Калгари 88 (СИ) - "Arladaar" - Страница 49

Арина неловко посадила ребенка на колени и, нарочито отвернувшись от него, уставилась в окно. Потом всё-таки посмотрела на девочку и увидела, как малышка повернула голову в круглой меховой шапке и посмотрела ей прямо в лицо. Увидев, что на неё обратили внимание, девочка вдруг заулыбалась широко открытым ртом с белыми молочными зубами и сказала: «Даша».

Причем произнесла очень твердо и чисто, даже не шепелявя, как это обычно делают маленькие дети.

— Эмм… Арина. То есть, Людмила, — представилась Арина, не зная, как ещё реагировать на детский лепет. Неужели вступать в беседу с такой крохой? Это выглядело бы смешно.

— Вот и познакомились! — засмеялась Дарья Леонидовна. — Теперь будете гулять вместе, и на санках кататься.

Люди, стоявшие рядом и видевшие всю сценку, тоже рассмеялись. Этот совсем небольшой отрывок из обычной жизни поднял настроение всем присутствующим, и уже не казался таким тесным автобус, да и толпа вдруг как-то поредела — приехав в город, люди стали расходиться кто куда, а вскоре пришлось выходить и Арине с мамой. Арина отдала девочку Дашу матери и прошла к выходу. Приехали.

Рынок располагался в огромном здании. Он, конечно, не шёл ни в какое сравнение с торговыми центрами современности, где Арина бывала не раз, но здесь, в Екатинске, считался самым большим по площади. Громадное квадратное здание сто на сто метров построили в начале 1970-х для удовлетворения потребностей трудящихся в продуктах питания и товарах народного потребления. Торговать там разрешалось лишь потребкооператорам, закупающим продукцию в сёлах, либо представителям колхозов и совхозов. Большинство торговцев, даже из южных республик, этим статусом типа обладали и торговали на рынке вполне официально, при этом за год могли наторговать себе на автомобиль «Жигули». Давали места за прилавком места и обычным дачникам за определённую плату в несколько копеек. Но в дачный период продавать можно и так, где угодно, с картонки, поставленной на землю. На крытом рынке дачники продавали лишь цветы. Цветочных магазинов не существовало, и купить букет в городе было большой проблемой.

Несмотря на внушительные размеры строения, в торговом зале оказалось светло: с трёх сторон в стенах сделаны громадные витражные окна, отчего в народе крытый рынок метко назвали «Аквариум».

Народу по рядам слонялось порядком — выходной как никак… В будний день столько покупателей не было. По странным законам советской торговли, рынок работал, как и все обычные советские предприятия, до 16 часов дня. И когда труженики, работавшие в этих самых предприятиях, шли с работы, рынок уже закрывался, а из служебного входа выходили радостные работники. При этом трудящиеся были вынуждены идти за продуктами в обычные продовольственные, которые во второй половине дня набивались до отказа и как будто соперничали друг с другом за звание «Герой социалистической очереди».

Для Арины, любившей познавать всё новое и необычное, вылазка на рынок и впечатления от неё стали интересным событием последних дней. Ещё бы… Она впервые видела советский торговый центр!

Хотя ничего особо интересного в нём не было. Во весь громадный зал тянулись торговые ряды. Однако не сказать, что их много. Проходы между прилавками занимали обширные пространства, и казавшийся внушительным торговый центр на деле внутри выглядел полупустым. В самых ближних от входа рядах продавали овощи и фрукты. В воздухе завис стойкий запах плесени и сырости. На прилавке в лотках лежали груды картошки, морковки, свёклы, редьки, репчатого лука, чеснока. Вот и все местные овощи. За прилавками стояли деревянные бочки с огурцами и квашеной капустой. От них и шёл неприятный кислый запах. Арина впервые в жизни увидела деревянные бочки из досок, стянутые железными обручами, и смотрела во все глаза на невиданное доселе устройство.

— Смотри! Там! Бочки! — восторженно сказала она, дёргая Дарью Леонидовну за рукав.

— Вижу. Бочки, — согласилась мама. — И что дальше??? У нас есть квашеная капуста и огурцы. Свои, не магазинные. Бабушка дала. Так что это нам не надо.

— Ты понимаешь! Это бочки! Как в исторических фильмах! Или в фэнтези, ма!

— Ой, Люся, опять у тебя начались какие-то причуды. Пойдём картошки купим немного. Килограмм пять.

— Но мааа! — заныла Арина. — Разве это немного??? О щитии! Да это целых пять килограмм! Как мы это утащим? И картошка есть в овощном у дома!

— Утащим очень просто — на такси, — наставительно сказала мама. — А в овощном у дома я редко покупаю, потому что там всегда дряблая и мелкая. А здесь вон какая хорошенькая, как лапоточки. Люся! Ну, раз мы в кои-то веки приехали на рынок и уедем на такси аж за целых три рубля, неужели мы с собой лишь две картошинки купим? Это мало. Я не хочу каждый день заходить в магазин, и стоять там в очередях. Так что не ной, а давай сделаем, как я сказала.

Картошкой торговал толстый мужик в тулупе и мохнатой собачьей шапке. На подхвате у него была тощая востроносая бабёнка с пропитым лицом, одетая в фуфайку и валенки, на голове серая пуховая шаль. Мужик нещадно шпынял её, заставляя перекладывать мешки с картофелем и одновременно перебирать овощи. Рожа у продавца была злая, но, увидев подошедших покупателей, он тут же расплылся в сальной улыбке. На прилавке стояли весы, рядом чёрные гири и табличка с надписью «Колхоз Красный партизан».

— Здравствуйте, дорогие мои! — заулыбался мужик, потирая толстые волосатые ладони. — Что хотели? Картошечка, морковочка, свёколка. В бочках капусточка, огурчики. Цены вот. На бумажечке. Самые дешёвые!

— Нам картошки пять килограмм, — заявила мама. — Люся, подержи пожалуйста, авоську, я сейчас накладу туда сколько нам нужно.

— Не надо ничего держать! — шутливо возмутился мужик и тут же, обернувшись, крикнул: — Верка! Зараза этакая, а ну возьми у девочки авоську и подержи, пока они складывать будут.

— Не надо! Мы сами управимся! — решительно заявила мама. — Люся, держи сумочку, а я сейчас накладу.

Мужик взвесил набранную картошку и с улыбкой подал полную сумку Арине.

— С вас рупь писят, — слащаво сказал он. — Ровно пять килограмм. По тридцать копеек кило.

— Да… Но мы сейчас перевесим, извините уж, — холодно сказала мама. — У нас кантарь с собой есть. Люся, подержи, пожалуйста, сумку, я сейчас её взвешу.

— Давай, ладно! — Мужик, увидев, что Дарья Леонидовна достала из сумочки ручные весы, добавил в сумку ещё четыре крупные картофелины и ехидно улыбнулся. — Не обманешь — не поешь! Ха-ха-ха!

Дарья Леонидовна посмотрела на мужика укоризненным взглядом, расплатилась за картофель и дала Арине знак следовать за собой. И, естественно, вручив ей что? Правильно! Авоську с картошкой! Которую теперь предстояло таскать всюду за собой.

Чуть поодаль граждане южных союзных республик продавали мандарины и яблоки, последние в этом году. Они точно так же мухлевали, когда взвешивали фрукты, а если видели, что Дарья Леонидовна достает кантарь, сразу же докладывали две-три штуки. На рынке стояли контрольные весы, и если пожаловаться контролёру, тот мог взашей выгнать обманывающего покупателей продавца, ещё и милицию вызвать.

В конце шопинга зашли в мясные ряды, что вызвало отвращение у Арины, сроду не видевшей таких куч сырого красного мяса и белых костей. Причём разложено всё это было на видном месте, на прилавках, буквально в полуметре от тебя! Арину чуть не вырвало! Помутнело в глазах точно… Хоть она и ела иногда мясо и мясные продукты, но, как и любой модный зумер, думала, что все они получаются как-то где-то там, далеко. Тем более, она же была защитником животного мира и зелёной экосистемы! А тут здоровенные кровавые куски мяса напротив твоего лица. И ладно бы куски! Там рядком лежали свиные рожи с торчащими ушами, розовыми пятаками и полуоткрытыми глазами! Казалось, ещё немного, и эта рожа откроет глаза и уставится, ухмыльнувшись, прямо тебе в лицо. Рядом со свиными головами лежали свиные ноги для холодца. Мерзость!

Но то, что происходило посреди прилавков, вообще не поддавалось описанию. О майн гат! Там рубили на куски корову! Вернее, её ободранный труп! И Арина сейчас видела воочию, как это жестоко и мерзко! Хорошо хоть корова неживая была. Посреди прилавков стоял громадный чурбан от вековой сосны. Не меньше метра в диаметре. Двое дюжих мужиков в заляпанных кровью белых фартуках держали здоровенную говяжью тушу, а третий громадным топором, похожим на секиру палача, разрубал её на части. Топор с противным чавканьем раз за разом погружался в тушу, разделяя её на части. Зрелище было как из фильмов ужасов категории В! Этих… Слэшеров! И всё это непотребство происходило не в каких-то секретных помещениях рынка, недоступных обычному прохожему, но прямо посреди рынка! Где ходили и дети в том числе! Дети, правда, равнодушно смотрели на неприятный процесс. И даже с неким интересом. В сеттинге Арины владельца рынка затаскали бы по судам, прокуратурам и проверкам за это жестокое деяние у всех на виду. Дети увидели бы как рубят мясо! Ужас!