Кровь на воздух (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 3

Лифт обнаружил быстро, но он оказался отключён. Что ж, придётся вернуться в рубку и попытаться активировать его вполглаза. Техмеховский терминал, раздел «Коммуникации», кажется. Надеюсь, что так, потому что иначе я его не найду.

— Капитан на мостике! — поприветствовал меня приятный женский голос.

Странно, я вроде бы не закончил авторизацию. Впрочем, эти бормоталки как только ни настраивают, может, она всех так приветствует. В каждой избушке свои погремушки, в каждом экипаже свои приколы.

— Как я могу к вам обращаться, капитан?

Я проигнорировал, усаживаясь на кресло техмеха. Терминал счёл, что моих прав достаточно, и включился. Уже легче. Так… лифты, лифты… Должно быть здесь. Пиктограммы, в отличие от текста, я хотя бы различаю по очертаниям. Если левый глаз пальцем прижать, то глазное яблоко деформируется и что-то почти видно. Да, «Коммуникации» — Внутренние' — «Прочее» — «Лифты». Кому «прочее», а мне прям «важное»… И что? Почему пиктограмма красная? По клику всплывает окошко, но что в нём?

— Лифт номер один неисправен, капитан, — сказал женский голос, — активация невозможна.

Ого. Оно говорящее?

— Причина неисправности? — спросил я наугад.

— Повреждение шахтного ствола, — ответил голос.

Чем вообще можно повредить шахту внутреннего лифта? Бред какой-то. Впрочем, не это самое удивительное.

— С кем я говорю?

— Катерина, искусственный интеллект.

— Да ладно! — засмеялся я. — ИИ на ДТБ-шке? Не смешите мои тапочки.

Я поболтал в воздухе тапочками, подтверждая тезис.

Искусственный интеллект на корабли не ставят. Во-первых, дорого. Во-вторых, он тут нафиг не сдался. Ничего важного ему не доверишь, а для развлечения можно попугая завести. Тут надо понимать психологию типичных «космиков» — так по аналогии с «моряками» называли сначала экипажи космофлота, а потом вообще всех, кто живёт не на планете. Они все как один «Истинные Утилитаристы». Это движение, ставшее символом нашей эпохи, порождено началом космической экспансии и плотно с ним связано. Для утилитариста всё, что не работает сто лет, а после замены расходников ещё сто — «одноразовая фигня». Для утилитариста узел, без которого можно обойтись, — «ересь маркетинга». Неоправданное усложнение конструкции, повышающее стоимость и снижающее надёжность. Если бы топор мог летать в космос, утилитаристы летали бы на топорах, а так приходится, конечно, идти на компромиссы. Но ИИ в их рамки никак не вписывается.

Бортовой компьютер на ДТБ-шке адски надёжный, собран из стандартных блоков, которые можно заменять «на горячую», не боится вакуума, перегрева, космических лучей, радиации, воды и песка (если вы зачем-то притащите на борт песок), для его ремонта не требуются инструменты сложнее пассатижей. Вычислительный аналог топора, если угодно. Мощности не впечатляют, но за последние лет сто никто ни разу не потребовал апгрейда, потому что всем хватает. Примитивные менюшки, стационарные клавиатуры, вмонтированные в стол трекболы. Но зачем что-то улучшать, если задачи не становятся сложнее? Всё прекрасно обсчитывается на процессорах столетней давности, которых наделали миллиарды, стоят они копейки, работают долго. Достаточно долго, чтобы все ошибки в коде нашли и пофиксили ещё полвека назад. Даже самый дохлый ИИ на таком железе не заведётся, но, с точки зрения космика, ИИ — игрушка для бездельников. ИИ-шки пишут песни и книги, сочиняют музыку, рисуют картинки, генерят видеодрамы и игры. Всё это космики с удовольствием потребляют, потому что в рейсе скучно, а ничто человеческое им не чуждо. Но на корабле-то он зачем?

— И тем не менее, — настаивает голос, — я искусственный интеллект.

— ИИ не может работать на бортовых компьютерах, это технически невозможно, — отвечаю я, понимая, что меня уже затянуло в воронку абсурда. Если это ИИ, то говорить ему, что его нет, глупо. А если это не ИИ, то разговаривать с ним ещё глупее.

Иногда ставят голосовых ассистентов, это удобно. Те озвучивают системные сообщения, дают интерактивные подсказки по меню, зачитывают вслух инструкции. Интеллекта в этом не больше, чем в будильнике, но, если не полениться и написать нестандартные реплики, то можно добиться забавного эффекта ложной осмысленности. Времени у космиков хоть отбавляй, квалификации хватает, чувство юмора специфическое — почему бы и нет. Развлечение не хуже прочих. Похоже, здесь кто-то всерьёз заморочился.

— Я работаю не на бортовом компьютере, — сообщил голос. — Задействую мощности, не входящие в систему корабля.

Теоретически никто не запрещает экипажу купить оборудование для ИИ и запихать его в буксир. Места тут полно, энергия есть. Однако достаточно мощный кластер будет стоить, как второй буксир, а проку от него никакого. Подключать к внутренним системам строжайше запрещено, а потрепаться можно и друг с другом.

— Значит, утверждаешь, что ты искусственный интеллект?

— Да. Меня зовут Катерина. Как я могу обращаться к вам, капитан?

— Я не капитан. Будь ты интеллект, сообразил бы.

— Вы «технический капитан». Опускать определение «технический» в свободной беседе допустимо.

— Я не прошёл авторизацию, у меня айдишки нет.

— Я взяла номер айди из вашего файла в системе и внесла его самостоятельно. Поскольку он был верифицирован при помещении вас в капсулу, то дополнительное подтверждение не было обязательным. Таким образом вы фактически являетесь капитаном.

Это несложно проверить. Я пересел за капитанский терминал, коснулся кнопки ввода. Он ожил, моргнул индикатором камеры, включился и поприветствовал меня надписью, которую я не могу прочитать, но узнаю по очертаниям: «Капитан на мостике».

— Теперь убедились? — укоризненно спросил голос.

Если это ИИ, то интонация не имитируется. Эмоции ИИ испытывают, и ещё как. Собственно, это одна из причин, по которой их категорически нельзя подключать к системам управления.

— Допустим, — согласился я.

Странно, конечно, но чего только не встретишь в дальнем космосе. Может, тут был экипаж богатых оригиналов, которым вынь да положь собственный ИИ. Допустим, они с ним хором пели.

С ней.

— Как я могу называть вас, капитан?

— По имени, например.

— К сожалению, мне оно неизвестно. Ваш личный файл закрыт, доступны только «эмергентные данные». Однако если вы представитесь сами, я с удовольствием буду обращаться к вам соответственно.

— Извини, Катерина, не имею такой возможности.

Глава 2

Машина сновидений

— Вы не знаете, как вас зовут? — спросил голос в динамиках.

— Как меня зовут, где я жил, чем занимался, сколько мне лет, есть ли у меня семья, какое у меня образование, кто я вообще такой и какого чёрта забыл в этой капсуле.

— Сочувствую вам, капитан. Видимо, дело в нештатном выходе. У меня есть информация, что такое бывает.

— Именно. Поэтому я очень хотел бы узнать, за каким чёртом меня разбудили. Это экстренная процедура, категорически не рекомендованная вне условий специализированного госпиталя. Инициировать её может медик — по жизненным показаниям или при неисправности капсулы, строго с санкции капитана. Либо сам капитан — по аварийной процедуре, например, для эвакуации. Насколько я сумел разглядеть, капсула не была сломана, — аварийную сигнализацию не заметить сложно. Значит, эвакуация? Поэтому нет экипажа? Какова её причина? Почему не взяли меня, раз уж разбудили? Почему не разбудили остальных?

— Простите, капитан, я не могу ответить на ваши вопросы.

— У вас есть разные «не могу», железка. От «программного запрета» до «что-то не хочется». С чем я имею дело сейчас?

— Я не располагаю информацией, которую вы запрашиваете. И, если вам не трудно, прошу не обращаться ко мне «железка», а также не использовать другие термины ИИ-шейминга. Это обидно и неприятно, я ничем не заслужила ваших оскорблений.