Красная королева (СИ) - Ром Полина - Страница 72

Скажем прямо: брать штурмом город, закрытый на холерный карантин, показалось военным несколько бредовой идеей.

На данный момент войска сгруппировались на двух берегах реки возле небольшого городка Арха и просто стояли в ожидании команд. Проблема папских войск была еще и в том, что никакой холеры никто не предполагал. В столицу собирались добраться быстро, а тут такая вот незадача! Осень вообще не лучшее время для войны, а ранняя осень с морозами — совсем плохо.

Планировалось, что войска лихо войдут в столицу, страна покорно перейдет под руку Рамейского Престола, и на этом, в общем-то, все и кончится. В данный момент генерал Анастасио, командующий папскими войсками, находился в затруднении. Конечно, разграбив местные села и города, он обеспечит своим солдатам теплую зимовку и пропитание. Но ведь потом Матери Церкви править этими землями. И если местные встретят новых легатов папы не как избавителей, а как захватчиков и врагов, пожалуй, Папа будет недоволен.

Сопровождающий генерала епископ Гаэтано, приданный войскам для усиления духа, также находился в растерянности. В столице их ждала королевская казна, а наемники, которые составляли большую часть войска, уже начинали недовольно ворчать и жаловаться на безденежье, отсутствие нормальной выпивки и девок.

— Вы верите в холеру, генерал⁈ Не думаете ли вы, что…

— Ваше высокопреосвященство, смерть мессира дель Альбани подтвердили информаторы, так же, как и смерть кардинала Ришона. Из дворца донесли, что королева испытывала тот же недуг, но, кажется, сейчас выздоравливает.

Как вариант, нужно было дождаться настоящих морозов, крепкого льда на реке и попробовать прорваться к столице. Однако у этого гениального плана было два существенных минуса. Во-первых, в столице холера, а во-вторых, берег, на котором стоят войска де Кунца и де Богерта, высокий. Не добавляло генералу Анастасио радости и то, что войска противника не скрывали наличие шести пушек, снятых с торговых ботов.

— Ваше преосвященство! Даже если через две недели лед окончательно встанет, при нашей атаке противникам достаточно будет послать несколько ядер в одно место, чтобы разбить его и утопить всю нашу армию. Да и потом, ваше преосвященство… В войсках уже тоже поговаривают, что в столице холера. Конечно, с морозами она пойдет на убыль, это все знают. Однако это не добавляет солдатам уверенности. Вспомните, ваше преосвященство, что было всего шесть лет назад в княжестве Кирино.

— Сын мой, ты же знаешь, что связь с Рамейским престолом возможна только через остров святого Марселло. Я отправил уже трех голубей с подробным рассказом о наших обстоятельствах, но ответ пока не поступил. Сейчас конец осени и самый бурный сезон на море. Может быть, голуби гибнут от встречного ветра…

«А может быть, голуби гибнут по воле Божьей. Может быть, Господь гневается на Папу за нарушение договоров…», — конечно, вслух сказать такое епископ не мог, но понимал, что даже генерал, каким бы твердым в вере он ни был, не может не думать о том же самом.

Слишком уже неудачен был этот поход с самого начала для Рамейского Престола.

Голубиная почта работала исправно: каждые три-четыре дня мы получали «вести с полей». Я знала о том, что папские войска не рискуют нападать из-за невыгодной позиции. Было известие и о том, что наемники разграбили одно из близлежащих сел. И командиры для острастки повесили пару заводил.

Я понимала, что наверняка знаю далеко не все. Будут и изнасилованные женщины, и убитые купцы, и пожары. Я старательно гнала от себя эти мысли, пользуясь лозунгом неповторимой Скарлетт О’Хара: «Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра».

Это стояние двух небольших армий на реке Архан должно было вскоре закончиться. Или войной, или отступлением папских войск: начиналась зима с метелями и морозами. Однако произошло нечто странное: после примерно месяца противостояния голуби перестали прилетать.

Первую неделю я не слишком беспокоилась: ледяные ветры, хищники и всевозможные случайности. Кроме того, очень поднимал мне настроение почти полуторатысячный отряд войск, присланный отцом, королем Сан-Меризо.

Увы, в город я их впустить не могла. Зато они обосновались в двух днях пути от Сольгетто, в городе Ангерсте.

Бургомистру города я писала лично и пообещала возместить все расходы на содержание. Потому, с одной стороны, я испытывала облегчение, понимая, что уже почти выиграла. С другой — каждый день «рыдала» от жадности, представляя, во сколько мне это обойдется. Конечно, казна не совсем пуста, но мне придется изрядно ею попользоваться. Было откровенно жалко тратить деньги на эти дурные игрища…

Странное затишье и перерыв в новостях очень нервировали меня. Поэтому, когда прискакал гонец, я вздохнула с облегчением. Хоть какие-то сведения можно получить прямо сейчас. Для таких экстренных случаев, как прием гонца в карантинном городе, существовало особое изобретение. Оберегало оно вовсе не посланника. Напротив, это жители чумных городов боялись проникновения внутрь новой заразы.

Выглядело изобретение, как установленное на помосте гигантская клетка, да, по сути, клеткой оно и являлось. В этой клетке бедолага гонец будет сидеть до тех пор, пока местные лекари не признают его здоровым. То есть пару недель точно. Разумеется, ему не дадут помереть с голоду, но и подойти к нему никто не рискнет.

Для приема внутрь воды и еды устроено специальное отверстие в потолке. Все припасы будут спускаться сверху на веревке в специальной корзине. Чтобы человек не замерз, устройство это располагают в огромном сарае, где будут топить печи. В клетку для удобства накидают соломы, овечьих шкур и попон. Под один из углов клетки, свисающий с телеги, ставят поганое ведро, куда и будет опорожняться бедолага.

Все эти подробности я узнала от герцога де Сюзора, когда мы в карете ехали на окраину города, в тот самый сарай. Тащить клетку во дворец было просто немыслимо. Я смотрела в окно: улицы Сольгетто были полупусты. Даже на рынке не толпились привычные сборища народу. Через распахнутые ворота видно было, что торговать выходят буквально единицы.

Зато пробегающая стайка нищих мальчишек что-то звонко пела, нарушая напряженную тишину города, изредка перебиваемую глухими колокольными звонами.

— Слышите, ваше величество? А узнаете? — с улыбкой спросил герцог.

Я прислушалась. Особым вокальным мастерством исполнители не отличались, зато громкость голосов была превыше всяческих похвал.

Из Рамейска был легат

Толст и грозен. И мордат.

Но господь прибрал скотину.

В ад он первый кандидат.

С ним и кардинал Ришон.

Пусть не толст был, но смешон.

На костре сгорел как грешник.

И не будет воскрешен.

Стишки, конечно, были весьма так себе. Но я и не сумела бы написать что-то грандиозное. Зато на дурацкие частушки с насмешками над церковью моих умений хватило. Пусть лучше народ распевает песенки о церкви, чем насмехается над слабой королевой.

— Признаю, ваше величество, — герцог поклоном обозначил свою «вину», — недооценил я ваш замысел. Замечательная идея! А песенки эти, что вы сочинить изволили, теперь поют по вечерам в трактирах. Бытует мнение, что пиво и крепкое вино не допускают к человеку заразу.

Молодой военный, который согласился подвергнуть себя такой экзекуции, выглядел изрядно уставшим. Новости, которые он привез, хоть и были, в общем-то, частично ожидаемы, но хорошего настроения мне не добавили.

Во-первых, папские войска ушли. Что, безусловно, было большой радостью. Во-вторых, герцог де Богерт, вместо того, чтобы распустить часть войск по месту службы, попытался перекупить некоторых офицеров и в целом сделал это вполне успешно. Не знаю уж, что он там им обещал, но часть войска намеревалась идти в столицу вслед за герцогом. Разумеется, генерал де Кунц такое допустить не мог. И поэтому, разбившись на две части, войска устроили бой. Самый настоящий бой.