Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната - Страница 16

«Дорогой папочка! — вывела я, с удовольствием представляя, как перекосит моего дорогого дядюшку, когда он узнает, что птичка упорхнула из силков. — Его Величество король Рихард оказал нашей семье огромную честь, позволив мне стать личной помощницей лорда Тристана ди Амато. Добрый лорд Тристан любезно принял меня, и я прошу без промедления прислать мне мои вещи, потому что завтра утром я уезжаю к нему, и когда король велит оставить мое служение — мне не известно. Сердечно ваша — Изабелла де Корн».

Я сильно сомневалась, что дядюшка расщедрится, но хотя бы пара платьев на смену была нужна. Сейчас я и в самом деле больше походила на оборванку, чем на дочь барона.

Письмо я не запечатала — к чему? Все равно завтра все узнают о том, что король Рихард подарил племяннику игрушку. Погубит ли это мою репутацию? О, несомненно. Но едва ли кто-то станет меня осуждать — укажи король Рихард на любую нежную барышню и потребуй в постель себе или кому-либо из своих драконов, родственники леди, удостоившейся таким вниманием, принесли бы ее на блюдце, украсив яблоками и петрушкой, чтобы было вкуснее.

Конечно, лорд Тристан есть меня не станет, но вот насчет остального… Король предоставил ему карт-бланш на пользование мною, и только от его доброты и моей хитрости будет зависеть, как далеко зайдет это пользование. Он, конечно, мил и обходителен, но становиться любовницей сына дракона, который не-дракон, мне совсем не хотелось. Мне вообще не хотелось становиться ничьей любовницей. И женой тоже не хотелось. Слишком живы были воспоминания о королевской тюрьме, где мне пришлось узнать мужчин и некую сторону жизни совсем не с радужной стороны.

Нет, честь моя не пострадала… То есть не пострадало мое тело, а вот душа…

— Письмо готово? — спросила Милдрют, появляясь в дверном проеме.

Я без слов протянула ей лист папируса, она выхватила его, окинула меня взглядом с макушки до пят и исчезла.

— Леди Изабелла, — позвал лорд Тристан, и я заглянула в его комнату, не выходя из-за косяка.

Он стоял рядом с постелью и ждал. Лицо у него было спокойным, даже кротким, и я устыдилась, что думала о нем так же, как о насильнике Ланчетто.

— Я здесь, мой лорд, — сказала я, по-прежнему не выходя из-за косяка.

Тристан повернул голову в мою сторону, и приветливо кивнул:

— Если желаете выкупаться перед сном — ванная комната в вашем распоряжении. По-моему, вход здесь, — он не слишком уверенно махнул на противоположную стену, где виднелась небольшая дверь, полускрытая драпировкой.

— Благодарю, но сегодня я очень устала, предпочитаю сразу лечь спать, — ответила я быстро.

Плескаться голышом в соседней комнате? Нет уж, не заставите.

Про себя я уже решила, что лягу спать в одежде, чтобы быть готовой встретить любые неожиданности, что преподнесет мне драконова семейка.

— Боитесь? — понял он. — Я же сказал, что вам нечего опасаться. Слепые — они, вообще, не опасны, — он улыбнулся, словно извиняясь. — Отнеситесь к этому, как к не слишком приятному, но необременительному соседству.

— Пока вы ведете себя так деликатно, что мне не в чем вас упрекнуть, — сказала я.

— Надеюсь, Милдрют вам тоже не в чем будет упрекнуть, — он добродушно засмеялся. — Вы сразу не слишком поладили, но не сердитесь — просто она очень предана мне, поэтому и ведет себя настороженно. Милдрют — мой телохранитель.

— Есть необходимость в телохранителе?

— Я же брат герцога, — ответил он, пожимая плечами. — К тому же — беспомощный, как младенец. Чтобы оказать давление на брата меня можно похитить, а потом шантажировать Ланчетто.

— О! Какие ужасы вы рассказываете. А брат и в самом деле так к вам привязан, что согласится на сделку с шантажистами?

— Мне хотелось бы верить в это, — сказал он серьезно. — И не хотелось бы узнавать правду на деле.

— Опасаетесь, что братская любовь окажется недостаточно крепкой? — не удержалась я от колкости.

— Да, боюсь умереть, — признал он. — Даже калеки любят и ценят жизнь. Вам, леди Изабелла, может, кажется, что мне уже ничего не надо, но это не так. Я хочу наслаждаться теплом солнца, шумом моря. Лишь потеряв что-то, начинаешь это ценить. Поэтому цените то, что можете видеть — видеть море, птиц, лица родных. А я сейчас ценю, что могу двигаться, слышать, — и он вдруг сказал, совершенно неожиданно: — У вас приятный голос — негромкий, но и не тихий. Вы говорите четко, но не сухо. Ваша речь похожа на рокот прибоя. Да, когда я впервые услышал ваш голос, то подумал — звучит, как прибой…

Я слушала эту странную речь, внимательно наблюдая за ним. Все это очень походило на комплименты, и лицо у лорда Тристана стало таким задумчивым и… мечтательным. Но почему-то я не могла проникнуться этими нежными словами. Всякий раз, когда невидящий взгляд брата герцога останавливался на мне, я ежилась, как от сквозняка.

— Пока ваша телохранитель не пришла, — сказала я, перебивая похвалы лорда Тристана моему голосу, — может, я могу помочь вам? Провожу в ванную?..

— Лучше подождем Милдрют, — ответил он. — Дома я уже знаю, что где находится, поэтому обхожусь сам, а здесь все непривычно. Еще разобью какую-нибудь особо ценную вазочку, — он усмехнулся, — и госпожа Ромильда будет огорчена.

— Госпожа Ромильда? Вы называли ее матушкой…

— Только из учтивости. Вдовствующая герцогиня мне не мать. Но она хорошо относилась ко мне, когда я остался сиротой, я за многое ей благодарен.

— Наверное, необыкновенно сердечная женщина, — поддакнула я.

— Да, наверное, — он склонил голову к плечу. — Вы говорите со мной издали. Почему не подходите? Где-то здесь есть сундук, — он повел рукой, — там должны быть простыни. Я не спал в этой постели, но сидел на ней… Если не захотите ждать Милдрют, можно позвать кого-нибудь из слуг, чтобы перестелили…

— Прекрасно справлюсь с этим сама, — заверила я его.

Он казался удивленным, но спорить не стал, а я бочком прошла к сундуку и откинула крышку. Внутри лежали простыни — белые, как снег, пахнущие лавандой. Я достала их и пару наволочек. На углу каждой был вышит букет фиалок. Очень мило.

Перестилая постель, я косилась на лорда Тристана. Он все так же стоял, опустив руки, и дожидался возвращения Милдрют. Впрочем, она явилась меньше чем через четверть часа и сразу бросилась хлопотать вокруг своего господина.

— Пойдемте, я помогу вам, — сказала она, поддерживая Тристана под локоть, и они удалились в ванную комнату.

Оставшись одна, я огляделась внимательнее. Обычная комната, обставленная немного странно — только и всего. Почему король Рихард хотел, чтобы я шпионила за братом герцога? И как я должна шпионить, и что найти?

Осмотрев комнату и пугаясь каждого шороха, я остановилась возле дверей ванной комнаты. Дверь была прикрыта неплотно, и я услышала приглушенные голоса — Милдрют что-то спрашивала, а Тристан отвечал, но слов было не разобрать.

Это было рискованно и страшно неприлично, притом… совсем недостойно дочери графа де Лалена — но я положила ладонь на дверь и чуть надавила, приоткрывая ее пошире. Теперь мне было не только слышно, что происходит в ванной, но и видно.

— Хороша ли вода? — спросила Милдрют, помогая лорду Тристану найти край ванны и опустить руку в воду.

— Да, все прекрасно, — ответил он.

— Я помогу вам раздеться…

В жаровню были брошены веточки розмарина, и Милдрют только что плеснула на раскаленные камни мятного настоя — ароматные клубы заполнили купальню. От насыщенного травяного запаха слегка закружилась голова, и я как во сне наблюдала, как Милдрют снимает с лорда Тристана халат, а затем и рубашку — все это медленно, словно соблюдая какой-то ритуал.

Я никогда не видела, как женщина раздевает мужчину, и то, что я теперь наблюдала, ломало все мои представления о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они одни.

Это было красиво, как танец. Это было сокровенно и чувственно. И — что скрывать — один из танцоров был красив, как бог. Он поднял руки, чтобы Милдрют было легче снять с него рубашку, и мышцы на спине заиграли — рельефные, выпуклые, а кожа его была смуглой и блестела, как полированное дерево.