Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 62

Гном пристально посмотрел на меня, чуть довольно ухмыляясь, а я не удержалась от фырканья.

– Вы познакомите меня с матерью? Серьёзно? – чуть грубовато и снисходительно смотрю на него. – Если уж вам так захотелось поговорить с матушкой, то валите к чёртовой, там, где я вас и видела!

– Как ты разговариваешь, нахалка безродная? – недовольно фыркнул Долгоус, даже хлопнул меня по пятой точке. – У вас там совсем не умеют воспитывать женщин!

– У тебя все равно нет выбора, – ответил мне рыжий с какой-то довольной ухмылкой и повернулся к Долгоусу. – Готовьте капсулу, нам нужно поскорее отправить ее в столицу.

– Как прикажете, – подобострастно ответил тот ему.

Я посмотрела на обоих с желанием убить, но толпа низкорослых бородачей взяла меня в кольцо и буквально потащила обратно к площади с золотой статуей. Они особо не церемонились, и я точно пару раз ощутила чью-то пятерню на своей заднице. За руку ухватить не успела, так что пришлось мстить сразу всем: кому локтем в нос, кому ногой по коленке, в конечном итоге схватила сразу троих за косы и принялась тягать из стороны в сторону, так что маленькие воители завизжали фальцетом. Ну, какие из них воины, я вас умоляю!

– Отпусти! Отпусти страшная женщина! – завизжал тот, что и шёл сзади, по нему, судя по тому, как хромает с фингалом под глазом, досталось от меня вдвойне.

– Да чего же страшная? – воскликнула возмущенно. – Я – красивая, между прочим, муж мне так говорил! Он не стал бы лгать, знает, как это опасно, не раз ощущал на себе последствия своего вранья. Так что это вы глаза промойте господа мелкие злыдни, чтобы красоту мою разглядеть. Я вам не ваши бочонки однотипные, а жена военного министра страны Ансары! Если захочет, он вашу деревеньку с пещерами сровняет!

Мой крик прекратил только рыжий гном, когда мы почти дошли до площади со статуей. К тому времени благодаря своему длинному языку и ловким рукам я обчистила всех гномов из охраны и полностью их обезоружила, даже ремни из брюк успела вытянуть.

– Достаточно! – остановил нас тот самодовольный гном. – Прекратите этот цирк!

Большая шишка и Долгоус шли впереди, так что большую часть нашей потасовки с солдатами не видели. Не знаю, о чем же они болтали, но судя по взгляду здешнего начальника, я получу «по заслугам».

– О, так вы меня отпустите? – попыталась оттолкнуть своих стражников, но меня схватили за цепь кандалов и дернули обратно. – Давно пора! Возможно, вы даже останетесь живы, но это не точно. У Игнаришнарчика будет плохое настроение, так что я не уверена.

– Ни в коем случае, – холодно обратился ко мне гном, пока я отвлекала всех присутствующих своей болтовней, чтобы незаметно вскрыть замок на кандалах. – Ты отправишься туда, где тебе и место.

– Это куда? В вашу сокровищницу что ли? Я бы с удовольствием покупалась в золоте, говорят, для бодрости тела и духа очень помогает золотая ванна. Мне вот этого очень не хватает, но как-нибудь в другой раз, увы, дела. Муж меня заждался, опоздаю — прибьет вас к чертям.

Немного бочком выбираюсь с плотного кольца стражников, не переставая болтать. Мне осталось совсем немного пройти, чтобы иметь хоть какую-то фору, когда сброшу кандалы и побегу, но этот настырный рыжий не дает. Он подошёл ко мне, встал и стоит, смотрит точно надзиратель в детдоме. Они всегда так смотрели, когда подозревали, что я опять украла что-то.

– Разве вы здесь не для того, чтобы встретиться с матерью? – слегка снисходительно спрашивает он.

– Знаете, двадцать пять лет как-то не встречала и ещё столько же, пожалуй, подожду нашей встречи, – несколько воровато улыбаюсь, чувствуя, что замок поддался.

Столько времени прошло от моей буйной юности в детдоме, где само собой не было никакой силы, чтобы разносить вещи в щепки, тогда-то я научилась взламывать замки у Отто. Столько лет прошло, а руки-то помнят, хотя и понадобилось куда больше времени, чем раньше. Громкий щелчок кандалов объявил всем о моем освобождении. Думать времени уже не было, единственный путь определён. Схватила бородача, зажав его шею локтем, а затем направила в сонную артерию сворованный нож.

– Отошли! – крикнула так, что от меня по инерции сразу несколько отскочили.

Гном, торчащий у меня в подмышке, подозрительно спокоен. В отличие от стражи и Долгоуса, который побледнел так, словно это я к его шее приставила клинок.

– Быстро отошли! – скомандовала им, чтобы держались подальше, и попятилась назад. – Или хотите, чтобы я ему глотку вскрыла?

Мой воинственный тон произвел впечатление, плотное кольцо начало расступаться, пропуская меня в сторону. Пришлось пятиться на давно знакомую мне площадь со статуей, изредка оглядываясь. Возле статуи вдруг поняла, что в ловушке, солдаты согнали с площади женщин, окружили ее со всех сторон, угрожая мне оружием.

– Не глупи, твои преступления и так серьёзны, мы можем убить тебя в любой момент! – принялся запугивать меня Долгоус.

– Правда? – переспрашиваю слегка истерично, дергая их важного начальника снова за шевелюру так, чтобы вскрикнул, но гном только рыкнул сдавлено. – Попробуйте, но боюсь, я в таком случае не отвечаю за безопасность рыжика.

– Ты не поняла, женщина, это тебе стоит думать о своей безопасности, – как-то странно ухмыльнулся Долгоус.

Я не поняла, что это означает, пока рыжий как-то увернулся и посмотрел мне в глаза. Все вокруг потускнело, на виски начало давить так, что пришлось их сжать руками, выронив нож. Я умею терпеть боль, это никогда не являлось для меня проблемой, но не в этом случае. Голова заболела так, будто вот-вот взорвётся, перед глазами пошли искры. Боль в районе висков все усиливалась, так что в ушах звенел каждый удар моего сердца, и причину смеха гномов я понять не могла. Они смеялись, даже потешались надо мной, но в омуте боли я не могла и не хотела понимать хоть что-то. То, что я упала и валяюсь в ногах гномов, поняла, только когда меня схватили за волосы и приподняли, заставляя смотреть в яркие, но безжалостные зеленые глаза. Дыхание сперло где-то в груди, но в голове бьется ужасающая мысль, что моя малышка чувствует то же самое. Зло рычу, заставляя себя убрать руки от висков и вцепиться в своего мучителя когтями. Дотянуться до его шеи легко, но не когда голова взрывается каждую секунду. Он ухмыляется и затем щелкает пальцами и боль исчезает так же внезапно, как и появилась. Меня толкнули на землю, только для того, чтобы сразу же приказать поднять на ноги.

– Знаешь, кто это? – спросил гном, деловито расхаживая возле статуи.

– Мне как-то все равно, – выплюнула, чувствуя, что ноги меня не держат.

– Очень жаль, – можно сказать действительно расстроился он. – Правду говорят: мать всегда узнает своего ребенка, но ребенок свою мать – никогда.

– Дяденька, давайте к сути, – мрачно потерла руки, чувствуя, как живот будто налился свинцом.

Плохой признак, очень плохой. Мне пока не больно, но боль – это не самое страшное. Самое страшное это знать, что твоему ребенку плохо, а ты ничего не можешь с этим поделать. Я беспомощна и бесполезна, даже ребенка своего защитить не могу. Убежать от Вани, чтобы умереть от неадекватных гномов по глупому недоразумению – тот ещё итог моей короткой жизни в кроваво-черных тонах. Но моя малышка, она же этого не заслужила. Что я за мать, если до того, как она появилась на свет, не смогла защитить? Даже моя бестолковая матушка справилась с этим, а я? Что я за чудовище такое, от которого одни проблемы?

– Она прекрасна, не так ли? – совершенно проигнорировал мои слова гном, все ещё смотря на статую.

Подняла глаза на статую, чуть шмыгнула носом. Вот это тон, он словно в статую влюбился. Отчасти я его понимаю, если верить молве, почти все гномы клептоманы. Так что даже у этого рыжика выражение лица такое, точно он сейчас мечтает ее своровать.

– Вы ее в одиночку отсюда не унесете, – по-своему восприняла его слова.

Гномы засмеялись, им было смешно от моих слов, мне же смешно не было. Волнение заставило дрожать руки, заставляя себя не хвататься за живот, чтобы не выдать свое положение.