Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 41

– Ты знаешь? – несколько цинично спрашивает матушка.

Ей не надо озвучивать, что именно я знаю, все на моем лице написано. Я понял все, как только по пьяни снова попытался залечить ее руку. Что-то внутри её сожрало почти все, даже не дав ее толком залечить. Единственного, пусть и припозднившегося, взгляда на ауру хватило, чтобы понять, что такое же чудовище как я, внутри моей великанши. От одного взгляда на разрушенную ауру Клары сердце сжимается. Это… существо буквально съедает ее на энергетическом уровне, аура самой Клары почти иссякла, а вот плода горит ярко зеленым пламенем, моим пламенем. У всех наследников древних родов эмбрионы окутаны цветом пламени. Судя по размеру плода месяца четыре, не меньше. Обычно дети так быстро не развиваются, но, если сравнить ауру Клары в нашу первую встречу и сейчас, сразу становится понятно, откуда оно берёт энергию, чтобы быстрее развиваться. Даже плод чувствует, что его мать не сможет его выносить, потому старается скорее вырасти и убить ее пораньше. А я думал, отчего Клара не использует свою ауру и силу, как раньше? Она просто не может, все силы уходят, чтобы выносить отродье некроманта. И это в самой сильной женщине, что я видел в своей жизни! Страшно подумать, как скоро бы умерла обычная женщина.

– Сколько у меня есть времени? – спрашиваю у матери, все чаще посматривая на чертов пузырёк.

– До церемонии или…

– Или, – перебиваю ее мрачно, отпивая ещё один бокал.

– Я не могу сказать, – женщина вздохнула. – Когда я вынашивала тебя, даже с твоим уровнем дара, ты не рос так быстро.

Нервно покусываю губы и зажмуриваюсь, неровно вздохнув. От страха за свою глупую великаншу дрожат руки и все внутри.

– Думаешь это связано с генами ее родителей? – скосил взгляд на пузырек.

– Сложно сказать, я до сих пор не верю в то, что ты сказал. Гномиха никогда бы не смогла забеременеть от великана, это физиологически невозможно.

– Как будто я не знаю, но она действительно имеет способности и гномов, и великанов, – вздыхаю, растерянно потирая глаза.

– Может быть она гибрид? – неуверенно предполагает матушка. – Когда-то давно я слышала о коллекционере, что любит играться с генами разных существ. Правда, ходили слухи, что его сожгли собственные «экспонаты».

– Если это так, то как она оказалась в детдоме? – устало вздыхаю. – К тому же она говорила, что у нее есть дедушка.

– Почему же он ее не забрал из детдома? – растерянно переспрашивает матушка.

Я вижу в ее глазах жалость, похоже, она успела привязаться к Кларе, но скрывает это. Вздыхаю и грустно улыбаюсь, как же много ошибок я наделал по собственной глупости и продолжаю их делать.

– Мама, – пытаюсь подобрать слова, но они никак не находятся.

– Это то, что я думаю? – неодобрительно косится на стол матушка.

– Да, – меня хватает только на то, чтобы сказать единственное слово.

– Ты готов убить своего ребёнка, чтобы спасти ее жизнь? – спрашивает в лоб, и я вздрагиваю.

– Не говори так! – резко поднимаю голос, откидываясь на стул и тяжело дыша.

– Не говорить что? Что она носит под сердцем твоего ребенка? – как всегда не приукрашивает жизнь мать. – Или не говорить, что ты хочешь его убить?

Я молчу, пристыженный ее холодным взглядом. Тяжело дышу, думая о том, что для подобного решения слишком мало выпил.

– Он убивает ее, и такими темпами умрут оба, – вздыхаю тяжело, чувствуя себя в аду.

– Хочешь избавиться от ребенка пока ещё не стало поздно? – она еле уловимо вздыхает и становится мягче. – Она хочет этого ребёнка и возненавидит тебя за такое предательство.

Опираюсь локтями на стол и устало закрываю глаза руками.

– Я знаю, – отвечаю тихо и обреченно.

– Именно поэтому ты поторопился на ней жениться? – слегка ухмыляется матушка. – Теперь она не сможет найти себе другого мужчину, ей придётся смириться с твоим выбором.

Я молчу, мама, как и раньше, читает меня лучше других. Она поднимает руки и медленно с сарказмом хлопает в ладоши.

– Браво сынок! – жестоко улыбается. – Ты переплюнул своего отца! А я думала большего подонка в мире нет…

– Мама! – резко поднимаю на нее голос.

– А что ты думал, я просто буду смотреть, как ты убиваешь моего внука? – вскрикивает матушка, зло долбанув по столу.

Пузырек завалился на бок и покатился по столу под нашими взглядами.

– Внучка, – еле слышно говорю, смотря на проклятую вещицу, – это девочка.

Беспомощная ярость колотит во мне, я не могу просто смотреть и ничего не делать. Срываюсь на ноги и скидываю всю дребедень со стола. Пинаю сам стол ногами, пока огонь не охватывает меня с головой. Но настойчиво продолжаю крушить все, что попадается под руки.

Останавливаюсь и остываю, только когда холодные руки матери обнимают меня. Тяжело дышу, глаза жжет, сжимаю зубы до боли, обнимая в ответ. Она холодная, всегда такой была, сколько я себя помню. Говорят, что после смерти поднятый только тень самого себя. Если это всего лишь тень моей мамы, то даже не представляю какой любящей и хорошей матерью она бы была, если бы я не убил ее при родах. На глаза наворачиваются слёзы, мама была со мной всегда, но не по своей воле. Мой дар был слишком велик, даже для такого одаренного некроманта, как моя мать. Родившись, я выжал из нее всю жизнь, но никого рядом не было, чтобы позаботится о младенце. Только я, этот холодный замок и еле теплый труп моей матери. Мой дар был слишком велик, чтобы дать мне просто так умереть в этом склепе. Даже младенцем я сумел поднять из мертвых собственную мать. Сколько себя помню, она была рядом.

– Ее дар велик, слишком велик, чтобы оставить Клару в живых. Даже если сама выживет, проклятье нашего рода убьет ее, когда она, как и я когда-то, попытается выполнить этот самый долг перед предками!

– Сын, это наш выбор. Даже если бы я знала, что умру, все равно дала бы тебе жизнь, точно так же как до этого сделала моя мать, или моя бабушка, рожая моего отца. Мы умерли, но оставили после себя жизнь, свое наследие. Думаю, Клара считает точно так же, из нее получится хорошая мать. И знаешь, что ещё у нее есть?

Она отклоняется и улыбается мне ободряюще, даже треплет по щеке, как в детстве.

– Что? – чувствую себя виноватым, за то, что вывалил все свои переживания на нее.

– У нее есть самый сильный некромант в мире, – улыбается мама нежно, – ты обязательно спасешь и ее, и вашу девочку.

Невольно улыбаюсь, пока мама, хлопнув меня по плечу, отходит к двери.

– А еще вы обязаны назвать ее в мою честь! – гордо выдвинула требование матушка.

– Поллинария? – не скрываю сарказма, произнося ее имя.

– Ни за что! Без понятия, за что мне мстил папенька, давая такое глупое имя! Хорошо хоть мама дала второе перед смертью, – вздыхает с облегчением. – Маргарита, назовите ее так!

Закатываю глаза, уверен историю со вторым именем матушка придумала, чтобы оправдать его смену. Она никогда не любила имя Поллинария, именно поэтому я всегда ее называл так.

– Думаю, Поллинария ей подходит больше, – заставляю себя улыбаться, чтобы ей было легче.

– Ты невыносим! – закатывает глаза.

– Мам, не колдуй больше, иначе умрешь, – прошу, хотя могу приказать.

– Что за глупости? – беззаботно махает рукой. – Умереть может только тот, кто еще жив, а я давно умерла. Я пойду, помогу невесте с платьем, новый костюм в шкафу, в синей спальне.

Дверь за ней закрывается, и я опустошенно наваливаюсь на стол. Я выдохся, мой магический резерв почти на нуле. Плоду мало моей энергии, сколько бы я не давал, он слишком прожорлив. Хуже всего то, что через время, едва насытившись, требует еще, а не получив, начинает высасывать жизненные силы Клары. Чтобы спасти мать придётся убить ее ребенка. Чёрт! Зачем она дала ей имя? Чтобы я не мог называть ее просто плодом и чувствовал вину только от одной мысли, что хочу убить собственную дочь. Мама, ты как всегда, самая умная и хитрая женщина, которую я знаю.

***

Ладонь жжет пузырёк с отравой, я сжимаю её в кулак, глядя на еле начинающий рассвет. Яркие лучи солнца освещают вершины ближайших гор, но до долины свет ещё не добрался. Здесь красиво, мама выбрала хорошее место, хотя и немного метафоричное. Я будто тоже нахожусь на краю пропасти. Скелеты по моей указке приготовили все к церемонии, пришлось следить, чтобы мать сама не пользовалась магией, а то она даже не замечает моих слов. Сомнения грызут с головой, матушка умеет посадить ростки неуверенности в мою голову. Ничуть не легче от понимания, что Клара возненавидит меня. Но придётся признать, если я не приму жесткого решения, моя великанша умрет. Стараюсь взять себя в руки, пока не стало слишком поздно.