Красота внутри (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 17

– Напомни, почему я все ещё не превратил ее в пепел? – рычу раздражённо.

– Да кто же тебя знает, некромант? – будничным тоном провожает меня к спальне Жизель. – Может на самом деле ты к покойникам больше привязан, чем к живым?

Она так иносказательно уставилась на меня из-под своих очков, что возникла невольная ассоциация с матерью.

– А может это означает, что и тебе нужно подыскивать место в саду? – ядовито улыбаюсь и открываю дверь в свою спальню.

Если в коридоре ещё терпимо, то та свалка, что устроили полицаи в моей спальне, просто ни с чем не сравнится. Даже кровать разложили зачем-то, так что войти в комнату можно было только через коридор из коробок. Такое впечатление, что из училища тянули все, что не было приколочено и сложили у меня в спальне так, чтобы я точно видел – полицаи работали. Ох, уж это излишнее рвение, и наказать даже не за что. Разве что за настенные деревянные панели, которые они зачем-то тоже притащили и сгрузили на мой секретер!

– Почему…

– Мы с тобой договорились, что только эта комната твоя, и раз уж этот хлам привезли тебе…

Наглая бывшая куртизанка захихикала, пока для виду не открыла одну из коробок и не пошарила в ней. Вот тут ее глаза округлились, когда она достала оттуда золотое колье с изумрудами.

– Это же вещи той странной девчонки, откуда здесь…

– Она воровка, – наконец-то перебиваю ее с улыбкой и убираю колье обратно в уборку.

– Скорее уж клептоманка, – бормочет старуха, роясь уже в другой коробке с позолоченными пуговицами. – Досталось же тебе «сокровище»…

Я знаю о каком «сокровище» она говорит. В ее словах насмешка и желание меня подколоть, но я почему-то только вспомнил, как великанша обчистила всех в таверне и меня, в том числе. Понимаю, что улыбаюсь, только когда вижу в глазах Жизель сочувствие.

– Уходи, – требую у нее, хотя мысль сбежать самому от всего, что напоминает о великанше куда предпочтительней.

– Мальчик мой, зачем ты мучаешься? Ты же любишь эту страшную девчонку, непонятно, как и за что, но любишь. Думаешь, она бы не поняла, если бы ты хоть попытался ей объяснить причину?

– Вот только не надо мне сейчас опять мозг выносить своими нравоучениями. Как я должен был поступить и что сказать уже не важно, а бросаться таким высокопарным словами, как любовь могут только полнейшие идиоты!

– Игнарешар, но ты же ее…

– Я ее не люблю и никогда не любил! Потому что любви не существует, есть только глупая привязанность и моя к тебе себя почти исчерпала. Еще минута этого бреда и я помогу выбрать тебе могилку в саду самолично!

Старуха резко и обиженно выдыхает, поджимает губы и наконец-то оставляет меня одного, напоследок громко хлопнув дверью. Типичная женщина, излишне все романтизирует. Голова уже раскалывается от ее болтовни.

Снова мучает мигрень, сажусь на кровать великанши, просто потому что больше некуда и откидываюсь спиной на простыни. Они даже зачем-то снова постелили постельное бельё, но почему-то старое. Оно пахнет ею: книжными страницами, травами и чем-то особенным, чем могла пахнуть только моя великанша. Прикрываю глаза, и боль уходит, даже успокаиваюсь немного.

Надо бы все эти коробки разобрать, или хотя бы их часть, чтобы до своей кровати добраться. Наверное я слишком поспешил, желая забрать все ее сокровища себе.

На что я вообще надеялся? Что она самолично явится их забрать обратно, снесет мой дом до фундамента и изобьет меня до полусмерти? Уверен, это в ее стиле, даже на мгновение представляю, как забавно скривится ее мордашка, когда она узнает, что я все забрал. Может она уже знает, но все равно не придёт, потому что… Почему? Тот образ, что у меня перед глазами, веселой сумасшедшей великанши, не сочетается с той, что отвергла меня на балу. Но вот с той, что попыталась убить после этого ещё как! Будто бы два разных человека… Или же все куда проще, мы не те, кем пытается казаться на самом деле. Вот только у меня теперь есть ключ к настоящей великанше – ничто не говорит о нас лучше, чем наши личные вещи.

Немного приподнимаюсь и снимаю ближайшую коробку. Там не золотые побрякушки, а пакетик с блестящей чешуей, слегка похожей на чешую василисков. И как она вообще ее достала? Стоп, а не с короля ли василисков?! Раздражённо бросаю чертов пакетик прямо в камин, чувствуя больное удовольствие, как будто это на самом деле стерло связанную с этой вещью историю. Помимо всякого блестящего барахла ничего полезного, коробка отправляется вслед за пакетом в камин. По комнате распространяется неприятный запах дыма, но мне нет до этого дела, так как в руках следующая коробка. Открыв ее, сразу понимаю – вещи в ней не великанши, а Самородка. Вязаные вручную свитера, тетради по предметам и учебникам. Быстро листаю на предмет записей и останавливаюсь на потрепанном фолианте на самом дне коробки.

«Огонь истинных магов» – вещала надпись на старом корешке, но, стоило ее коснуться, книга стала почти новой, словно ее открывали всего несколько раз. Заколдованная и редкая, иначе я бы ее узнал, ведь в свое время практически ночевал в библиотеке академии, точнее в её запретной секции. Ни автора, ни предисловия, первую главу величает надпись: «Род Красного Огня». Полистал до следующей главы и только потом понял, о чем эта книга. Она обо всех огненных родах, причем там написано куда больше, чем кто-либо должен знать. Например, пролистывая до своего рода Зеленого Огня, наткнулся на крамольную надпись о том, что цвет огня обозначен нашей связью с жизненней энергией и родовым даром к некромантии. Попади такая книга в руки Вальтеру раньше, меня бы уже давно сожгли на главной площади, как некроманта. Как эта книга оказалась у Самородка? Пролистал ещё несколько страниц и остановился на одном абзаце.

«Сила некроманта вкупе с родовым огнем дает наследнику колоссальную мощь, но при этом требует огромных вливаний энергии на стадии вынашивания ребёнка. Сочетание растущего организма и подселённого родового огня может быть опасно в первую очередь для жизни матери ребенка, и, чтобы избежать нежелательных жертв, нужна внешняя подпитка до самого момента рождения. В некоторых сложных случаях, если дар слишком велик, мать ребёнка умирает при родах.»

Умирает при родах? Как же автор завуалировал то, что младенец высасывает из матери всю жизненную энергию, чтобы утолить свой голод. Отвратительно. Захлопываю книгу и без тени сомнения отправляю ее в огонь. Поднимаюсь с кровати и тут же достаю книгу из огня, отделавшись легкими ожогами. На книге ни следа, она снова как новая. Заколдованный фолиант валяется возле ног, не решаюсь его снова трогать. Слишком редкая вещь, чтобы сжигать ее из-за старых теребящих душу ран.

Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний притягиваю к себе следующую коробку. Засохший вазон с чем-то жухлым, несколько тряпок и… Что это, ингредиент какой? Разглядываю чей-то распухший и начавший гнить палец с неподдельным интересом. Можно сказать, что человеческий, но ноготь длинный. Его, конечно, пытались пилить, но до человеческого не дотягивает, если бы не размер сказал бы что гнома. Гнома? Прикидываю, и правда: безымянный палец правой руки. Это палец Клары! От радости чуть не подпрыгиваю и расталкиваю коробки, они мне больше не нужны, пробираюсь к шкафу с уцелевшими ингредиентами.  Вещи великанши уже не имеют значения, у меня есть ее частичка, плоть от плоти, а значит, я смогу ее призвать. Улыбка не сходит с губ, мигрень, что мучила меня, пропала, будто и не было.  Срываю с пола перед камином ковер, свалив большинство коробок в кучу. От нетерпения трясутся руки, пока смешиваю зелье чёрного цвета и черчу запрещенную во всех государствах пентаграмму призыва. Сколько лет пришло с того момента, когда я ее использовал? Много-много лет, кажется тогда я ещё с мамой жил. Мне как-то захотелось призвать демона в цели эксперимента, но в конечном итоге призвал какую-то мелкую тварь, которую и препарировал, после первой же попытки меня убыть. Ну что ж, не сомневаюсь, что и в этот раз меня попытаются убить, но с великаншей это будет далеко не в первой. Рисую последний символ, ставлю в центр пентаграммы палец и медлю, прежде чем зажечь свечу и зачитать заклинание. Что это со мной? Ну, давай же, сделай это! Меня распирает от желания ещё раз увидеть ее, почувствовать ее дурманящий запах, услышать противный хриплый голосок, сжать аппетитную задницу руками и трахать до потери сознания. Мотаю головой, словно просыпаясь от дурмана и в который раз напоминаю, зачем я вообще это делаю. А зачем? Помимо повисшего тяжёлым грузом желания ничего в голову не приходит. Отомстить! Точно я же хотел отомстить! Она же посмела отказать мне, да ещё и чуть не убила! Я должен ей отомстить, но в воспоминаниях упрямо возникают совсем не настраивающие на месть и жестокость, дурманящие жаркие и в тоже время невинные ее поцелуи. Надо выпить, подсказываю себе выход из ситуации, и, пригубив из горла старое вино, наконец-то смог спокойно зажечь свечу. Заклятие произнес, только поднявшись на шатающее ноги и заставив себя снова ее ненавидеть. Круг загорелся красным и погас, так и не явив мне призываемую. Разочарование и внезапная вспышка гнева заставили огонь пробудиться, но только на короткое мгновение. Чтобы понять, что пошло не так, понадобилось немного времени, особенно для меня слегка нетрезвого. Координаты не те, возможно я и призвал великаншу, но не к себе в дом, а в родовой замок Трутов. Чёрт, там же матушка, они же друг друга поубивают!