Столпы Земли - Фоллетт Кен - Страница 59

• Предыдущая
• 59/282
• Следующая

– На колени! – приказала мать графу.

Бартоломео медленно опустился на колени и склонил голову.

Уильям почувствовал легкое разочарование.

– Посмотрите на это! – воскликнула мать, обращаясь к собравшимся. – Вот что ожидает человека, который посмеет оскорбить Хамлеев! – Она вызывающе обвела взглядом зал. Сердце Уильяма затрепетало от гордости. Честь его семьи была восстановлена.

Мать, повернувшись, замолчала, и теперь вновь заговорил отец:

– Отведите его в спальню и хорошенько охраняйте.

Бартоломео встал.

– Девчонку тоже туда, – добавил отец.

Уильям крепко схватил Алину за руку. Ему доставляло удовольствие касаться ее. Он отведет ее в спальню, и неизвестно, что там может случиться. Если их оставят наедине, он сможет сделать все, что угодно: сорвать с нее одежды и любоваться ее наготой или...

– Разреши и Мэттью пойти с нами. Он позаботится о моей дочери, – попросил граф.

Отец мельком взглянул на Мэттью.

– Кажется, его можно не опасаться, – с ухмылкой сказал он. – Ладно.

Уильям посмотрел на лицо Алины. Оно было бледным, но, напуганная, она выглядела еще прекрасней. Ее беззащитный вид так возбуждал! Ему хотелось подмять под себя это, словно яблоко, налитое тело и, раздвигая ей ляжки, увидеть в ее глазах страх. В порыве страсти он приблизил к ней свое лицо и прошептал:

– Я все еще хочу на тебе жениться.

Отшатнувшись, Алина громким, полным презрения голосом воскликнула:

– Жениться? Да я лучше умру, чем выйду за тебя замуж! Ты мерзкая самодовольная жаба!

Ее слова вызвали у рыцарей улыбку, а кое-кто из челяди даже захихикал. Уильям почувствовал, как краснеет его лицо.

Неожиданно подскочившая мамаша влепила Алине звонкую пощечину. Бартоломео рванулся было, чтобы защитить ее, но рыцари держали его крепко.

– Заткнись! – рявкнула леди Хамлей на Алину. – Ты больше не знатная дама – ты дочь заговорщика и очень скоро будешь подыхать с голоду в нищете. Ты уже не подходишь моему сыну. Убирайся прочь с моих глаз! И чтобы я больше не слышала от тебя ни слова!

Алина отвернулась. Уильям отпустил руку девушки, и она пошла вслед за отцом. Провожая ее взглядом, Уильям почувствовал, что сладость победы приобрела горький привкус.

Джек подумал, что она вела себя как настоящая героиня, ну прямо как принцесса из старинной баллады. Он, благоговея от восторга, следил, как с высоко поднятой головой она поднималась по лестнице, и, пока не скрылась за дверью, в зале была полная тишина. Казалось, будто погасло небесное светило. Широко раскрытыми глазами Джек уставился на то место, где она только что стояла.

– Кто здесь повар? – очнувшись наконец, спросил один из рыцарей.

Вконец перепуганный повар не смел пошевельнуться, но кто-то указал на него.

– Приготовишь обед, – сказал ему рыцарь. – Возьми своих помощников и ступай на кухню. – Повар и еще с полдюжины человек вышли из толпы. Рыцарь повысил голос. – Все остальные выметайтесь! Проваливайте из замка. И если вам дороги ваши жизни, не пытайтесь прихватить с собой того, что вам не принадлежит. Живо! Наши мечи залиты кровью, но, если что, можем и добавить. Шевелитесь!

Все поспешили к выходу. Мать Джека взяла его за руку, а Том нес Марту. Альфред держался рядом. Они были одеты в плащи, а кроме одежды и ножей для еды, у них ничего не было. Вместе с остальными они спустились по лестнице, перешли по мосту в нижний двор, пересекли его и, ступая по валявшимся у сторожевой башни створкам ворот, без промедления покинули замок. Когда они, перебравшись через ров, ступили на поле, напряженное молчание оборвалось, словно обрезанная тетива, и все разом, громкими, взволнованными голосами; заговорили о выпавшем на их долю испытании. Джек просто шел и слушал. Каждый вспоминал, какую храбрость он проявил, защищая замок. Джек храбрости не проявил – он просто убежал. Честно говоря, храброй оказалась одна только Алина. Когда она пришла во дворец и обнаружила, что там была западня, она прежде всего проявила заботу о слугах и детях: велела им сидеть смирно, подальше от сражавшихся воинов, кричала на рыцарей Хамлея, когда те слишком грубо обращались со своими пленниками или поднимали мечи на безоружных мужчин и женщин, и вообще вела себя совершенно бесстрашно.

– О чем задумался? – спросила Джека мать, взъерошив ему волосы.

– Хотелось бы узнать, что теперь будет с принцессой.

Мать понимала, что он имел в виду леди Алину.

– Ведь она как принцесса из поэмы, живущая в замке. Вот только рыцари не такие благородные.

– Это правда, – согласилась мать.

– А что с ней станет?

Она покачала головой.

– Я действительно не знаю.

– Ее мама умерла.

– Тогда ее ждут тяжелые времена.

– Мне тоже так кажется. – Джек помолчал. – Она смеялась надо мной, потому что я не знал, что такое отцы. Но все равно она мне понравилась.

Мать положила руку ему на плечо.

– Прости, что я не рассказала тебе об этом раньше.

Он коснулся ее руки, как бы принимая извинения. Они молча шли вдоль дороги. Время от времени от идущих отделялась какая-нибудь семья и направлялась через поле к дому родственников или знакомых, у которых можно было попросить еды и подумать, что делать дальше. Но большинство так гурьбой и дошли до самого перекрестка дорог, а там одни направились на север, другие на юг, а третьи продолжили свой путь в город Ширинг. Мать отошла от Джека и, взяв под руку Тома, остановила его.

– Куда пойдем? – спросила она.

Казалось, он удивился, словно считал, что все должны идти туда, куда он их поведет, и не задавать лишних вопросов. Джек уже замечал, что мать частенько заставляла Тома делать вот такое же удивленное лицо. Должно быть, его предыдущая жена была совсем другим человеком.

– Мы идем в Кингсбриджский монастырь, – ответил Том.

– Кингсбриджский монастырь! – Похоже, мать была потрясена. Почему, Джек не знал.

Но Том ничего не заметил.

– Вчера вечером я слышал, там теперь новый приор, – продолжал он. – А новый настоятель обычно хочет подремонтировать или перестроить церковь.

– А старый приор умер?

– Да.

Эта новость почему-то успокоила мать. «Наверное, она знала старого приора, – подумал Джек, – и не любила его».

Наконец и Том услышал тревожную нотку в ее голосе.

– Ты не хочешь идти в Кингсбридж? – спросил он.

– Мне уже приходилось там бывать. Отсюда до него больше дня пути.

Джек-то знал, что длинных путешествии мать не боялась и это никак не могло послужить причиной ее беспокойства.

– Даже немного больше, – сказал ни о чем не догадывавшийся Том. – Мы сможем добраться туда только завтра к полудню.

– Ладно, – задумчиво проговорила мать, и они продолжили свои путь.

Чуть позже у Джека заболел живот. Какое-то время он не мог понять отчего. Во время нападения на замок он никак не пострадал, да и Альфред уже два дня и пальцем его не трогал. В конце концов до него дошло.

Просто он снова хотел есть.

Кингсбриджский собор имел неприветливый вид. Это было низкое, словно припавшее к земле, массивное строение с толстыми стенами и крошечными оконцами, построенное задолго до рождения тома, во времена, когда строители еще не понимали всей значимости архитектурных пропорций. Поколение же тома уже знало, что пусть и более тонкие, но прямые, идеально ровные стены могут быть прочнее толстых и что в таких стенах можно делать большие окна, имеющие форму арки, которую венчает идеальный полукруг. Издалека собор выглядел кривобоким, и, когда том подошел поближе, он увидел, что одна из двух башен западного фасада была разрушена. Это обрадовало его. Очень вероятно, что новый приор хотел бы восстановить ее. Надежда подгоняла Тома. Получить наконец работу, а затем, как случилось в Ерлскастле, быть свидетелем разгрома и пленения нового хозяина – это было просто ужасно. Он чувствовал, что второго такого удара судьбы ему уже не выдержать.

• Предыдущая
• 59/282
• Следующая