Младший научный сотрудник-4 - Тамбовский Сергей - Страница 2

Хорошо быть на короткой ноге с руководителем большой страны, подумал я, выходя из этой комнаты, все вопросы решаются щелчком пальцев… а Галина последовала за мной и перед тем, как я покинул эту нехорошую квартиру, сказала, что вопрос о моем новом местожительстве решится завтра. А до завтра я свободен, как вольная птица-дятел.

Ну и отлично, отправился на метро в свою родную уже гостиницу. С двумя пересадками. Дама на ресепшн посмотрела на меня странно-изучающим взглядом, но ничего не сказала, а только протянула ключ. А возле двери моего номера меня ждал… ну вы догадались наверно, Семен Наумыч Гинденбург собственной персоной. А рядом с ним и девочка Олечка с ноги на ногу переминалась.

– Три встречи за день это уже не случайность, а суровая закономерность, – сказал я в пространство и добавил, – привет, Оля.

Она кивнула мне через силу, а Наумыч сразу взял быка за рога:

– Поговорим?

– Заходите, конечно, – распахнул я дверь, – только у меня и угостить-то вас нечем.

– Не беда, – бросил Наумыч, переступив порог, – у меня все с собой. Оля, а ты подожди меня в нашем номере.

Оля спорить не стала и испарилась. А с собой у него был коньяк в три звездочки и коробка с тонко порезанной колбасой… мне почему-то сразу вспомнился эпизод из «!7 мгновений», где Штирлиц беседует с генералом в поезде (– у меня есть коньяк, – у меня тоже есть коньяк, – зато у вас вероятно нет салями, – у меня есть салями, – значит мы с вами кормимся из одной кормушки).

Стул у меня только один был, я его себе забрал, а Наумыча усадил на застеленную кровать. И пододвинул поближе журнальный столик.

– Итак? – вопросительно посмотрел я на бывшего начальника, когда он разлил содержимое бутылки по стаканам.

– Итак, дорогой Петр, – отвечал он, выдув одним махом полстакана, – вопрос у меня очень простой. Ты, как я знаю, теперь в большом фаворе у власть предержащих лиц…

– Ну я бы не стал утверждать, что в большом, – перебил его я, – и у предержащих…

– Не скромничай, – в свою очередь перебил он меня, – про Юрия Владимировича я в курсе. Так вот – в ближайшее время ты круто поднимешься в горку… и не надо спорить, я знаю, что говорю… меня при этом не забудь, лады? Я-то к тебе по-доброму отнесся, когда мы вместе работали.

Я чуть не поперхнулся – в упор мне что-то не вспоминалось его доброе отношение. Но вступать в дебаты не стал, а перешёл к стандартному торгу.

– А что мне за это будет, Семен Наумыч? Дорога с односторонним движением это не совсем то, что меня привлекает в этой жизни.

– У меня много связей, – он налил вторую порцию и опять выцедил ее, не дожидаясь меня, – могу пригодиться.

– Например? – продолжил я пытать его о деталях, – в Минвнешторге есть кто-то знакомый? А в Минэлектронмаше?

Сентябрь 83 года. Эйзенхауэр против Шапошникова

Эта необъятных размеров дура находилась так близко к нам, что можно было прочитать её наименование – «Дуайт Эйзенхауэр» это был. Я непроизвольно вспомнил, что у них там считалось правилом хорошего тона называть корабли такого класса именами бывших президентов – за Эйзенхауэром последуют Кеннеди, Рузвельт, Линкольн и Вашингтон, а там и до Форда с Рейганом недалеко. А у этого вот президента было, если мне не изменяет память, водоизмещение под 100 тысяч тонн, длина в 350 метров, два атомных реактора по 130 тысяч лошадиных сил каждый и 90 самолетов и вертолетов на борту. Истребителей F-14 и штурмовиков А7. Серьезная техника.

Ну а наш большой противолодочный корабль именовался просто и незатейливо – «Маршал Шапошников». И от них обоих, как это было отчетливо видно, только что стартовали по одному вертолетику, которые оба направлялись в нашу сторону.

– Это они сейчас из-за нас конкурировать будут что ли? – недоуменно спросил Василий.

– Сейчас все и увидим, – ответил я.

– Да, а где Ираклий с Сергеем? – опомнился он.

– Сидят под замком на корме, – сказал я, – думаю, что вопрос с ними решится очень скоро.

Обе вертушки тем временем материализовались над нашим многострадальным десантником – штатовский Апач над кормой, а наш Камов (по-моему, 27-й модификации он был) завис прямо над мостиком. Из обоих вылетели веревочные лестницы, и по ним в быстром темпе спустились по нескольку вооруженных товарищей.

– Капитан-лейтенант Гордеев, – представился первый из них, запрыгнувший в нашу ходовую рубку, – Тихоокеанский флот, вторая эскадра. Кто тут старший?

Вася посмотрел зачем-то на меня, а потом выдвинулся на первый план.

– Вроде я, – неуверенно сказал он, – вообще-то Ираклий Сванидзе был за старшего, но сейчас он недоступен, а я его помощник.

– Где этот ваш Сванидзе? – продолжил Гордеев, а его подручные между тем заняли позиции у всех выходов из рубки.

– На корме, – пришел я на помощь Васе, – сидит под замком в техническом помещении, американцы посадили. Долго же вы до нас добирались, – зачем-то добавил я.

– Все разговоры потом, – резко оборвал меня каплей, – сначала дело. Показывай, где там твои американцы.

Я вздохнул, показал рукой примерное направление к Ираклию с Сергеем и сделал попытку двинуться в ту сторону.

– Стоять, – притормозил меня каплей, – первым старшина пойдет, – и он кивнул головой одному из спустившихся с вертушки.

––

Скоро, как говорится, сказка сказывается, да нескоро дело делается. От спустившихся на корму американских вояк на переговоры выдвинулся видимо старший из них, владевший в общих чертах русским языком. Переговаривались прямо на палубе где-то посередине корабля на среднем этаже.

– Мы забираем своих, вы – своих, – на ломаном русском сообщил американец, – на этом расходимся.

– А с этим корытом чего? – мрачно ответил наш каплей.

– Пусть тут остается, нам оно не нужно.

– А наш капитан Ираклий и Сергей? – встрял в диалог помощник Вася.

– Забирайте, нам они не нужны.

– А с корейцем что? – это уже я внес свои пять копеек.

– Кореец с нами пойдет, – твердо пообещал тот.

– А с мертвой командой как быть? – задал я еще один больной вопрос.

– Мы ничего не видели, – уверенно отвечал американец, – вы, наверно, тоже. И вообще правильно было бы затопить это корыто.

– Нам надо связаться с командованием, – вдруг четко и ясно объявил капитан. – Сами мы такой вопрос решить не сможем.

– Связывайтесь, – коротко бросил американец, – встречаемся здесь же через полчаса.

И мы вернулись в наше место дислокации, в ходовую рубку. Капитан тут же поручил своему подчиненному связаться с базой, а меня увел в сторонку и начал форменный допрос.

– Рассказывай все с самого начала, – потребовал он.

Второй раз за последние два часа от меня это требуют, подумал я, а спросил вот что:

– Прямо с самого-самого начала? С рождения что ли?

– Ваньку-то не валяй тут, – строго посмотрел он на меня, – с того момента, как вы на тот остров свалились.

– Если про остров знаете, почему к нам никто не прилетел и не приплыл туда? – задал я логичный вопрос, – кроме этих вот архаровцев.

– Твои вопросы оставим на потом, – отмахнулся он, – а пока на мои отвечай.

– Хорошо, – вздохнул я и вывалил все наши похождения вплоть до посадки на корейский десантник… ну почти все, про утаенное золото и пистолет уж не стал говорить, лишнее это.

– Что за вертушка прилетала к бандитам? – подумав, задал следующий вопрос каплей, – номер, раскраску не запомнил?

– Цвет зеленый, – неуверенно ответил я, – а номер обычный, пятизначный… начинался кажется на 08.

– Что 08, это я и сам знаю, – зло оборвал меня Гордеев, – все МИ-8 так обозначаются, а последние цифры какие?

– Две девятки там были, – еще более неуверенным тоном сказал я, – но на каких местах, не скажу точно… можно других наших товарищей поспрашивать.

– И до других дело дойдет, – ответил он, – а пока с тобой разберемся. Что на корабле случилось?

– Нас сразу загнали в трюм… на носу который, там мы и просидели до утра. Утром начали стучать в переборки, чтобы пожрать чего-нибудь дали, а никто не открывал…