Свет на вершине (СИ) - Бачурова Мила - Страница 2

— Здравствуй, Джонатан! Рада тебя видеть. — Надежда Александровна Барятинская не ударила в грязь лицом и повела себя безупречно.

— Спасибо, что не угробил, — фыркнул Вова.

Я посмотрел на чайку и покачал головой.

— Прибил бы тебя, фамильяр. Да жалко.

Джонатан в ответ возмущённо крикнул по-чаячьи и как-то странно раскорячившись, подал мне лапу. К лапе обрывком бечёвки была привязана бумажка.

Опять записка. Ну, надеюсь, на сей раз не от великой княжны. Она, насколько я знал, была не в восторге от помолвки, но, в целом, смирилась. Как и подобает особе императорской крови.

Впрочем, даже если бы Анна и захотела написать мне что-то вроде «похитьте меня, я вся ваша», то призвать для этого моего фамильяра она бы уж точно не смогла. Такое, пожалуй, мог исполнить лишь один человек… В общем, развязав бечёвку, я уже на девяносто девять процентов был уверен в том, что знаю, от кого записка.

А развернув, понял, что не ошибся. Корявые буквы, выведенные непривычной к письму рукой, сообщали: «Видила канец. Прейди».

Я хмыкнул и большим пальцем почесал переносицу. Очень, конечно, рад за Мурашиху, что она, в её-то годы, увидела конец. Только, спрашивается, я ей теперь зачем? Радостью поделиться?

Впрочем, хватит этого солдафонского юмора даже мысленно. Не время расслабляться, тут не то что война — конец света вовсю бушует. И Мурашиха — одна из тех сил, что ему противостоит. Так что если бабка вдруг хочет поделиться со мной какой-то информацией, надо заткнуться и внимательно выслушать.

Правда, для этого надо сперва откатать обязательную программу в Зимнем дворце.

— Время терпит? — спросил я Джонатана.

Он молча смотрел на меня.

— Или мне прямо сейчас срываться? Оскорблять императорскую семью своим отсутствием?

— Государю императору — ура! — возмутился Джонатан.

— Ну вот, спасибо, что расставил приоритеты, — улыбнулся я. Погладил пальцем чаячью голову.

Джонатан зажмурился от удовольствия.

В парадном зале мне не понравилось. Сразу.

Я не знал, в чём дело. Вроде бы всё было как всегда на подобных мероприятиях: музыка, люди, подносы с бокалами и закусками, которые сноровисто разносили официанты, немного гвардейцев, незаметно хранящих покой.

Но атмосфера была какая-то нехорошая.

Вова и Надя либо ничего не заметили, либо не придали значения. Дождавшись начала очередного танца, отправились вальсировать, а я стоял неподалёку от входа. Лихорадочно соображал, пытаясь определить источник беспокойства.

Но источника не было. Всё казалось просто разлитым в воздухе. В этих лицах вокруг меня. В этих разговорах…

— … мне кажется, что его величеству не худо было бы издать указ, чтобы во времена подобных торжеств из города удаляли всякое отребье, — донёсся до меня нервный женский голос. — Я собиралась, готовилась с самого утра, а по дороге навстречу — хромой, одноногий нищий с побитым глазом! Меня до сих пор передёргивает от этого зрелища.

— Полностью вас понимаю, дорогая, — ответила подруга возмущённой дамы. — Конечно, эти люди должны где-то жить. Но они не должны оскорблять взоры таких, как мы!

Дамы продефилировали мимо меня. Я чудом удержался от замечания, что в такой день негоже оскорблять мой слух подобной хренью. И что не худо было бы подобных «аристократок» выселить куда-нибудь подальше от Петербурга, в Сибирь например.

Хотя, что это со мной такое? С каких пор я обращаю внимание на пустопорожнюю болтовню пустоголовых девиц?

Нет, атмосфера положительно была какая-то не такая.

Я огляделся в поисках знакомых лиц. Таковых нашлось немало. Собственно, все Воины Света из первого потока присутствовали тут. Вне зависимости от положения рода, мы были на текущий момент чуть ли не первыми лицами государства, на нас возлагались все надежды. А не так давно мы вновь доказали свою незаменимость, устранив самый сильный прорыв Тьмы за всю историю их существования. Не такую уж длинную, конечно, но тем не менее.

Анатоль танцевал с незнакомой мне девицей, которая заливисто смеялась над тем, что он ей говорил. Андрей стоял изваянием возле стены. И сам лицом напоминал стену. К нему вряд ли кто-то осмелился бы подступиться, и это тоже было странно. При всех своих пристрастиях к аскезе и закаливанию духа, светскими приличиями Андрей не пренебрегал, не то воспитание. И уж о том, чтобы придя на бал по приглашению императора, полностью игнорировать происходящее — как минимум неприлично, должен был знать…

Да. Странно. Очень странно…

Мишель и Полли приближались ко мне с другой стороны зала. Полли держала Мишеля под руку. Он выглядел растерянным, она — злой.

— Здесь что-то не так! — выпалила Полли, даже не поздоровавшись, едва только оказалась рядом со мной.

— Что именно? — спросил я.

— Да, право же, ерунда, — забормотал Мишель. — Не стоит обращать…

— Ерунда? — Полли аж подпрыгнула на месте. — Это не ерунда, господин Пущин! Это — высказывание, за которое мужчину стоило бы вызвать на дуэль!

— Так, давайте без дуэлей, мы в приличном обществе! — повысил голос я. — Что случилось?

Они заговорили одновременно. Мишель изо всех сил пытался сгладить острые углы, Полли, напротив, как могла, сгущала краски. Сложив одно с другим и разделив пополам, я получил вот что.

Полли и Мишель танцевали, никого не трогали. Проходя в танце мимо стоящих без партнёров дам, они услышали, как одна из них высказала что-то на тему «приглашённых на мероприятие такого уровня безродных бастардов», и при этом смотрела прямо на Мишеля.

— Как бы ты поступил в такой ситуации, Костя? — спросила Полли, глядя на меня горящими жаждой мести глазами.

— Я — никак, — пожал я плечами.

— Что-о-о? — возмутилась Полли.

— А что бы ты хотела, чтобы я сделал? — Я даже усмехнулся. — Ударил женщину? На мероприятии такого уровня? Ну… нет. И потом, это была частная беседа, которую вы вообще не должны были слышать.

— Но она постаралась, чтобы мы услышали!

— Вступать с ней в перепалку я бы тоже не стал. Не то мероприятие. Однако если бы я был на вашем месте, то и без внимания такое оскорбление точно бы не оставил. Дама ведь наверняка пришла не одна. А значит, ничто не мешает вызвать на дуэль её кавалера… Здравствуйте, госпожа Алмазова, рад вас видеть.

Я церемонно поклонился приблизившейся Кристине. Со второго семестра она вернулась в Императорскую академию. Если верить книге, в обозримом будущем в Париже прорывов Тьмы не ожидалось.

Кристина была одета в чёрное платье с блёстками. Оно бы выглядело траурным, если бы вызывающим образом не оголяло плечи. Да и вообще, Кристина была пусть и не великой княжной, но занимала такое положение, что осудить её за выбор гардероба могла разве что родная мать, первая статс-дама Российской империи. Ну, или сама императрица.

— Радость полностью взаимна, — холодно сказала Кристина. — Господин Пущин. Госпожа Нарышкина.

— Окажете мне честь на следующий танец? — спросил я.

— Разумеется, господин Барятинский. Я как раз успею допить вино.

Кристина приподняла бокал с красным вином и слегка его пригубила. Потом резко развернулась и пошла куда-то в сторону. Мы смотрели ей вслед.

— Как эффектно она выглядит… — Полли уже забыла про возмутивший её конфликт. — Надо спросить, что это за ткань. Наверняка купила в Париже. Надо будет заказать что-то подобное. Мишель, как ты думаешь, мне пойдёт чёрный цвет?

— Я думаю, тебе пойдёт всё, что угодно, — ответил Мишель.

Я улыбнулся и покачал головой. Растёт мальчишка. Слышу речь не мальчика, но мужа.

Тем временем Кристина добралась до двух болтающих дам и, споткнувшись (разумеется, совершенно случайно), выплеснула на одну из них вино.

Красная жидкость попала даме в лицо и расплылась безобразным пятном по светло-эелёному платью.

— Вот примерно это бы и произошло, — глядя на Кристину с нескрываемым удовольствием, сказал я.

Закончился танец, стихла музыка. Мы услышали охи и ахи пострадавшей дамы, извинения Кристины.