Свет на вершине (СИ) - Бачурова Мила - Страница 10

Мысленно я закатил глаза.

Вслух сказал:

— Хорошо. Давайте так. Я собираюсь покинуть это место и вернуться в Петербург. Кто хочет отправиться со мной — собирайтесь вокруг меня как можно плотнее. Кто не хочет — не смею навязывать свою волю.

— Я спросил, кто вы! — повысил голос мужик с бакенбардами.

— Я — тот, кто собирается вытащить вас отсюда. Вам нужны рекомендательные письма, или что?

Тут я, конечно, блефовал. Рекомендательных писем у меня быть не могло, хотя бы потому, что раньше я ничего подобного не делал. Положа руку на сердце, уверенности в результате у меня не было тоже. Одна лишь надежда на великий авось. Хотя стоит признать, что у остальных не было и этого.

— Мы имеем право знать, кому требуется подчиняться, — продолжал упорствовать козёл с бакенбардами.

— Десять секунд, время пошло, — сказал я. — Девять. Восемь…

Меня моментально сжали со всех сторон. Подхватив заодно и возмущающегося придурка с бакенбардами. Слушать его перестали.

Поздравляю тебя, Капитан Чейн, с победой! Теперь осталось лишь ответить за базар и действительно вытащить отсюда всех этих людей. Это было бы невероятно к месту.

Сосредоточившись, я нащупал поводок, связывающий меня с фамильяром. Потянул за него. Уверенности в результате не было никакой, но всё сработало безукоризненно. Так, будто я находился в Петербурге.

Я почувствовал отдачу, а в следующий миг на мою поднятую руку приземлилась… ворона.

— Каррррр! — заорала она, хлопнув крыльями.

Я озадачился. Какого… Почему ворона?

Ворона, словно услышав мой немой вопрос, огляделась и чрезвычайно выразительно повторила:

— Карррррр!

Кажется, до меня дошло, что пытался сказать фамильяр — а это был-таки именно он.

Что-то вроде: «Хозяин, ты соображаешь, как ты выглядишь? Если нет, то я тебе расскажу. Ты, хозяин, выглядишь, как пришелец из иного мира. А причёска у тебя, как у небезызвестного в Петербурге Константина Барятинского. Она, конечно, в последнее время весьма популярна, так что на это могут и не обратить внимания. Но вот если перед тобой, как лист перед травой, внезапно появится чайка и заорёт: „Государю императору — ура!“, то у всех этих людей возникнут вопросы. На которые тебе потом будет очень нелегко ответить. Поправь меня, если я ошибаюсь: нам ведь важно сохранить в тайне тот деликатный момент, что ты пришелец из иного мира, вытеснивший Костю Барятинского? Несмотря на твоё положение в свете, это может иметь негативные последствия. Может быть, не для тебя самого, но уж точно для твоего деда, который провёл ритуал перемещения. А он — человек пожилой, для него это может стать последним потрясением в жизни. Да и вообще, куда тебе ещё больше популярности, изумлённых и восторженных взглядов? В общем, я, с твоего позволения, лучше прикинусь вороной. Так спокойнее».

Такой вот крайне ёмкий «каррррр».

— Ладно, — сказал я, отвечая на всю ту тираду, что, по сути, сам и придумал. — Можешь вытащить нас отсюда?

— Карррр! — рявкнул Джонатан и сорвался с моей руки.

Он начал летать по кругу, над головами собравшихся. Люди удивлённо гудели. Они уже вообще ничего не понимали в происходящем.

Особенно изумились, когда из одной вороны внезапно получилось две. Их траектории и периоды вращения слегка разошлись. Потом каждая из ворон раздвоилась ещё раз, ещё и ещё. В то же время росла и скорость вращения. И вот, меньше чем через минуту, нас всех окружило просто широкое чёрное кольцо из множества одинаковых птиц, мчащихся каждая по своей орбите.

В этот момент, когда различать отдельных птиц стало уже невозможно, я почувствовал напряжение магической энергии. Джонатан как будто работал её генератором.

В голове у меня загудело, словно я сунул голову в огромный трансформатор. Заболели глаза, заколотилось сердце.

Со всех сторон доносились крики. Люди хватались за головы, у кого-то носом шла кровь, у некоторых алые струйки хлынули из ушей.

А напряжение всё нарастало и нарастало. Казалось, этому не будет конца. Что всё закончится просто тем, что у нас взорвутся головы…

— Он убьёт нас всех! — завопил идиот с бакенбардами.

Попытался броситься наутёк, но толпа стиснула его со всех сторон. В кои-то веки толчея послужила на пользу, а не во вред.

Откуда появилось свечение, я не понял. Просто вдруг сделалось так светло, что, казалось, я мог различить каждую клеточку кожи на лице стоявшей передо мной пожилой женщины. Её губы шевелились — надеюсь, читали молитву, а не заклинание. Заклинаний нам только сейчас и не хватает.

А потом свечение сделалось таким ярким, что застило всё. Я закрыл глаза, но и тогда видел лишь свет. А быть может — Свет, с большой буквы.

Просто не было уже никаких глаз, не было век, которые могли их закрыть. Я переходил из одной формы существования в другую, и физического тела у меня тоже не было.

В один миг мне показалось, что я вижу источник Света. Высокую-превысокую гору, с вершины которой и лилось это чудесное свечение, наполняющее силой и надеждой.

И мне показалось, как будто оно меня тоже заметило. Как будто что-то дрогнуло в нём.

Хотелось смеяться без всякой причины и лететь туда, на этот Свет. Сгореть в нём, раствориться…

Но передо мной вдруг захлопнулись серые ворота.

Я моргнул, и серость на миг сменилась чернотой. Значит, веки у меня всё-таки есть.

Я лежу на спине и смотрю вверх, в небо. В свинцово-серое небо Петербурга.

Со всех сторон доносились стоны, всхлипывания. Кого-то рвало. Кто-то безудержно, истерически хохотал.

Прекрасные звуки. Они означают, что люди выжили. А о лучшем результате я и мечтать не мог. Пора вставать…

Я перевернулся, морщась, на правый бок. Попутно отметил, что ошибки не случилось, я снова — в теле Кости Барятинского. Минус — габариты и физическая мощь Капитана Чейна. Плюс — восхитительная лёгкость подросткового тела. На котором и заживает всё без магии в мгновение ока, и энергии — хоть отбавляй.

— Костя! — ударили по ушам сразу два крика.

С двух сторон ко мне подскочили Кристина и Света, вцепились в мои руки. Помогли подняться и уставились друг на друга с угрожающими выражениями на лицах.

— Я в порядке, — поспешил я привлечь их внимание.

— Ты сумасшедший! — выпалила Кристина. — Как ты мог до такого додуматься⁈

— Это потому, что Костя — очень умный, — возразила Света. — А ты не смеешь его оскорблять!

— Смею! — рявкнула Кристина. — Я — смею!

— Ну да, объективно ты — смеешь, — вынуждена была согласиться Света. — Но тебе следует прекратить сметь.

— Дамы, — хрипло сказал я, — давайте-ка все эти нежности отложим до более подходящего момента. Например, когда мы будем сидеть в креслах-качалках в доме престарелых, укрытые уютными пледиками. А пока… Твою мать! Джонатан!

Я оттолкнул девушек в стороны и пробежал, покачнушись, пару шагов.

Джонатан лежал на мостовой. На спине, раскинув крылья и повернув голову с разинутым клювом направо. Он не шевелился.

Упав на колени, я прислонился ухом к груди фамильяра. Почудилось, что услышал едва различимое биение сердца.

— Бедняжка! — Света очутилась рядом. — Я помогу.

Она протянула руку и сотворила Свет. Крохотный комочек, который заставил Джонатана светиться, как на рентгене.

Свет погас, но в состоянии Джонатана ничего не изменилось.

— Костя, ты в порядке? — к нам подбежала Полли.

— В порядке. Почини Джонатана! — попросил я.

Полли присела и сделала нечто, внешне подобное действию Светы. С тем же результатом.

— Я ведь не целитель, я не училась. — Полли подняла на меня глаза, готовые разразиться слезами. — У него что-то с энергетическими каналами! Я лью энергию, но она в нём не задерживается! Уходит, будто сквозь сито.

Я стиснул зубы и кивнул.

— Портал? — спросила Кристина.

В критические моменты она умела выбросить из головы всю не относящуюся к делу чепуху и сосредоточиться на главном.