Венецианские страсти (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 35

Алекс дождался, когда милая уснёт, и поспешил к комнате Криса. Там, в коридоре, уже стоял сам Крис с Генрихом и парой гвардейцев.

- Ждём остальных, и будем всё выяснять, - сразу сообщил Крис.

- Кэт больна. Простыла ужасно, - сказал Алекс. - Я должен остаться рядом и пойду за врачом. Мне жаль.

- Ничего. Здоровье Кэт важнее. Иди! - подгонял поддержавший друг.

- А вот и они, - оглянулся на приближающуюся пару офицеров один из гвардейцев рядом.

- Наконец-то, - усмехнулся Генрих. - Теперь разберёмся.

- Позвольте узнать, от чего гнев? - спросил один из них, стойко представ перед ним и отдав честь.

- Ваш товарищ был связан как-то с Филиппом? - сразу спросил Крис.

- Он служил и ему верой, правдой, - ответил гвардеец. - Как и мы все. Филипп был королём, мы не могли иначе!

- Вот и поглядим, - строго смотрел Генрих. - Вы последуете дальше со мной. Будем вести долгую, занимательную беседу.

- Если за вашими спинами имеется ноша какого-либо чёрного дела, хотя бы одного, - уточнил Крис. - Суд решать дальше будет вашу участь.

- Ты думаешь, всё из-за Филиппа? - смотрел вслед уходящим за Генрихом гвардейцам Алекс.

- Да, Генрих намекнул, и он прав, как, впрочем, и этот шведский сыщик, - тяжело вздохнул друг. - Увы, убийства все связаны с Филиппом... С его людьми.

- И со мной.

- Тебя, боюсь, используют, чтобы обвинить, а не чтобы за что-то мстить...

Алекс помнил эти слова. Помнил всё, что было несколько месяцев назад здесь, в Венеции. Тревожное чувство только росло с пониманием, что даже после смерти врага, того самого Филиппа, не все беды ещё закончились.

Всё же оставив на потом мысли об этом, Алекс спешил позвать доктора, который бы мог немедленно придти и помочь Кэтрин. Начальник гостиницы, с которым он скоро недолго беседовал, тут же послал слугу за врачом.

Уже через минут пятнадцать врач сидел подле Кэтрин и проверял её состояние. Переживая за жизнь и её, и пока ещё неродившегося ребёнка, Алекс стоял рядом. Он надеялся на лучшие вести, и доктор поднялся:

- Что ж, герцогиня слаба от простуды и долгой поездки сюда, но с малышом всё хорошо. Я дам одно лекарство, которое поможет снизить жар и не навредить беременности...

Это было облегчением для Алекса. Скоро снова всё стало тихо. Подарив долгий поцелуй бесконечной любви милой, Алекс гладил её по щекам и любовался ответной нежной улыбкой.

Скоро же он опять сидел подле неё, но уже спящей. После принятия лекарства Кэтрин казалась более спокойной, температура её тела, и правда, снизилась. На душе воцарился покой.

Казалось, ничто уже не побеспокоит, но стук в комнату и зов с коридора чем-то жутко напуганной Виктории заставил Алекса вскочить и открыть дверь.

- Криса похитили! - восклицала в панике она и стала указывать на окно. - Там! Его стукнули трое и унесли куда-то! Мы гуляли вместе по набережной, а они напали!

Алекс бросился к окну, но там было уже не видно практически ничего.

- Когда это случилось? Куда унесли? - спрашивал он, торопясь всё узнать.

- Темно, - волновалась Виктория. - Я не видела, какие они, кто. Трое их было! Туда увели! - показала она в окне на здания, между которыми был узкий проход.

- Хорошо, - оглянулся Алекс на Кэтрин и схватил плащ. - Побудь здесь. Не говори пока ничего Кэт и сама постарайся успокоиться, слышишь? - просил он с надеждой у кивающей Виктории. - Ради малышей, которых носите в себе, не паникуйте. Я клянусь, верну Криса живым!

Виктория кивала с верой, что так и будет, хотя слёзы уже и выступили на глаза. Алекс снова взглянул на глубоко спящую любимую. Душа была за неё спокойна. Теперь он точно знал, сможет уйти помочь другу, и умчался прочь из комнаты...

Ни на секунду не останавливались ни Пётр, ни Тико, пока бежали следом за человеком в маске черепа. Ясно было по резвости, что тот молодой, но вера, что теперь поймают его, не покидала. Преследуемый свернул с той узкой улицы, по которой убегал, и по гондолам на не менее узком канале перескочил на противоположную сторону.

Пётр и Тико следовали его примеру, яростным взглядом не упуская из вида. Покачивающиеся под их ногами гондолы не пугали, словно не являлись преградой. Перескочив через корзину, стоящую у одной из дверей соседнего дома, преследуемый пнул её назад, и находящиеся там открытые бутылки выкатились, а содержимое медленно потекло по дороге.

Поскользнувшись и удержавшись друг за друга, друзья поняли, что пролившееся масло послужило помехой, а негодяй, за которым гонятся, - довольно прозорлив. Ускорив бег, наполнившись большим гневом, друзья продолжили погоню. Встречающиеся люди расступались, на миг забывая о карнавале, для которого здесь находились и были переодеты в различные маскарадные костюмы. Кто-то кричал, кто-то молча качал головой, осуждая, но ничто не мешало надеющемуся скрыться преступнику.

Тико, чувствуя, что теряет силы бежать, что возраст и грузность уже не позволяют участвовать в кажущемся бесконечным преследовании, вытащил из-за пазухи пистолет. Остановившись и еле сдерживая учащённое дыхание, он вытянул с оружием руку и прицелился, пока беглец не успел скрыться за новым поворотом.

Оглянувшийся преследуемый в ответ успел выхватить свой пистолет и без ожидания сразу выстрелить. Раненый в грудь у плеча Тико попал в руки Петра. Тот поддержал его, уставившись вслед скрывшемуся за углом беглецу, и понимал, что снова упустили. Только молниеносной силой вера в победу вернулась с появлением позади группы полицейских. Они не останавливались, словно давно преследовали их всех.

Один из них помог Петру усадить Тико к стене дома, и Пётр смотрел на кивающего, кажущегося несильно раненым друга. Тот махнул рукой на угол, снова кивнул. Улыбнувшись в ответ, Пётр сорвался с места и подбежал к углу дома, остановившись с победным видом.

Полицейские оказались вовремя и не позволили почти перелезшему через ограду беглецу осуществить задуманное. Они сняли его с решётки, связали тугой верёвкой руки, силою заставили сесть на землю, а маску с лица сорвали...

- Поймали? - спросил через усиливающуюся боль Тико, и Пётр, уставившись на беглеца, поправил треуголку:

- Ещё как. Я скоро...

Он медленно подошёл к уставившемуся в ответ беглецу. Полицейские крепко держали того в руках. Маска черепа лежала рядом, и Пётр узнавал лицо схваченного. То самое, которое, как помнил, видел часто в кафе в Стокгольме, когда в течении последних месяцев обедал там с Ионой.

Вспомнив слова Ионы о моряке, когда она его признала, Пётр усмехнулся и сказал на французском:

- Да, это ты... Моряк...

Только тот отвечать будто и не собирался. Он смотрел с широко раскрытыми глазами, вдруг делая вид, что не понимает ничего и не знает, что происходит. Он начал что-то взволнованно говорить на итальянском, а подошедший к Петру явившийся Занетти кивнул:

- Он не понимает, зачем за ним гнались и кто вы все такие.

- А я ещё удивился, почему он опять эту маску надел? Почему явился вновь? Я так надеялся пообщаться, - взглянул исподлобья Пётр.