Пират Императрицы (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 19

Выражение лица Ивана, прятавшегося под капюшоном, изменилось со спокойного на поражённое. Будто стрелой спину кто пронзил...

-В чём дело? - еле слышно вопросил Богдан и оглянулся на снова засмеявшихся между собой преследуемых.

-Это Василий... Ручаюсь, именно он... И он знает, кто я, - отрывками ответил Иван и снял капюшон.

-Зачем снял? - прошептал встревоженно Богдан, но было уже поздно...

Ничего не успели друзья сказать друг другу. Резко поднявшиеся преследуемые опрокинули свой стол на бок и выхватили из ножен шпаги. На лицах улыбка, оскал... Кто-то из клиентов сразу покинул трактир, кто-то повскакивал с мест, чтобы защищаться...

Иван ждать не стал. Накинувшись на преследуемых со своей шпагой, он отражал их удары. Богдан забрал пару противников на себя, оставив Ивана сражаться с Василием. В скором времени эта трактирная схватка переросла в побоище, где было не ясно, кто за что бьётся и с кем.

Не замечая бившихся вокруг, Иван выбрался наружу с Василием, не позволяя наступать. С каждым взмахом шпаги он то чувствовал, что Василий поддаётся, то сомневался в том, отражая умелые нападения. Пронзая друг друга взглядами, не позволяя одержать победу, они не заметили, как на улицу вышли закончившие свою битву в трактире офицеры и Богдан.

Они вели с собою двух захваченных противников, которым накрепко уже скрутили и связали руки. Те потихоньку приходили в себя от оглушительных ударов, которые были получены в трактире, и понимали своё поражение.

Будто почувствовал провал Василий. Он попытался сделать ловкий поворот, чтобы пронзить Ивана шпагой, но тот одним резким ударом выбил ту из его рук и приставил к шее свою.

Ничего сказано не было... Всех троих, захваченных таким образом в плен, доставили на корабль. Там же их, связанных, молчаливых, отвели в трюм, где и оставили, приставив пару матросов для охраны...

Приблизившаяся ночь, казалось, принесёт покой. Только Иван, зная своего давнего, бывшего друга, который сидел сейчас пленником в трюме, оставался настороже. Он встал у каюты капитана, когда тот собрался покинуть её, и будто чего ждал.

-Ты здесь спать будешь? - улыбнулся капитан.

-Боюсь быть таким, как все, - пожал плечом Иван.

-А, шутишь снова, - махнул рукою капитан. - Стой. Пришлю тебе помощника. Будете держать вахту вместе...

Иван знал моряка, который дежурил в ту ночь вместе с ним. Однако доверять не собирался ни ему, никому другому. Дежуривший на палубе Богдан тем временем тоже не смыкал глаз. Он чувствовал, что этой ночью может произойти нечто, чего опасался Иван. Вера дурным предчувствиям, желание быть более осторожным помогали сохранять бодрость...

Абсолютная тишина воцарилась на борту корабля. Передав право нести вахту у каюты капитана своему напарнику, Иван отдалился в угол, где сел и стал делать вид, что спит. Он следил через чуть приоткрытые глаза за каждым движением того моряка, прислушивался к каждому скрипу судна...

Долго казалось всё спокойным. Когда же появилась медленно приближающаяся тень, Иван затаил дыхание. Его рука медленно опустилась к рукоятке мушкетона сбоку и замерла. Некто приближался всё быстрее и быстрее, налетев вскоре не один, а с напарником на дежурившего.

Только успели вонзить в живот матроса нож, Иван вскочил, выстрелив одному в ногу. В тот же момент его кто-то сзади со всей силы ударил по голове. Пав от потери равновесия, Иван на миг застыл, притаившись. Он видел, как из капитанской каюты очень быстро кто-то выбежал, а следом за ним и тот, кто ждал рядом.

Не растерявшись, Иван выстрелил снова в одного из них и поднялся. Тот, кто покинул каюту капитана скрылся из вида, но сверху сразу были слышны крики и выстрелы. Надежда, что этот единственный человек будет схвачен, росла, как и тревога...

Вбежав в каюту, Иван кинулся к лежащему на полу капитану:

-Кап, Вы живы? - встряхнул он его и приподнял голову.

-Мои письма... Амфора, - прохрипел капитан, и Иван заметил, что тот придерживает на животе кровоточащую рану.

К счастью в тот момент вбежали в каюту ещё несколько взволнованных матросов и сам лекарь. Оставив капитана в надёжных руках, Иван поспешил на палубу. С невероятным разочарованием он увидел, как команда стреляла в воду за бортом, и громко нервно засмеялся:

-Вот она — свобода!

Вскоре начало светать, а следов того, кто похитил амфору с письмами у капитана и бросился за борт, - не было.

-Надеюсь, вы смогли этого подлеца пристрелить. Хотя бы один из вас! - вышел на палубу готовый к новому дню капитан...

Бледный, но подтянутый, словно рана не беспокоит, он стоял перед командой, а в глазах горела ярость, не ведомая до сих пор,... смешанная с потерей доверия каждому... Запомнив этот взгляд, весь день Иван сохранял беспокойство. В голове не укладывалось, что могло оказаться именно так, как все уверены.

Он сомневался, что Василию удалось самому освободиться из-под стражи, освободить своих напарников и скрыться с украденным. Теми же сомнениями мучился и капитан, и его приближённые, но никто не обсуждал это с командой.

Каков план строил капитан, Иван не знал, но был отпущен с рекомендательным письмом и поручением от государыни спешить в Париж, как она просила, к послу Ивану Матвеевичу Симолину. Вместе с ним отправили и Богдана.

Удаляясь от корабля, от порта, друзья молчали... Когда же на нанятых лошадях они проезжали мимо собора Нотр-Дам-де-Кале, Иван остановился:

-Я должен убедиться... Уверен, из той пристройки есть вход и в сам собор... Если то общество Тау-креста прячется именно здесь, не может быть сомнений.

-В чём? - усмехнулся Богдан. - Думаешь, Василий сидит и ждёт, когда ты его отыщешь?

Иван промолчал. Он слез с коня, оставив того с Богданом, и вошёл в собор. Умиротворяющая тишина царила в зале. Несколько человек сидело на скамьях перед алтарём и тихо молилось. Кто-то вставал и медленно уходил, погружённый всё ещё мыслями в зов к Богу, и только Иван изучающе оглядывался вокруг внимательным взглядом.

Стоя возле исповедальни, Иван взглянул и на вышедшую оттуда женщину. Вытирая кружевным платочком слёзы, она будто ничего и никого не замечала. Не теряя времени, Иван скрылся за дверцею исповедальни, а священник на другой стороне, которого плохо было видно из-за мелкой решётки в стене, что-то вопросил на французском.

Иван достал пистоль из сапога и тут же наставил его через решётку на священника:

-Где Василий?

Воцарилось молчание. Было слышно лишь дыхание разволновавшегося священника.

-Париж... Симолин, - еле слышно вымолвил священник на чистом русском языке, и Иван поспешил покинуть собор...

Сколько ещё лет

Пролетит, пройдёт,

Пока мечтаний свет

Не угаснет в ночь?

Не прожить и дня,

Чтобы не позвать,

Чтобы не представила

Себе тебя опять.

Яблоневый цвет

Позабыл июнь.

Так пройдёт мой век

Без любви, боюсь.

Скрылась в облаках,

За грозой луна.

Это я одна.

Это без тебя...

Верю, встреча у нас с тобой будет.

Ты узнаешь меня, не забудешь.

И отвечу тебе, как жила я,

Как мечтала, хранила себя.

Верю, встреча у нас с тобой будет.

Не обидят молва, злые люди.

Верю, ты тоже ищешь и любишь

Лишь меня навсегда, навсегда.

Настя ещё не успела переодеться в будничное платье, как в спальню вбежала Криста и тут же закружилась с нею по комнате, задорно смеясь:

-Он приехал! Он со мной! Он любит меня!

-Тише же ты, - смеялась Настя в ответ и подружки, обнявшись, взглянули на закрытую к ним дверь.