Моя герилья (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 9

Прощай же март... Только б остаться

С тобой хотелось хоть чуть-чуть,

В самом начале, без страданий,

Где нет ни боли, ни разлук.

Там, где ещё полны надежды

И души, и сердца, и жизнь,

Но нет... Исчезло всё, как прежде,

Ушли все те, кто мог бы быть.

Быть здесь, а не уйти неслышно,

Не задержавшись ни на миг.

Ушли... И стало вдруг так тихо,

И март ушёл,... а с ним и вы...

Ален не стал слушать угрозы Фернанды и достал из разреза на её груди записку.

-Плохо спрятала! - улыбнулся он.

-Ален, - еле слышно вымолвил застывший на месте Грегор, и с порога послышался щелчок нескольких заряженных орудий.

Ален выпрямился. Наставив пистоль, он тут же повернулся, но понял: справиться с десятком вдруг прибывших французских офицеров будет не под силу.

-На выход! - прозвучал приказ одного из них.

Ален мельком взглянул на собравшегося подчиниться Грегора и тут же взял в рот записку.

-Не смей! - вскрикнули несколько из офицеров, но было уже поздно: Ален съел этот клочок бумаги, так и не дав возможности никому узнать о его содержимом.

Сдерживаясь, чтобы не расправиться с ним здесь, французы повели Алена и Грегора на выход. Воспротивившийся отправиться туда же, спутник Фернанды попытался противостоять, пристрелив одного из офицеров, но сам получил пулю в голову и замертво пал у ног вскрикнувшей матери.

Фернанда мужественно держалась, подчинившись приказу следовать прочь. Она прижимала рыдающую у неё в объятиях старушку и медленно шла на улицу.

Совсем скоро всех доставили в роскошную усадьбу, в которой в тот момент располагались французы. Женщин тут же заперли вдвоём в камеру в подвале, а Алена с Грегором отвели в кабинет к начальнику...

-Поглядим, поглядим, - вышел тот из-за стола и прошёлся вокруг арестованных. - Интересно... Ну и что там в записке было такого аппетитного?

-Давно не ел, сеньор, - улыбнулся Ален, без ошибок говоря по-французски, что явно удивило такого важного собеседника.

С Алена тут же сняли французский мундир и наставили штыки*.

-Итак, что было в записке? - более серьёзно вопросил начальник.

-Мне не известно, сеньор, - гордо говорил Ален. - Сам выкрал, чтобы узнать и не успел.

-Так голод уморил, что поспешил съесть, - засмеялся начальник, но смех его был коротким.

Он резко стал вновь серьёзным и приказал увести Алена в камеру.

В сопровождении двух офицеров, в руке одного из которых был фонарь, Ален вскоре спускался по узкой каменистой лестнице в подвал. Множество поворотов, извилистых проходов вокруг напоминали лабиринт. Будто кто умышленно построил здесь все эти ходы, чтобы люди блуждали, а выхода не находили.

На стене редко встречались горящие фонари. Они слабо освещали путь, а вокруг раздавалось эхо от каждого появляющегося звука: и от шагов, и от капающей где-то воды...

Только спустились в самый низ, где располагались решётчатые двери и было ясно, что здесь находятся камеры для заключения, как несколько летучих мышей тут же вспорхнули и полетели по коридору вдаль.

-Здесь, - указал один офицер на свободную камеру, и другой отворил её большим ключом, который достал из связки ключей, что висела у него сбоку.

Алена, продолжающего рассматривать всё вокруг, что мог, чтобы запомнить или что увидеть, тут же втолкнули в тесное помещение, а дверь закрыли...

* - штык - холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу ружья (винтовки, карабина, автомата) для штыкового боя.

Из бездны, покрытой глубокою ночью,

Туманною, чёрною, страшною мглой,

Где тишь и молчанье ничто не нарушит,

Где вечно царит непробудный покой,

Встаёт с тихой жалостью, с грустью во взгляде,

Прозрачною дымкой окутан кругом,

Туманного призрака облик неясный

Видение женщины с бледным лицом.

Несутся по воздуху дивные звуки

И сладостный голос внезапно запел,

Для слуха неслышно, лишь сердцу понятно

Напев тот струной серебристой звенел:

"Не страшися, слабый смертный,

Темноты кругом меня,

Сладкий отдых забытья

На моей груди найдёшь ты,

Успокою я тебя.

Милосердная, дарую

Людям тихий я приют,

Где печали не живут,

Где вдали от шума мира

Без следа они замрут...*

Стоило солнцу скрыться за горизонтом, а ночи войти в свои права, силуэты промелькнули в саду усадьбы, где располагался в то время штаб французов. Заметив вокруг странные тени, дежурившие на посту офицеры тут же забили тревогу. Только поднятый шум не помог.

В считанные секунды раздались в разных углах усадьбы выстрелы, а в центральной части самого дома — взрыв. От мощного удара Ален пал в тот же момент, как стена рядом рухнула, развалившись на глыбы камней.

Приглушённый шум... Туман перед глазами, а потом темнота...

-Ален! - словно эхо, откуда-то далеко доносился до слуха голос Фернанды.

-Ален, - уже близко слышал он и почувствовал, что кто-то пытается его перевернуть.

Открыв глаза и начиная приходить в себя, Ален вспомнил взрыв. Он тут уже увидел перед собой груду камней, туманную пелену дыма и горящие доски.

-Давай же, - простонала теряющая силы Фернанда.

Она видела, что Ален очнулся. Достав один из своих пистолей, она сунула один ему за пояс. Расслабленно выдохнув, Фернанда с улыбкой легла рядом. Закрыв глаза, она стала прислушиваться к шуму вокруг и вскоре донеслись голоса французов, которые явно приближались...

-Очнись, - снова склонилась она над Аленом с тревогой, но он не шевелился, не реагировал.

Фернанда понимала: придётся действовать самой. Опасаясь, что французы доберутся к ним, до этих развалин в подвале, она собралась с силами и потащила тело Алена скорее скрыться где-нибудь получше. Слыша, откуда пробираются сюда французские офицеры, Фернанда поволокла тело в другой коридор.

Осторожно, минуя поворот за поворотом, чтобы никто не заметил, чтобы не попасться никому на глаза, она вытащила Алена на улицу, где уже была ночь. Оттащив его к зарослям высоких кустарников, Фернанда положила аккуратно на траву...

-Ален, - погладила она его по голове. - Приди же в себя... Мне одной не справиться...

Прокатившаяся по её щеке слеза, тут же пала на грудь Алену. Глядя на него, беззащитного, раненого, Фернанда ужасалась. Все мысли путались, но желание было одно — спасти и его, и себя. Зачем, почему — всё было пока не важно. И лишь единственной преградой была теперь усталость тела. Тащить Алена дальше — не было сил. Идти куда самой искать помощи — тоже. К тому же было опасно даже просто шевелиться, поскольку вышедшие на улицу французы стали тоже блуждать вокруг и искать выживших.

Страх, что найдут, тут же уничтожат, переполнял Фернанду. Ещё сильнее забилось сердце, когда пара французских офицеров подошли к кустам. Они стояли так близко, что Фернанда видела их отчётливо в свете фонарей, которые они держали в руках. Словно дневное солнце, лучи огня освещали лица и мундиры.

Не смея сделать движения, Фернанда уставилась на одного из них. Его лицо приближалось к её и да, он с ухмылкой стал кивать. В тот момент Ален стал медленно открывать глаза. Будто что звало его очнуться именно сейчас. Он тут же увидел происходящее. Его рука нащупала на себе пистоль. Вспомнив и что был в камере, и взрыв, и голос Фернанды, он в считанные секунды вернулся в реальность.

Ален видел заметившего Фернанду француза и до того, как тот открыл рот что-либо сказать стоящему возле товарищу, выстрелил в него. Тот же, резко взмахнув рукою с пистолем в ней выпустил пулю во вскрикнувшую Фернанду. И она, и он пали оба на землю.