Академия Метаморфоз. Ученица Ворона - Обухова Лена - Страница 8

– Нет, конечно. Не больше, чем любой другой умный и наблюдательный человек. Но то, что ты предлагаешь, все равно как-то мерзко…

– Я не предлагаю тебе с ним целоваться…

– Я не в этом смысле, – отмахнулась Стефани, но тут же озабоченно сдвинула брови. – Хотя в этом смысле тоже… А если он поверит и решит этим воспользоваться?

– У тебя есть прекрасная отмазка: студентам запрещены интимные отношения в стенах академии, особенно – с преподавателями.

– А что я буду делать, когда учебный год закончится?

Стефани задавала вопросы, а внутренний голос в ее голове недоверчиво уточнял, серьезно ли она все это говорит. Играть с чувствами другого человека, на ее взгляд, было еще хуже, чем торговать собой.

– Ну, отмажешься, – отмахнулась Алиса. – Скажешь, мол, все прошло, поняла, что жить без Грана не могу, а это было увлечение, что ты перепутала уважение к его таланту зельевара с влечением к нему как к мужчине. Или вообще сделаешь вид, что он тебя не так понял. Не станет же он тебя насиловать прямо на выпускном? Да и потом тоже.

– И если бы тебе что-то было нужно от человека, ты бы так поступила? Это как-то… некрасиво, нет?

– Тут уж сама смотри. Насколько сильно тебе нужна эта стажировка и на что ты ради нее готова. Хочешь ли целый год терпеть его издевательства или предпочтешь ни к чему не обязывающий флирт.

Стефани вздохнула и посмотрела в опустевшую вазочку. Надо было взять еще пару шариков мороженого. Хватило бы, чтобы принять какое-то решение.

Как и было им назначено, Стефани Грей явилась во второй половине дня, чтобы сварить заново испорченное во время занятия зелье. Ее дружок-гандболист не пришел, рискуя обзавестись серьезными проблемами уже в начале семестра. И мысленно Кроу пообещал себе обязательно их устроить за такую наглость. А заодно за то, что из-за собственного гонора парень бросил подругу в беде. То есть наедине с самым жутким преподавателем академии с крайне темным прошлым. Не по-мужски это как-то.

Грей без лишних слов прошла на свое обычное место в первом ряду и приступила к приготовлению зелья, не дожидаясь от Кроу разрешения или хоть какой-то реакции, поэтому он спокойно продолжил заниматься своими делами – бумажной работой, которой в академии всегда было неоправданно много. Он успел забыть, каково это.

Правила безопасности требовали от него внимательно следить за работой студентки, чтобы та случайно не покалечилась из-за досадной ошибки. Все-таки зельеварение, особенно на продвинутом уровне, – весьма сложный и опасный предмет. Но этой студентке Кроу доверял. Что бы он там ни наговорил ей утром. Будь при ней напарник, наверное, пришлось бы следить пристальнее, а так он мог позволить себе вообще не смотреть в ее сторону.

Мог, но почему-то не позволял и время от времени все же смотрел. В основном потому, что чувствовал на себе ее взгляд. Или тот ему только мерещился, поскольку, стоило поднять голову от писанины, как оказывалось, что вниманием Грей всецело владеет зелье. Ему оставалось только наблюдать, как она хмурится, кусает губы и раздраженно откидывает со лба непослушную прядь светлых волос, не желавшую держаться в пучке. Лишь однажды ему все же удалось перехватить ее взгляд, когда она чуть замешкалась, и тогда он заметил еще и огорчение, разочарование и внутреннюю борьбу.

Кроу стало интересно, о чем девушка думает. Проклинает его и его скверный характер? Строит планы мести? Мысленно ищет способ все-таки получить желаемое? Оставалось надеяться, что она не станет упрашивать или, чего хуже, умолять со слезами на глазах (бывало в его жизни и такое).

После допущенной неосторожности Стефани Грей больше не смотрела на него, во всяком случае, Кроу больше не чувствовал на себе ее взгляд. Но вместо того чтобы успокоиться, сам стал смотреть на нее чаще, испытывая странное, тревожное чувство, которое не мог ни определить, ни даже описать. Просто ему вдруг стало не по себе от ее присутствия. Что это? Неспокойная совесть? Может, он становится слишком стар для той манеры поведения, что всегда была его единственной отдушиной в западне, в которую он по глупости (и чужой жестокости) угодил?

«Или просто ты еще недостаточно стар, – шепнуло что-то глубоко внутри. – И пока способен испытывать какие-то эмоции, находясь наедине с красивой девушкой».

Кроу скользнул по Грей еще одним оценивающим взглядом и мысленно усмехнулся. Ладно, насчет «красивой» – это все-таки серьезный перебор. Но молодость и свежесть любой женщине к лицу, тут спорить не о чем.

Так или иначе, а когда Грей закончила работу, он испытал неимоверное облегчение. Молча поставил высший балл и, не глядя на студентку, проворчал:

– Вы свободны.

Не медля ни секунды, девушка повернулась и ушла. Видимо, еще в процессе работы приняла решение больше не заговаривать с ним о стажировке, не упрашивать и тем более не умолять.

Как выяснилось пару дней спустя, она решила пойти другим путем. Вечером в его комнатах возникла ректор Милдред и с порога поинтересовалась:

– Стефани Грей сказала, что ты отказал ей в стажировке для вступления в Орден ядовитой змеи. Могу я узнать почему?

– И тебе доброго вечера, Марна, – усмехнулся Кроу и сделал широкий приглашающий жест. – Проходи, не стесняйся.

Приглашение она приняла и даже прошла за ним в гостиную, но от предложенного кресла отказалась. И хотя это было несомненным нарушением правил этикета, Кроу все же сел в другое кресло и посмотрел на ректора снизу вверх.

– Я все объяснил самой Грей.

– Я знаю, но хочу услышать твои аргументы от тебя.

– А я разве должен их приводить? – картинно удивился он. – Насколько я помню, дополнительные занятия – дело добровольное. Я не обязан брать ее в ученицы.

Губы Милдред сжались в тонкую полоску, она была вынуждена признать:

– Да, это так. Но мы все здесь для того, чтобы готовить новых адептов и делать это максимально хорошо. Стефани Грей – очень способная девушка, она станет прекрасным приобретением для любого ордена. И ты это знаешь, потому что она одна из лучших студенток и на твоем курсе. Если не лучшая. Так почему ты не хочешь помочь ей и своему… факультету.

Заминка ректора была очень короткой, почти незаметной, но Кроу она все равно резанула по ушам. Он понимал, что Милдред в последний момент заменила слово «орден» на «факультет», хотя в этом не было смысла, ведь…

– Стефани Грей учится на факультете сов. Это раз. Вашими стараниями я больше не являюсь деканом факультета змей, поэтому его дела меня теперь не касаются. Это два. И три: я никогда не был членом Ордена ядовитой змеи, несмотря на все свои достижения в области зельеварения. Так что мне плевать и на его дела. А больше всего мне плевать на Стефани Грей и ее будущие карьерные перспективы, я не собираюсь тратить на нее свое личное время. У меня есть дела поинтереснее!

Последнее он, конечно, зря сказал. Милдред презрительно фыркнула и ядовито заметила:

– Ну да, конечно, семья, друзья, активная общественная жизнь… Хотя нет, постой, у тебя же ничего из этого нет.

Кроу постарался удержать нейтральное выражение лица. Не хотелось давать понять собеседнице, что ее удар пришелся по больному месту. Да, ничего этого у него нет. И уже, вероятно, не будет, даже если со временем его окончательно реабилитируют.

– Знаешь, почему я не сошел с ума в одиночной камере за все те месяцы, что там провел? Потому что одиночество меня не тяготит. Я им наслаждаюсь. И если это все, что ты хотела мне сказать, я бы предпочел, чтобы ты его больше не нарушала.

– Нет, это еще не все, – уже не ядовитым, а просто немного недовольным тоном возразила Милдред. – Ночь мертвецов. Ты должен там присутствовать…

– Я больше не декан и не обязан следить за порядком.

– С прошлого года правила изменились. Теперь во время студенческих вечеринок дежурят не только деканы, но и преподаватели по графику. В Ночь мертвецов твоя очередь.

– Кто сказал?