Государь. О том, как надлежит поступать с людьми - Макиавелли Никколо - Страница 16

Заставляя бояться себя, государи должны однако стараться не возбудить против себя ненависти. Внушать страх, не возбуждая ненависти, для них очень выгодно; достигнуть же этого весьма не трудно, если только государь не будет нарушать имущественных и личных прав своих подданных и не будет посягать на их честь и на честь их жен и дочерей. Если государям бывает необходимо казнить кого-либо из подданных смертью, – они должны решаться на это только в случае значительной важности и очевидности преступления, так чтобы казнь оправдывалась неизбежною необходимостью. Еще важнее для них не посягать на имущественные права подданных, потому что люди обыкновенно скорее прощают и забывают даже смерть своих родителей, нежели потерю состояния. Это тем более необходимо, что случаи, когда государи могут воспользоваться имуществом своих подданных, возникают очень часто и в благовидных предлогах, для их оправдания, недостатка быть не может, между тем как необходимость казней представляется не часто.

Без боязни могут быть государи жестокими в военное время или когда они обладают значительными армиями, так как без жестокости трудно поддержать порядок и повиновение в войсках. В числе доблестей Ганнибала обыкновенно считают и его уменье держать в повиновении многочисленные армии, состоявшие из самых разнородных масс, так что даже в то время, когда он действовал в чужих землях, ни в хорошие, ни в дурные для него минуты в армиях никогда не возникало ни ослаблений в дисциплине, ни восстаний против него. Причиною этого была его беспощадная жестокость, которая, при других бесчисленных доблестях, поселяла к нему в войсках уважение, смешанное с ужасом; без жестокостей, при всех своих личных качествах, он никогда бы не достиг такого благоприятного результата. Недальновидные писатели, рассматривающие его жизнь, обыкновенно превозносят его успехи и порицают в то же время жестокость, упуская из виду, что она-то и была главною причиною его успехов. Для доказательства же, что без жестокостей Ганнибал не мог бы достигнуть своих успехов, можно привести пример Сципиона Африканского, вождя замечательного по своему милосердию, не только в свое время, но и во всем прошедшем истории. Известно, что войска взбунтовались против него в Испании, поводом же к этому восстанию была излишняя его снисходительность и кротость, служившие причиною такой распущенности и своеволия, какие не могут быть допущены военною дисциплиною. Фабий Максим открыто порицал его в сенате, называя развратителем римских войск. Кроме того, локрийцы, угнетенные и ограбленные одним из подчиненных ему военачальников, не были удовлетворены после того, как они жаловались Сципиону на этого грабителя: Сципион, по своей слабости, не сумел достаточно наказать его и защитить и предохранить угнетенных локрийцев от дальнейших его зверств. Поэтому-то один обвинитель в сенате и называл Сципиона человеком, умевшим избегать личных ошибок, но не умевшим исправлять чужие. Если бы Сципион, при своей излишней кротости, обладал некоторое время верховною властью, – его слава и доброе имя наверно бы пострадали; спасало его только то, что он сам был подчинен сенату, что не только делало его слабость незаметною, но даже способствовало тому, что слабость эта послужила даже к его славе.

Возвращаясь к вопросу, что выгоднее для государей, то ли когда подданные их любят, или когда они их боятся, я заключаю, что так как в первом случае они бывают в зависимости от подданных, возбуждая же боязнь бывают самостоятельны, то для мудрого правителя гораздо выгоднее утвердиться на том, что зависит от него, нежели на том, что зависит от других. При этом однако же, как я уже сказал, государи должны стараться не возбуждать к себе ненависти.

Всякий легко поймет, как похвально, если государь всегда верен своему слову и действует всегда прямо и без лукавства. В наше время однако же путем опыта можно убедиться в том, что бывали государи, прославившиеся своими делами, которые не придавали никакого значения верному исполнению своих обещаний и умели лукавством затемнять правильную оценку своих действий. Случалось даже, что подобные государи выигрывали более, нежели те, которые основывали свои действия на правде и справедливости.

Существуют два способа действия для достижения целей: путь закона и путь насилия; первый способ – способ человеческий, второй – способ диких животных; но так как первый способ не всегда удается, то люди прибегают иногда и ко второму. Государи должны уметь пользоваться обоими способами. Эта мысль выражена аллегорически у многих древних писателей: Ахиллес и многие другие правители и герои древности воспитывались, по их словам, у центавра Хирона, наблюдавшего за их действиями. Мысль этого мифа ясна: учитель получеловек и полузверь показывает, что государи должны развивать в себе, как человеческую, так и животную сторону, без чего власть их не может быть прочна.

Государь, действуя грубой силой, подобно животным, должен соединять в себе качества льва и лисицы. Обладая качествами только льва, он не будет уметь остерегаться и избегать западни, которую будут ему ставить; будучи же только лисицей он не будет уметь защищаться против врагов, так что, для избежания сетей и возможности победы над врагами, государи должны быть и львами и лисицами. Те, которые захотят щеголять одною только львиною ролью, выкажут этим только крайнюю свою неумелость.

Предусмотрительный государь не должен, следовательно, исполнять своих обещаний и обязательств, если такое исполнение будет для него вредно, и все мотивы, вынудившие его обещание, устранены. Конечно, если бы все люди были честны, – подобный совет можно было бы счесть за безнравственный, но так как люди обыкновенно не отличаются честностью и подданные относительно государей не особенно заботятся о выполнении своих обещаний, то и государям относительно их не для чего быть особенно щекотливыми. Для государей же не трудно каждое свое клятвопреступление прикрывать благовидными предлогами. В доказательство этого можно привести бесчисленные примеры из современной истории, можно указать на множество мирных трактатов и соглашений всякого рода, нарушенных государями или оставшихся мертвою буквою за неисполнением их. При этом станет очевидно, что в больших барышах оставались те государи, которые лучше умели подражать своими действиями лисицам. Необходимо, однако же, последний способ действий хорошо скрывать под личиной честности: государи должны обладать великим искусством притворства и одурачиванья, потому что люди бывают обыкновенно до того слепы и отуманены своими насущными потребностями, что человек, умеющий хорошо лгать, всегда найдет достаточно легковерных людей, охотно поддающихся обману.

Не могу из множества примеров не привести одного.

Папа Александр VI во всю свою жизнь только и делал, что лгал и обманывал; мысль его постоянно была занята отыскиванем новых способов и случаев к обману, и между тем не было в мире человека, который умел бы лучше его убедить других в истине того, что он считал выгодным для себя предпринять. Чем меньше было у него желания что-либо исполнить, тем более он давал обещаний и клятв, – и хотя все это знали, – все его предприятия увенчивались успехом. Зная хорошо человеческое сердце, он не сомневался, что всегда найдутся люди, которых ему легко удастся обмануть.

Государям, следовательно, нет никакой надобности обладать в действительности теми хорошими качествами, которые я перечислил, но каждому из них необходимо показывать вид, что он всеми ими обладает. Скажу больше – действительное обладание этими качествами вредно для личного блага государей, притворство же и личина обладания ими – чрезвычайно полезны. Так для государей очень важно уметь выказываться милосердными, верными своему слову, человеколюбивыми, религиозными и откровенными; быть же таковыми на самом деле не вредно только в таком случае, если государь с подобными качествами сумеет, в случае надобности, заглушить их и выказать совершенно противоположные.