Без права на ошибку - Линник Сергей - Страница 3

– А кем?

– Ну да, по чину тебя адъютантом не поставить. Руководить подразделением, согласно званию, ты вряд ли сможешь… Пойдешь помощником по особым поручениям.

– А потяну, товарищ генерал?

– Куда ж ты денешься? Ты в Киеве показал, что инициативой владеешь, сам операцию разработал, силы и средства изыскал, так что освоишься. Думаешь, мне легко было? А кроме того, есть такое слово – «надо», Петя. Мне очень надо, чтобы сосредоточение войск стало сюрпризом для немцев. А они засылают в тыл разведгруппы, контрразведка работает плохо, мне докладывали, что было несколько болезненных налетов на полки на марше. Наводчики как у тещи на блинах сидят, ничего им сделать не могут.

– Я чем могу помочь?

– Создашь передовую группу штаба. С соответствующими полномочиями. Станешь моими глазами и ушами на фронте. Докладывать каждый день, вот тебе контакты местного начальника НКВД, – генерал записал на бумажку телефон и фамилию. – Свяжешься с ним, узнаешь обстановку.

– А сейчас там кто? – поинтересовался я.

– Мерецков, Кирилл Афанасьевич. Он руководил Волховским фронтом.

Ехать туда сильно не хотелось. Про будущего маршала я слышал, что вроде как в начале войны он пару месяцев был под следствием, но потом его освободили по приказу Сталина. Лезть в чужой монастырь сильно не хотелось, я там буду только дразнить своим присутствием всех подряд. Зачем оно мне?

– Может… мы вместе поедем, Михаил Петрович? Что я там делать один буду? Скажете тоже – передовая группа при штабе. Я там не знаю никого, полномочия мои птичьи. Задачи группы тоже… – я изобразил в воздухе что-то бесформенное, подбирая нужные слова, – не определены. Вы же не считаете, что мне со шпалами в петлицы и опыт руководства передался? Я работы не боюсь, но определиться надо до того, как что-то начинать. А то наломаю дров, а все мои промахи вам припишут.

– Ладно, давай пока оформляйся. Поразмыслим потом, что делать будешь.

Домой пошел пешком, никуда не спеша. Надо подумать немного. Определиться, чего от меня хотят. В Киеве проще было – там я знал, что делать и как. Я занимался тем, что умел. И команда у меня была маленькая, и изобретать там ничего не пришлось. А сейчас как в сказке – поди туда, не знаю куда. Кирпоносу нужна победа. То, что на Украине катастрофы удалось избежать, ему в заслугу не поставили. Не наказали, вот и вся награда. Звание спасителя Москвы – тоже не навсегда закрепило его на вершине. Вокруг куча таких же военачальников. Чуть покачнешься, скинут вниз. Особенно после того, как Жуков с работой не справился – Ленинград-то в блокаде. Хотя город не сдали. Это уже плюс. И шанс для Кирпоноса.

Ладно – генерал, мне эти соображения не очень помогут. Это его дело – шевелить штабных, держать в тонусе тех, кто под ним, и добиваться от них правильных действий. Тут я ему не помощник. Точно так же и с мест кто-то будет докладывать, это особого отдела задача. А я? Быть ушами и глазами, как сказал Михаил Петрович. Рыскать повсюду и доносить свою правду? Двойной контроль. Умно. Только мне это популярности не принесет. Собачья служба. Соблазнов много. А доброжелателей, готовых меня подставить, еще больше.

Эх, был бы жив Чхиквадзе! Вот зубр был! Он бы посоветовал, как правильно себя вести. Придется самому всё постигать. Хотя… я же не знаю, кто там сейчас у Кирпоноса этим делом занимается. Обязательно надо с этим человеком поближе познакомиться. Один черт, мне без особистов никак не справиться.

И хватит себе голову морочить. Будет, что будет. А сейчас пойду домой, там скоро Верочка должна вернуться. Потому что чует мое сердце – хоть и нахожусь я с этой стороны фронта, а вряд ли получится в ближайшее время часто видеться. Потому что даже в мирное время до него почти сутки на поезде. На самолете, правда, два часа всего, но кто ж мне его даст?

И правда, стоило мне зайти в квартиру, как я услышал с кухни звуки готовки. Поцеловал жену, которая над чем-то колдовала, помыл руки и переоделся в домашнее. Хорошо-то как! Будто и нет войны вообще.

– Помочь чем, товарищ военврач? – спросил я, возвращаясь на место приготовления пищи.

– Сиди уж, – шутливо заворчала она, слегонца стукнув меня кухонным полотенцем, когда я решил погладить ее чуть пониже талии сзади.

И продолжила резать лук. Ни слова не спросила – что там, как, куда отправят. Сначала накормить мужика, чтобы расслабился, а потом он и сам расскажет.

Еще минут десять – и передо мной здоровенная тарелка с борщиком. Как говорят у меня на родине, первое блюдо от второго отличается тем, что в нем воткнутая ложка все же падает, хоть и не сразу. Где продукты взяла? Вон, в кастрюле косточка мозговая, да не просто так, а с мяском. Да и овощи – картошка, свекла, капуста. Судя по запаху, и сальца старого по рецепту добавлено, и чесночок чувствуется. А сметаночка! Прямо посередине, островком.

– Откуда богатство, жена? – спросил я после того, как заглушил первый голод парой-тройкой ложек.

– Так у меня муж – Герой Советского Союза, полковник. Ему паек положен, – вытирая руки о фартук, доложила Верочка. – Только я тебе скажу – не рассчитывай на такое каждый день. Это, можно сказать, праздничный обед в честь возвращения.

– А сто грамм? – я шутливо приподнял крышку хлебницы, притворяясь, что ищу там стопочку.

– Есть за что? – впервые она задала волнующий ее вопрос. Вроде тоже, в тон разговору, с усмешечкой, но я ведь вижу.

– Да. Назначили помощником по особым поручениям. В течение недели выезжаем на место.

– Ты только возвращайся, Петя, – Вера подошла и поцеловала меня в лоб, не дав поднять голову. – Помни, что я тебя жду.

Утром я понял – всё здесь делается быстро. А что-то – еще быстрее. Не успел я зайти на службу, как меня прямо с проходной потащили в неведомые дали. Какой-то лейтенант, не представившись, уточнил только фамилию и предложил следовать за ним.

Шли недолго, целеустремленный провожатый постучал в дверь, ничем от других не отличающуюся. Деревянная, суриком выкрашенная. Не стал даже ждать, когда ответят: очень вежливо, но уверенно открыл и доложил:

– Товарищ майор государственной безопасности! Полковник Соловьев прибыл!

Блин, наверное, вот так в дворцах объявляют. Как там этого называют, который с палкой выходит и хорошо поставленным голосом сообщает, что граф такой-то с супругой явились? И сразу по бокам выступают горнисты и дудят что-то вдохновляющее. Вот и у меня так, только без звукового сопровождения.

Лейтенант аккуратно, не делая ни одного лишнего движения, сделал шаг в сторону, освобождая мне дорогу. Выпендрежники, по-другому и не назовешь. Сколько времени этот хлопчик потратил на репетиции своего балета? Полезным бы чем занялся. Хотя что я завожусь? У него своя служба, у меня своя. От нервов, наверное. Сдается, я сейчас встречусь с начальником фронтового особого отдела. А что, с той должностью, на которую меня сватают, мимо него не пройдешь.

Вроде как лицо простое, но что-то в нем есть такое… Печать недовольства всем на свете прямо посередине лба выбита. Смотрит исподлобья, оценивающе, я бы даже сказал, с подозрением. Не очень приветливо, короче. Щека вот правая дернулась. После контузии? Или так просто, от избытка чувств?

– Проходите, товарищ полковник, присаживайтесь, – нарушил он молчание. Но жопу от стула не оторвал, не по чину, значит. Хорошо хоть рукой махнул, приглашая присесть.

Я сел поудобнее, на всю сидушку, о спинку оперся. А что мне, как бедному родственнику к краешку седалищем прислониться? Не дождетесь.

– Меня зовут Дмитрий Иванович Мельников, – представился хозяин кабинета. Вполне, кстати, нормально сказал, без попытки продавить или унизить. – В каком звании, вы слышали. Должность у меня – начальник особого отдела НКВД по Волховскому фронту. Я здесь буквально на один день, но счел необходимым с вами встретиться.

Кивнул, понимаю, мол, впечатлен. Нет, правда, не вскакивать же, демонстрируя стойку смирно. Рабочая беседа, так сказать. Не строевой смотр.