Упрямая девчонка - Фокс Элайна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/75
• Следующая

— Но ее там и в помине не было!

— Достаточно того, что мы родные сестры, мистер Патрик. У нас принято считать, что если в семье есть женщина с запятнанной репутацией, все остальные тоже не заслуживают доверия. Теперь ты и сам понимаешь, что у меня нет иного выхода. Я должна выйти за тебя, потому что люблю свою сестру.

«Его светлости герцогу Мерстану

Парк-лейн, Мейфэр

29 января 1815 года

Ваша светлость!

Прошу извинить меня за столь бесцеремонную ссылку на нашу старую дружбу, тем более неуместную в свете последних печальных событий, затронувших обе наши семьи. Смею надеяться, что вы окажете мне честь, позволив выразить свое глубокое уважение к вам, несмотря на то что планы на наше будущее родство были разрушены самым плачевным образом. Прошу вас проявить добрую волю и прочесть мое письмо, написанное из благих побуждений.

Добрый мой сэр, у меня возникло предположение, достойное вашего внимания. Однако я бы не хотела доверять столь важные материи такой ненадежной вещи, как бумага. Возможно, вас не затруднит прислать ко мне своего доверенного человека, порядочность которого не вызывает сомнений и которому я могла бы изложить возникшие у меня соображения. И тогда вы сами с его слов оцените результаты моего расследования.

Оно имеет отношение к тому печальному происшествию, что имело место в Мерстане двадцать семь лет назад.

Искренне ваша

миссис Майлс Кастербрук.

Риджент-стрит, Мейфэр».

Мелисанда ничего не могла поделать. У нее перед глазами все стоял мистер Патрик в той одежде, которой ссудила его Фелисити. Еще прежде, когда он оставался в своем странном наряде, Мелисанда считала его привлекательным, но привычный для ее глаза костюм так преобразил его, что у девушки буквально захватило дух от восторга.

И от этого ей сделалось не по себе.

Мелисанда понимала, что в данный момент ей следовало думать о том, как она будет встречать родителей, которые должны были появиться с минуты на минуту. И она действительно волновалась и сгорала от нетерпения в ожидании этой встречи. Но любая попытка представить себе их разговор приводила к тому, что она начинала мечтать о свадьбе и гадать, так ли хорош будет мистер Патрик во фраке и лосинах, каким он был в камзоле мистера Кастербрука.

Если он действительно дьявол во плоти — а Мелисанда все больше укреплялась в этой мысли, — то с какой стати ему соблазнять ее теперь, когда им все равно предстоит пожениться? А то, что он возбуждает ее одним своим видом, не вызывало никаких сомнений. Вчера вечером, когда он отвел ее в дальний угол гостиной и принялся убеждать Мелисанду, что желает только того, чего хочет она, — честное слово, она готова была в него влюбиться! Ей пришлось заставить себя выложить ему всю правду, а заодно и вспомнить о том, что этот проходимец наверняка женится на ней ради денег и ни за что не позволил бы ей отказаться от свадьбы, если бы она передумала. Просто он понимал, что его жертва загнана в угол, а потому мог позволить себе сыграть в благородство и предложить ей решать самостоятельно.

Она уже успела в очередной раз погрузиться в волнующие воспоминания о том, как выглядел вчера мистер Патрик, и даже дерзнула представить хотя бы в общих чертах, какой будет их первая брачная ночь, когда возле парадного крыльца остановилась карета. Услышав топот копыт и звяканье уздечек, Мелисанда поспешила к окну и увидела, как из кареты вышел ее отец. Лакей помог спуститься Джульетте и ее матери. Последней появилась Дафна.

При виде отца внутри у Мелисанды все сжалось от страха. Она ничего не могла прочесть по его лицу, хотя оно, несомненно, выглядело мрачным. Ей пришлось убедить себя, что родные так поспешно скрылись за дверью теткиного дома исключительно из-за холодной погоды, а не из-за опасений лишний раз показаться на глаза сплетникам, следившим за появлением в городе семейства «пропавшей невесты».

Парадная дверь закрылась, и Мелисанда отошла от окна. В гостиной было слышно, как ее родным помогают снять верхнюю одежду в просторном холле внизу.

Она в последний раз поправила прическу и платье и встала возле камина, стараясь держаться с достоинством.

Но как только дверь распахнулась, все ее планы встретить родных холодно и сдержанно полетели кувырком, потому что первой в гостиную ворвалась Джульетта и бросилась к старшей сестре.

— Мелли! — визжала она, обнимая ее изо всех сил. — Ох, как же я рада, что ты жива и здорова! Представляешь, все как сговорились и считали тебя умершей! Но я все равно каждый вечер молилась долго-долго о том, чтобы ты осталась жива! И вот смотри, как Господь ответил на мои молитвы!

— Джульетта, я так рада тебя видеть! — отвечала Мелисанда, едва справляясь с тугим комком, возникшим в горле, и с горячими слезами, готовыми пролиться при виде такой бескорыстной, щедрой любви. — Поверь, мне очень жаль, что вы из-за меня так волновались.

— Слава Богу, это не ты! — Девочка немного отстранилась, чтобы окинуть Мелисанду преданным, полным восхищения взглядом. — Это все тот ужасный человек! И вот теперь… ох, Мелли, подумать только… тебе придется стать его женой!

— Довольно! — не выдержал их отец. — Джульетта, кажется, тебе ясно было сказано не лезть не в свое дело и особенно не обсуждать свадьбу твоей сестры! Ты не настолько мала, чтобы не понимать всей сложности ситуации!

— Да, папа. — Джульетта притихла, потупилась и спрятала руки за спину. — Прости меня. Я подумала, что когда мы одни, без посторонних…

— Мы все равно ни при каких обстоятельствах не станем обсуждать эту свадьбу. Мы должны постоянно помнить о том, что для окружающих это «свадьба с похищением», понятно?

— Да, конечно, — согласилась Джульетта.

— Хорошо, — важно кивнул отец. — От твоей сознательности зависит твое будущее, заруби это себе на носу.

Мелисанда, холодея от страха, следила за тем, как отец смерил Джульетту суровым взором и лишь после этого соизволил обернуться к ней. Никогда в жизни он не вел себя так надменно.

— Элинор, пожалуй, тебе следовало с самого начала отвести Джульетту в ее комнату. — Отец глянул на мать исподлобья и выразительно кивнул в сторону двери.

Мелисанда посмотрела на мать в поисках поддержки, но наткнулась на непроницаемый холодный взгляд. В следующую минуту Элинор покинула гостиную.

Отец лично проследил, чтобы дверь за ними была плотно закрыта, и снова обернулся к Мелисанде. Он медленно шагнул вперед, не спуская глаз с непокорной дочери. Мелисанда подумала, что он наверняка заметил, как она дрожит от страха.

— Я даже не желаю слушать никаких объяснений, — надменно процедил он. — Полагаю, что не ошибусь, если предположу, что тебе ни с того ни с сего расхотелось выходить за лорда Беллингема. И теперь благодаря твоим своевольным и необдуманным поступкам мы оказались вовлечены в самый грандиозный скандал в городе. Я правильно угадал?

Мелисанда громко закашлялась, стараясь преодолеть судорогу, схватившую горло, и на миг ей показалось, что она вообще лишилась дара речи. Никогда в жизни Мелисанда не видела отца в таком гневе. Она перевела дух и ответила:

— Честное слово, я и представить себе не могла, что все обернется таким кошмаром.

Он прикрыл глаза и кивнул.

— Значит, ты признаешь, что это так называемое похищение произошло по твоей собственной воле?

— Все получилось случайно, — чуть слышно пролепетала она.

— Что? — загремел отец. — Изволь объясниться!

Она вскинула отчаянный взгляд, и впервые в жизни ей стало страшно, что отец разлюбил ее навсегда. Тот снисходительный, добродушный человек, которого она знала с детства, исчез без следа. И сейчас перед ней стоял суровый, надменный незнакомец, чье презрение ранило ее в самое сердце.

— Я не собиралась путешествовать с мистером Патриком. Это просто так вышло… — Даже упоминание его имени не вернуло ей образ мистера Патрика и не принесло желанной поддержки. Слишком жесток был приговор, читаемый ею в глазах отца. Она — конченый человек, ничтожество, недостойное его имени и уважения в глазах общества.

• Предыдущая
• 49/75
• Следующая