Треск штанов (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 46

— Три с половиной дюйма делай калибром. И длинной ствола в половину от пушечного.

— Сделаю! День-два и сделаю.

— Как сделаешь — постреляй. Заряд раздели на три или четыре картуза. Посмотри, как оно себя поведет. Если трех хватит для большинства задач, то оставь три. И как все завершишь — напиши…

Эти слова царевич уже выкрикивал с подножки кареты.

Несколько часов скачек на рысях.

И Алексей наконец-то вошел в кремлевский кабинет, где заседал его отец.

— О! Добрался. Проходи. — махнул на место подле себя Петр.

— Если кратко, о чем идет речь?

— Они хотят присягнуть мне, — кивнул царь на делегацию степняков.

— На каких условиях?

Начали по новой обсуждать.

Джунгары потеряли всякий интерес к землям улуса Джучи. Во всяком случае — пока. И полностью сосредоточились на Тибете, который сумели рывком захватить.

Им было теперь чем заняться.

Плотно заняться.

Кроме того, среди джунгаров стали чрезвычайно популярны идеи о возрождении империи Юань. То есть, перехвата власти в Китае у маньчжуров. В этом деле и ушки Алексея торчали. Самую чуточку. Он им предложил начать торговаться со старой ханьской аристократией, предлагая им более выгодные условия. И, в первую очередь, позиционировать себя как «освободителей Поднебесной из рук маньчжурских варваров».

Как она там кривая выведет — не ясно.

Но джунгары заняли Тибет, нанеся Цин сильнейшее репутационное поражение. После чего отправили своих людей в земли хань чтобы людей посмотреть, себя показать и поговорить… тихо, спокойно, приватно… Задействовать ради проведения этой операции все свои силы. Через что у казакских жузов появилась передышка, которой, впрочем, они воспользоваться не смогли. Накопившиеся внутренние противоречия только усилили внутреннюю смуту.

И все откровенно пошло в разнос.

Вот часть биев, проживавших ближе всего к яицким казакам, и решилась на важный поступок. Отправилась в Москву на поклон.

Логика их была проста.

Вон у калмыков и башкир что происходило? Полки служивые создали? Создали. Добро укомплектовали? Да. Хозяйства на местах ставят? Конечно. И овец особых завезли, и коз, и прочее. Жизнь налаживается. И тихо, спокойно. А ежели кто начинает шалить, то его в лучших традициях степи растирают в сопли. А бии помнили, ясно и ярко, как Алексей Петрович поступил с казаками-раскольниками, которые не могли угомониться и продолжали совершать набеги.

Это был жестокий, но насквозь понятный поступок.

Со времен Аттилы или даже еще более глухих времен иное в степи было бы воспринято как признак слабости. Не способности карать. Дряхлости.

Тут же — задумались.

Многие.

В пользу этой задумчивости сыграло и поведение русских властей с теми, кто совершал покушение на царевича. Ведь нашли и казнили. Всех. От рядовых исполнителей до тех, кто организовывал и курировал.

Без исключений.

Никто не ушел.

И пусть руководство убили не русские, а австрийцы, но по степи шли разговоры именно о том, что Алексей Петрович их достал. Грубо говоря — у них в собственной юрте.

Звучало жутковато, но вызывало уважение.

Ведь если отбросить личные мотивы и эмоции этот поступок воплощал неотвратимость наказания и какую-то высшую справедливость. Лишние люди не пострадали. Те же, кто виновен — наказан. И их ничего не спасло.

Вот бии и явились.

Они хотели только одного. Чтобы им наладили жизнь также, как калмыкам да башкирам. Взяв под защиту от джунгар в первую очередь, которые наводили страху в регионе…

— Вы готовы заключить договор? — поинтересовался царевич.

— Такой же, какой заключили башкиры?

— Да. Новый. Вы его читали?

— Разумеется…

Петр посмотрел на сына, задавая немой вопрос. Царь сам в этом регионе вообще ничего не понимал. Он вообще старался держаться подальше от степи. И вообще — раздражала его степь. Не нравилась. Ибо являлась слишком сильным антиподом любимой им Европы…

Алексей глянул в ответ на родителя и с трудом сдержался от реплики в духе:

— А вот зря, зря. Тебе с твой страстью напиваться, бешбармак бы очень подошел в качестве горячей закуски. Понаваристей да пожирнее.

Хотел.

Даже уже рот чуть не открыл. Но сдержался. И они перешли к решению вопросу с этими биями.

Типовой «степной» договор заключался с каждым родом по отдельности. Чтобы не было всякой грязи. При этом территориально он не привязывался, как в старом договоре башкир. Просто род переходил на службу царя, признавая себя его подданными. И все. А дальше шло описание в чем заключается служба и плата за нее.

Отдельно с ними заключался договор об экономическом сотрудничестве. С перечнем мероприятий. Поставки там, закупки и все такое. Но уже как с подданными России, а не иноземными биями.

Ну и в финале — военные дела.

Россия для большой кампании в Средней Азии готовила полноценную конную армию. Стягивая в нее временно почти всю свою регулярную кавалерию. Полноценно ее задействовать пока не требовалось. Но выделить определенные полки — да — теперь пришлось бы применить, выдвинув на новые зимние квартиры. Чтобы они могли обеспечить безопасность новых подданных.

Заодно был поднят вопрос о создании новой Степной губернии. И развертывании на ее базе особого кавалерийского корпуса. Из числа калмыков, башкир, казаков яицких да уральских и… казаков улуса, которых в середине XX века стали именовать казахами. Что требовало, правда, перезаключения договора с калмыками и башкирами.

Причем, Алексей особо подчеркивал — полки этнически смешанные. От греха подальше…

— А остальные? — спросил царевич у биев.

— Остальные рода?

— Да. Как они смотрят на то, чтобы заключить такой же договор? Признаться, устраивать бойню в ваших краях — последнее, что я хочу.

— Есть непримиримые, но большинство смотрит на нас и ждут.

— И что они ждут? Хотя глупый вопрос… глупый… да… — произнес Алексей и попытался припомнить, сколько сейчас на складе типовых комплектов для корпусных доспехов и шлемов. Тех, что сейчас массово поставлялось союзникам в Африку и передавалось башкирам с калмыками.

Оказалось — около тысячи.

Всего.

Но и это количество, переданное гостям в качестве подарка, сыграло чрезвычайно резонансным образом. В хорошем смысле слова…

[1] У первых, примитивных инерционных взрывателей (типичные для 1830−1860-х) вероятность срабатывания была в районе 80–90%, то есть, 1–2 выстрела из 10 шли с осечкой.

[2] Такие конструкции использовались в оригинальной истории в 1860−1870-е годы. Например, в 3-inch ordnance rifle 1861 года или в семействе Parrott rifle, которую производили примерно в те же годы.

Часть 2

Глава 9

1712, ноябрь, 7. Москва

Алексей довольный вошел к себе в кабинет.

Во временный.

Частью новый дворец уже ввели в эксплуатацию, одно из крыльев, вот он там и разместился. Чтобы не мешать жене, которая вчера родила дочку. Хотя вокруг нее закрутилась суета-сует с месяц как. Женская круговерть. Из-за чего не то, чтобы работать, а и просто находиться там было очень сложно. Этот хаос давил на психику похлеще любых пыток.

Раз.

И ты уже вовлекся во всю эту возню.

Да, все по делу. Но как-то уж много лишних движений и беготни. Из-за чего волей-неволей они вытягивали словно матерый вампир из Алексея… психическую энергию. Он это называл так, потому что не понимал природу данного явления. А избегать вовлечения никак не удавалось, ибо гостевой дворец был все ж таки довольно маленьким.