Дочь опальной герцогини (СИ) - Лин Айлин - Страница 22

– Столица меняет людей… Сегодня, когда буду показывать ей замок, попробую её разговорить, узнать, что случилось с леди Николеттой.

– Да, было бы хорошо всё прояснить.

Грета не успела договорить: дверь широко распахнулась и в кабинет без стука шагнул грузный, с внушительным брюшком, мужчина средних лет. Крупная голова с залысинами и покатым лбом, держалась на тонкой шее непонятно каким образом. Выпученные болотного оттенка глаза, смотрели на сидевших холодно и оценивающе. Имарк и экономка тут же встали. Если домоправительница довольно низко поклонилась, то начальник замковой стражи лишь коротко кивнул.

– О, вы тут? А я вас обыскался, – фальшивым фальцетом чуть ли не пропел незнакомец, тонкие змеиные губы сложились в мерзкую усмешку. – Сядьте, – его голос вдруг резко переменился, стал жёстким и неприятным.

– Спасибо, раббат Норадис, – кивнул рыцарь. – Но мы уже собирались расходиться.

– Я настаиваю, – шикнул этот Норадис и, прикрыв за собой дверь, спокойно прошёл к столу. Обойдя его, уселся во главе. Поправив полы длинного одеяния, сложил руки перед собой и настойчиво поглядел на Стоуна. Неохотно старик подчинился, а за ним и домоправительница.

– Леди Одри истинная Йорк, как думаете? Вы же тут собрались обсудить вернувшуюся хозяйку, – проницательно добавил он.

– Ей всего шестнадцать, пока сложно сказать, проснётся ли в ней дар, уважаемый раббат, – холодно сверкнув голубыми глазами, ответил Имарк.

– Я знаю это, мне интересно услышать ваше мнение. Что ещё вы можете о ней сказать? Послушна ли она, смиренна ли? – и, вскинув правую руку, сложил пальцы в щепоть, после чего очертил перед собой круг и поставил в центр воображаемой окружности точку. Его собеседники тут же повторили следом. – Молилась ли она вчера перед сном?

– Да, молилась, – не моргнув и глазом, солгала Грета, – всё как положено, преклонив колени, лицом к распахнутому окну.

– Это хорошо, замечательно, – закивал Норадис.

Так, это священник, что ли? Какой неприятный типок. Я прищурилась, рассматривая его внимательнее: ряса или как эта накидка тут называется, тёмно-коричневого цвета, на талии перетянута толстой верёвкой с разлохмаченными концами, на шее висит золотой круглый кулон, с алым камнем в центре, от которого расходились тонкие лучи.

– Передайте юной леди, что я бы хотел с ней познакомиться, – обратил он свой гадкий взор на экономку, – а ещё лучше, если каждое утро и вечер она станет приходить в молельню, дабы прислушаться к моим наставлениям, ведь устами раббатов говорит сам Всевышний.

– Да, уважаемый раббат, я передам леди Одри ваше пожелание.

– Слышал, леди Одри была послушным ребёнком, думаю, она такой и осталась…

Тихо отлипнув от стены, отошла подальше, осторожно помахала руками, чтобы размять немного онемевшие конечности, покрутила шеей. Мне только священников тут не хватало. А ведь этому Норадису тоже что-то нужно от бедняжки Одри.

Подслушивать дальше не стала, поняла лишь одно – экономка и рыцарь в связке, и терпеть не могут раббата.

Надо выяснить какие тут отношения у знати с церковью. А пока загляну-ка я за дверцу. Аккуратно отодвинула задвижку и медленно приоткрыла тяжёлую створку, та, тихо скрипнув, с трудом поддалась. Просунула голову. Недлинный тоннель, слабо освещённый светом из узкой бойницей, встав на четвереньки, поползла вперёд, чтобы заглянуть в оконце.

Кухня. Я смотрела на помещение сверху вниз. Быстро пересчитала снующих туда-сюда работников: десять человек разных возрастов и каждый из них что-то делал. Кто-то споро ощипывал какую-то птицу, кто-то чистил овощи, кто-то их резал, пара юрких мальчишек намывали полы. И над всем этим царил тощий, невысокий мужчина, больше похожий на какого-то доктора, нежели на повара.

– А ну, не зевай! – рыкнул он вдруг на одну из девушек, едва тащившую какой-то увесистый казанок и чуть не запнувшуюся о швабру мальца, который натирал полы. – А ты не мельтеши под ногами! – прилетело и ему.

Вот значит как. Повернула голову и вгляделась, что в конце этой норы, но понять точно было сложно, потому поползла дальше.

Лестница, уходящая вниз, во тьму.

Что же, любопытно, но на сегодня хватит.

Пятиться назад, будучи в юбке, оказалось страшно неудобно, но делать нечего. Надо было надеть штаны, впрочем, я даже и представить не могла, что тут такие узкие ходы, настоящий лабиринт.

Вернувшись, вернула щеколду на место, затем, подхватив подсвечник, помчалась наверх.

Поравнявшись с лазом, ведущим в мою опочивальню, изумлённо притормозила – шкаф плотно прилегал к стене.

– Замечательно, – кивнула я и поспешила дальше.

Надо бы начать тренировать своё хилое тело, поскольку под конец я едва волочила ноги и дышала, как загнанная лошадь, на лбу выступила испарина. Но я всё же добралась до ещё одной двери. За ней находилось помещение с остроконечной крышей и заколоченными грубыми досками окнами. Было жутко холодно, будто я стою на улице.

Летом отсюда наверняка открывался невероятный вид.

Но до красот мне пока не было никакого дела, я смотрела на три закрытых сундука с тяжёлыми замками. Кончики пальцев дрогнули в нестерпимом желании откинуть крышки.

Но где взять ключи?

Огляделась, чувствуя, как замерзают ноги и руки, как щиплет кожу щёк.

– Значит, не сегодня, – разочарованно протянула я.

Вернувшись к проходу, прижала раскрытые ладони к шкафу и начала толкать, ноги заскользили по каменной ступеньке, но я не сдавалась, в итоге махина поддалась, постепенно отъезжая.

Протиснувшись в щель, буквально вывалилась наружу. В спальне было уже достаточно тепло, а я, растянувшись на полу, смотрела в высокий потолок, делая выводы из услышанного.

Как всё интересно. Грета и сэр Имарк. Священник. Ульрих, Карл Третий со своим советником. Феи.

Что за религия в этом мире? Надо бы озаботиться и найти ответы.

Взор скользил по потолочным балкам, коснулся бойниц, спустился к закрытым ставнями окнам.

И жить вот так, без удобств? Ну уж, дудки! Мне нужны мастера, смекалистые разумники. И желательно инициативные, с живым воображением.

А ещё надо бы всё своё золото перетаскать в комнату наверху.

Стук в дверь прервал мои мысли касательно собственной башни с сокровищами, я подорвалась и отодвинула засов. На пороге замерла Грета. Женщина при виде меня слабо и вяло улыбнулась:

– Доброе утро, ледюшка. Как спалось? Позавтракали? Агнесса не надоедала своей болтовнёй?

– Доброе. Всё хорошо, Грета. Проходите, – я отошла от входа и присела на стул подле стола, в ожидании сложив руки на коленях.

– Прежде чем я покажу вам замок, вам следует познакомиться с раббатом Норадисом. По распоряжению Болтонской Святости он не так давно прибыл к нам вместо прежнего раббата Сатоса, замечательный был человек, но, к сожалению, почил.

– Хорошо, познакомлюсь, – всё равно ведь не отвертеться. – Но для начала нужна ваша помощь: есть ли кто-то, кто может стать моей компаньонкой? Леди должна быть максимально пожилой, глухой на оба уха и подслеповатой, – с каждым моим словом тёмные широкие брови домоправительницы поднимались всё выше и выше. – Думаю, вы сможете отыскать такую?

– Э-м, – прикусила губу Грета, явно стараясь не рассмеяться, – есть одна старая леди, только не знаю, жива ли она, – задумчиво протянула собеседница, – надо ещё спросить сэра Имарка, он должен помочь, ибо всё же рыцарь, аристократ.

– Вот и славно, – звонко хлопнув раскрытой ладонью по столу, резко встала, – ведите к раббату.

Пора посмотреть врагу в лицо.

Слово "раббат" в этом мире значило почти то же, что и аббат в нашем, только никакого отношения к католичеству эта религия не имела. Тут верили в единого бога (монтеизм), все его называли Всевышний, божество неба и земли. Но система верований и обрядов, совокупность взглядов и представлений, объединяющая признающих их людей в единую общность были иными, не христианскими, не исламскими, не буддийскими. При этом местная религия не стремилась уничтожить магов. Наоборот, волшебники были инструментом в достижении целей Святости, так тут называлась церковь.