Маг 16 - Белов Иннокентий - Страница 1

Очнувшись на Столе, посмотрел на часы и снова откинулся, чтобы сразу уснуть.

Делаю это уже автоматически, на самом деле знание того, сколько сейчас покажут мои «Командирские», мне не так уж и необходимо.

Но работа сознания, ясно показывающая, что оно уже функционирует, как-то здорово успокаивает меня. Что я не превратился в овоща, чего невольно опасаюсь каждый раз.

В голове всплывает картина, как я становлюсь таким и умираю в Храме, слопав всю еду и загадив весь пол и свои штаны, но так и не найдя выхода наружу.

Как именно работает техника Древних – не знаю в принципе совсем и поэтому есть такие мысли в голове, не получается их прогнать окончательно.

Однако в этот раз все хорошо прошло с перелетом, чувствую себя нормально, нигде не болит, и не тошнит совсем. Поголодал денек перед отправлением и теперь на редкость хорошо себя ощущаю.

Приходил в себя и отсыпался еще два дня, зарядил Палантиры как мне сейчас нужно до шестидесяти процентов.

Припасенные для дальнейшего пути вещи оставил в Храме, сам взял с собой один Палантир, лечебные артефакты, даже камень поиска захватил на всякий случай.

Единственно – только побрился тщательно почти теплой водой безопасным "Жиллетом", чтобы выглядеть посвежее и не привлекать внимание органов. Хотел оставить его в Храме ради маскировки, однако плюнул на нее, очень уж я режу лицо обычной советской безопасной бритвой даже с лезвиями «Спутник».

Одного нового лезвия мне хватит на полгода, еще полный комплект из четырех дождется меня в Храме.

А то как пойдет мое пребывание в Советском Союзе по старому направлению с беготней?

Впрочем теперь у меня есть паспорт серпасто-молоткастый при себе. Да и знаю я все здесь, куда идти, с кем говорить и как себя вести.

Подделали даты хорошо, ни под лупой, ни на просвет не видно никаких исправлений. Надеюсь, что мне этого документа вполне хватит для нескольких месяцев жизни здесь.

Вышел после обеда с обычным, зелено-бурым стандартным рюкзаком за плечами, в джинсах, похожих на советскую "Тверь". Обычная рубашка в клеточку с широким воротником, ремень из кожзама на поясе, кеды а-ля СССР на ногах. В рюкзаке сверху лежит простой пиджак коричневого цвета, зато хорошо приталенный.

Совсем недавно все парни и мужики в Советском Союзе расхаживали в клешах и с длинными патлами на манер каких-нибудь Лед Зеппелин или Дип Перпл, обязательно закрывающих уши.

Сейчас эта мода прошла или осталась в совсем далеких от цивилизации деревнях.

Теперь фирменные джинсы и еще кроссовки составляют предел мечтаний всей молодежи и даже солидных мужчин. Мог бы и совсем крутые, типа Левиса, Вранглера или самой крутой "Монтаны" взять с собой, однако решил все же не привлекать внимание и обойтись простыми.

Через три часа я оказываюсь на том самом косогоре, где провел часа два-три, разглядывая парники и дом Зураба. Только сейчас я уже подошел сюда к вечеру, когда хозяин должен оказаться дома вместе со своей машиной.

Ждать его не хочу долго, а так-то он мне здорово нужен.

Так и есть, в лучах заходящего солнца за горизонт та же бежевая копейка с помятым бампером ждет меня за забором, значит хозяин дома. Он уже подкормил урожай в парниках и теперь готовится к ночлегу. Могучий пес обходит ее по кругу, что-то пытаясь вынюхать.

Вон, еще слабый свет керосиновой лампы виднеется через здорово грязное окно.

Чертов алабай все так же учуял мое приближение заранее и громким лаем обратил внимание хозяина на мою скромную персону. Я так же жду за воротами, когда откроется дверь в доме и хозяин выйдет с ружьем проверить, кого там нелегкая в ночи принесла.

Конечно только обнаружив одинокого путника, а не бригаду оперов, Зураб, еще официально мне не представленный, сразу повеселел и так же под легким доминированием сказал мне заходить во двор.

Опять на меня густо окружил запах духовитых растений в теплицах, знакомой такой непростой травы. Или чем она там считается в растениеводстве? Может многолетний кустарник?

– Я профессор Звягинцев, отстал от экспедиции, потерялся в горах, – начал я уже знакомую тему. – Не пустите ли переночевать усталого и голодного путника?

Алабай меня опять чуть не прихватил зубами с радостным восторгом, однако Вагиф его опять удержал. Удержал и отправил в загородку, приказав мне посетить туалет на ночь.

Ну, все прямо как в тот раз идет, однако теперь схожесть с прошлым пора уже отменить. Начать новую историю без такого уж доминирования хозяина надо мной, чтобы не терять время и не знакомиться с человеческой подлостью и его друзьями-подельниками.

Да и вообще, не разводить лишнюю суету перед сильно второстепенными персонажами истории.

Особенно, когда алабай заперт в своей загородке, а мне сейчас и потом тоже не придется бить и калечить ни в чем не повинную собаку

Поэтому я после туалета не стал мыть руки, а аккуратно поставил лампу на траву под ноги хозяина. Потом прихватил его за вторую руку с ружьем и слегка ударил по затылку ладонью. На первое мое движение Зураб успел среагировать и даже отдернул ружье в сторону, но больше ничего не успел.

Не успевший представиться мне крепкий мужчина ткнулся носом в траву, ружье осталось у меня в руке, собака завыла за оградой и принялась бросаться на калитку.

Сначала я достал загодя приготовленную синтетическую бечевку и ловко скрутил теперь уже моему пленнику руки. Потом подошел к калитке и обмотал закрывушку, чтобы она не выскочила от трясущих ее ударов могучими лапами алабая. Собакен попытался просунуть свою широченную морду в узкую щель, чтобы добраться до моей руки, однако получил пальцем по носу и взвизгнув, бросился на брюхо на землю пережидать болезненные ощущения, закрыв гигантскими лапами пострадавший орган.

В этот момент уже и хозяин пса пришел в себя, теперь дергается изо всех сил, пытаясь порвать веревку и подняться на ноги. Приходится его пинком столкнуть с колен снова на землю плашмя, потом усесться на него и обмотать второй веревкой уже ноги.

Хватит уже провоцировать смелую собаку своей невнятной руганью и еще активным сопротивлением, поэтому я подхватываю его под мышкой и волоку по земле в дом.

Достаю из кармана пиджака налобный фонарик, открываю дверь и осматриваюсь пока на первом этаже. Потом надеваю нитяные перчатки, возвращаюсь за ружьем, заодно проверяя собаку, которая снова бросается на ограду с воротами.

– Ах ты, какой песик коварный! Ну, полай-полай, все равно никто не услышит! Места тут совсем дикие! А кто и услышит из местных, проверять не пойдет! Да и так все подозревают, что ничем хорошим такое любопытство не закончится.

Выламываю двухметровую жердь из забора, такую с торчащими сучками и возвращаюсь обратно в дом.

Хозяин пытается отползти в сторону, чтобы добраться до стола с ножом и вилками. Да, помню, что он до самого конца тогда не сдался, все ругался, сквернословил и пинался как мог.

Поэтому будет зафиксирован серьезно и без шуток, придется его снова в беспамятство отправить.

Что я и делаю новым ударом по затылку, быстро разрезаю веревку пополам и прикручиваю одну руку к жерди, ее саму просовываю за железной печкой. Подтягиваю тело поближе к самой печке и прихватываю вторую руку к другому концу крепкой деревяшки. Теперь несколько рядов бечевки держат руки на виду, только нужно еще ноги зафиксировать, что бы Зураб не смог сломать жердь, упершись в печку коленами.

– Все, зафиксирован, теперь не денется никуда мой бывший хозяин жизни и смерти. Но экзамен на человечность и прочие достоинства он уже не сдал однозначно, поэтому и я лишней заботой о нем страдать не стану.

Фиксирую ноги длинной веревкой тоже на растяжку, чтобы у Зураба шансов выбраться уже не было никаких.

Ну, у гильдейского специалиста и так никто никогда не выскользнет из пут, если он этим делом всерьез займется.