Османская империя. Шесть веков истории - Буке Оливье - Страница 3

Каким образом в раздробленной Малой Азии конца сельджукского периода османский эмир стал, цитируя произнесенные в 1331 году слова Ибн Баттуты, «самым могущественным из тюркских царей, превосходившим всех размером казны, числом городов и солдат»[6]? Как преемники эмира, султаны, смогли, дважды нагнав страх на Вену в 1529 и 1683 годах и внушив ужас папским легатам, распространить ислам в Центральной и Восточной Европе – на территориях, которым он был совсем чужд? Как получилось, что они продержались почти половину тысячелетия? Как удалось создать государство, ставшее последним имперским образованием в Восточном Средиземноморье и воплощением мусульманского универсализма? Эти вопросы задает ставшая частью долгой истории исламских народов и разнообразных обществ Малой Азии, Европы, Африки и Ближнего Востока османская эпоха. Специалисты предлагают множество ответов.

Исключительная территориальная экспансия стала возможна благодаря таким факторам, как существование могущественной армии, организованного командования и грамотного сбора налогов, которое обеспечивало нужды войска. С самого начала государству удавалось мобилизовать граждан на войну с помощью налоговых отчислений и уникальной системы централизованного учета доходов. Идеология завоевания, сочетая в себе чувство чести и тягу к наживе, а также идеализм и авантюризм, объединяла в борьбе с соседними эмирами. Султан успешно удерживал в своей власти разные земли, нередко заключая выгодные союзы с врагами. Органы центральной и региональной администрации добивались своих целей путем принуждения и переговоров, а также с помощью действующих на всех законов и правил, адаптированных к локальным особенностям. Обладавшая исключительными правами на землю, государственная власть устанавливала норму производства и цены на продукты питания. Она обеспечивала привилегированный доступ к стратегическому сырью, оставляя частным предпринимателям, торговцам и простым гражданам возможность производить и продавать то, что обеспечивало бы процветание страны.

Таковы принятые в историографии ответы на поставленные вопросы. Тем не менее они недостаточно характеризуют особенности Османского государства. Почему ученых, сведущих в религиозных науках, т. е. улемов, государство приравнивало к государственным служащим? Почему кади (cadi), первоначально являвшиеся судьями, также превратились в должностных лиц? Почему государственные рабы служили в армии на территории империи, а не только за ее пределами? Почему был введен отличный от шариата светский закон (канун; kanun)? Изучение своеобразия Османского государства подталкивает к тому, чтобы переосмыслить основные события его истории. Почему, будучи упорядоченной и мощной в начале своего существования, армия янычар стала непригодной и избыточной в XVII–XVIII веках? Почему некоторые формы защиты и терпимости оказались уничтожены процессами, характерными чертами которых стали высокий уровень насилия и жестокие репрессии[7]? Почему Османское государство совершило один из первых геноцидов XX века? Ответы на эти вопросы обнаруживаются в первую очередь в характерных чертах имперской системы: династическом центризме, сильной государственной власти, мобильности. Подобный взгляд позволяет понять, почему османы пошли дальше своих предшественников или современников в изобретении новых форм управления. Рассмотрим пример янычар.

Широкая известность янычар обусловлена их военной эффективностью и склонностью к мятежам. Янычары стали не только блистательным воплощением меритократической системы, лежавшей в основе османского могущества, но также символом общества, разрушенного коррупцией и общим упадком государства. Появление янычар свидетельствует о серьезных переменах в средневековой практике вербовки военных рабов: в рабство попадали не только иностранные пленники (что соответствовало мусульманскому закону); служить шли молодые зимми (zimmi), то есть христиане или иудеи, подданные султана, насильственно обращенные в ислам. Именно отлучение детей от родителей (девширме; devşirme) и навязанное им отступничество от веры рисуют черный образ великотюркской монархии. Некоторые авторы, например Идрис де Битлис (ум. 1520), утверждают, что, поскольку большая часть покоренных народов была подчинена силой, их порабощение и обращение в ислам являлось вполне законным[8]. Однако этот довод не способен объяснить все: в административной документации на зимми распространялись все обязательства, ограничения и гарантии, связанные с их статусом, начиная с одного из основных элементов превосходства ислама над «людьми Писания»: подушной подати. Она позволяла им – в зависимости от того, как смотреть на вещи – оставаться свободными или находиться под защитой султана. Тем не менее, лишаясь своих детей, подданные-немусульмане будто вновь становились «побежденными, подчиненными законам войны во всей их суровости»[9].

Почему же османы отошли в этом вопросе от обычаев предшественников, которые, еще со времен династии Аббасидов, комплектовали свою армию из иноземных пленников? Почему нововведение османов легло в основу их политической системы? Следует отметить, что до конца XV века высшие сановники в основном являлись тюрками, тогда как в следующем столетии и до начала XVII века они в подавляющем большинстве происходили из девширме или из пленников, захваченных во время столкновений на лимесе (Босния, Венгрия или Польша-Литва). Почему же турки перестали управлять Турецкой империей?

Ответы на эти вопросы трудно отыскать в османских источниках[10]. Однако, читая свидетельства иностранцев и более поздние документы, мы можем выдвинуть гипотезу. По-видимому, верность новообращенных государственных рабов подкреплялась их рвением: в отличие от сыновей из турецких семей, которые могли превратить привилегии, полученные в верхних эшелонах власти, в незаконную прибыль семьи, клана или рода, новообращенные зависели исключительно от султана. Тем не менее, хотя прекращение отношений со средой происхождения обеспечивало фундаментальный разрыв между официальными лицами из девширме и простыми подданными, многие источники свидетельствуют, что слугам удавалось сохранить память о родном языке и, сделав карьеру, возобновить отношения с семьей.

Долгая история Османской империи развивалась под влиянием разнообразных процессов, происходивших на многих территориях и во многие эпохи. Она началась с создания Османом средневекового государства и завершилась основанием Турецкой Республики в 1923 году. Османская империя остается единственным политическим образованием, сопоставимым по размаху с Римской империей и Византией. Гигантское монгольское государство, предавшее огню и мечу степи в XIII веке, – это особый случай как по своим исключительным размерам, так и по продолжительности существования (всего семьдесят лет). Были и есть государства крупнее Османской империи, такие как Китай или Россия. Однако они были евразийскими. Османский султан в Новое время управлял самой обширной территорией, расположенной сразу на трех континентах (Европа, Азия, Африка). Тогда как в XVIII веке площадь султаната уменьшалась, на пяти континентах создавалась другая империя, ставшая самой крупной и густонаселенной не только в современной истории, но и в целом в истории человечества. Вероятно, интереснее, чем вопрос «почему?», вопрос «как?».

Почему Британия? Этим вопросом задается Н. Фергюсон[11]. Как Британия создала современный мир? – продолжает он. Викторианский поэт А. Теннисон описал колониальные успехи Британии так: ее величество сумела «покорить волну». Эти слова отражают демографическую реальность: с начала XVII и до середины XX века Англия отправила за границу около двадцати миллионов своих граждан. В этом заключается певрое отличие: Османская империя заселяла новые территории миграционными волнами, туркменскими или кавказскими. Второе отличие: ее территория расширялась за счет наземных завоеваний, а также многочисленных десантных операций (Эгейское море, Кипр, Крит). Так, в 1517 году Селим I не высадился в Египте: его армии продвигались вдоль Плодородного полумесяца теми же маршрутами, что и армии его предшественников Айюбидов и мамлюков. В 1521 году Сулейман не собирался завоевывать Алжир: Барбаросса предложил включить его в османский сюзеренитет.