Скиталец среди миров (СИ) - Лифановский Дмитрий - Страница 45

Людей осталось мало. Пришлось рисковать нашими аристократочками. Просто больше некого было выделить в охранение. Все мужчины заняты на волоке. Вот и шли Адель с Зоряной и Наталья с Дарьей по флангам, в авангарде Рогнеда с Гуннаром. А я стараюсь успеть везде. Нарезая круги от одного дозора к другому. При этом приглядываю за тылами, да диких собак гоняю, которые от нас так и не отстали. Так нагло уже не лезли, кружили вокруг, надеясь неизвестно на что. Но при виде меня в панике убегали. Чувствуют, заразы, что в нашем противостоянии они добыча. Злой я! Семь человек из-за них лишились! Даже думать нечего, в пропаже разведывательного отряда тоже блохастые виноваты. Тут их территория.

С отрядом общение стараюсь свести к минимуму, только в рамках должностных обязанностей, как говорится. Странные они. Придумали себе ерунду какую-то, теперь рядом с этими упертыми фанатиками находится страшно, того и гляди молиться начнут. Я понимаю, в экстремальных условиях людям просто необходима вера, но я-то тут при чем⁈ У них тут пантеон на любые потребности. И главное никаких гонений, как при монотеизме. Не нравятся северные Боги, молись эллинским или вон эребскому пантеону. Нет же, наслушались россказней романтичной дурочки, начитавшейся глупых книжек и вообразили себе невесть что! И ладно бы, пигалицы малолетние, так и гвардейцы с княжной и бароном туда же! Первое время по прибытию в лагерь еще Буй себя нормально вел, но сейчас и он попал под дурное влияние своего рыжего друга. Надо же такое придумать⁈ Бродяга Лютый — легендарный волк Фенрир! Нет, он конечно хитрый и даже коварный и злобный, вполне на сына Локи потянет, но на жуткую хтоническую тварь, наводящую страх на Богов Асгарда совсем не похож.

Наконец-то! Вот она — Изунь! Когда-то здесь был небольшой поселок. Рыбацкий или лесозаготовительный, кто ж теперь вспомнит. Сейчас от него остались только заросшие кустарником квадраты фундаментов, да полусгнившая пристань. И ни одной живой души. Лишь птицы галдят не переставая, оповещая округу, что в окрестностях появились чужаки.

Псы от нас отстали уже два дня как. Больше серьезная живность не попадалась. Один раз удалось подстрелить косулю. Самую обыкновенную, мутировавшую. Да видел семейство кабанов. Связываться с ними не стал. Слишком большим и серьезным оказался глава — метра полтора, если не больше в холке и клыки как у саблезубого тигра. Шугнул их ментально, чтобы не дай Бог суровый поросячий папашка не ринулся разбираться с потревожившими его покой двуногими.

Решили на пару дней остановиться на отдых. Спешка спешкой, но люди устали, да и лодки после волока надо проверить. Вполне возможны течи, которые придется конопатить. Хоть и вымотались изрядно, наученные горьким опытом в первую очередь стали городить частокол. Мало ли кого занесет на огонек. Нам сейчас и обычного медведя за глаза хватит. Я, конечно, с ним справлюсь, но лучше обойтись без приключений. Да и устал я не меньше других. Хорошо хоть хаос аномалии пошел на убыль. Сейчас состояние энергопотоков примерно такое же, как в окрестностях Кочек. Думаю, чем дальше на север, тем меньше будет ощущаться влияние Заброшенных земель. Главное, чтобы погода не подвела.

Сегодня необычно тихая и безоблачная ночь. И даже обязательный в последнее время ночной морозец на время отступил. Вместо него с юга подул теплый ласковый ветерок с запахом прелой листвы. У частокола переговариваются часовые, из палатки по округе разносится богатырский многоголосый храп уставших гвардейцев. В котелке забурлил, расплескивая брызги на костер, кипяток. Зоряна тут же, по-кошачьи изогнувшись, словно специально выставляя себя напоказ, достала из мешка запас заготовленных мной во время похода таежных трав и высыпала их в кипящую воду. Тряхнув головой, будто отгоняя дым или мошек, застенчивая проказница не забыла, якобы случайно, мазнуть мне по лицу кончиками волос. Тут же с одной стороны ко мне теснее прижалось бедро баронессы Адеркас, которая и так едва не взгромоздилась ко мне на колени. А с другой предплечьем чувствую мягкую грудь Дарьи, старательно делающей вид, что ей холодно и она жмется к теплому мне, чтобы согреться. Боярыня из злобной, ненавидящей меня фурии, вдруг, превратилась в кроткую молчаливую овечку, с виноватым взглядом. И это пугает! Лучше бы она оставалась, как раньше.

В последнее время юные амазонки старались быть ко мне поближе, неосознанно включая при этом во всю мощь свои девичьи чары. А я хоть и прожженный, циничный и старый, но тело-то у меня молодое и своего требует. А тут, то Зоряна золотом волос по лицу мазнет, якобы случайно, то Адель бедром прижмется, то Дарья грудью. И ладно эти, так и Рогнеда с княжной Натальей туда же! И если Бежецкая — непредсказуемая стихия, то от Лобановой я такого не ожидал. Наталья всегда казалось мне девушкой рассудительной, даже холодной. А тут тоже взялась глазками стрелять. В меня томно и нежно, в подруг злобно и ревниво. Как и они в ответ.

— Хорошо как! Будто в детстве, — вдруг произнесла княжна Наталья, задумчиво глядя в огонь, — Отец с братьями уходили на охоту и меня с собой брали, — продолжила она с грустной улыбкой, — Папа не любит, когда много людей. Он, Судиша с Малшей — братья мои старшие, — пояснила она для меня, остальные присутствующие у костра, судя по всему, княжичей Лобановых знали, — Кто-то из родовых ловчих, да я. У нас на Саре заимка, там ночевали и уходили в лес. Мужчины охотились, а я на хозяйстве, — она покачала головой, предаваясь воспоминаниям.

— Княжна, да на хозяйстве? — поддел я ее. Пусть это покажется подлым и не правильным, но надо пользоваться моментом, когда девочка расчувствовалась. Князь Лобанов при Ингваре глава Службы безопасности. Дочка, как я понял из обмолвок подруг, тоже по его стопам собирается пойти. О таких людях знать надо как можно больше. Друзья они или враги — не важно. Наталья понимающе усмехнулась, задорно тряхнула черными, успевшими за время похода отрасти до плеч волосами, и с вызовом посмотрела мне в глаза:

— Разочаровываешь ты меня, Федор Михайлович. Совсем не следишь, кто на стоянках о твоем удобстве беспокоится. Мы все тут из воинских родов, трудностей не боимся. Походному ватаману такие вещи упускать нельзя, — в ее голосе послышались ехидные показательно-назидательные нотки. Что тут сказать? Уела! Красавицы действительно тянут на себе все, что связано с бытом. Готовка, посуда, обустройство ночлега на них. Дежурные скорее в помощь им отряжаются. Даже Зоряна с Дарьей не чураются грязной работы, хотя им, как медикам и так достается двойная нагрузка. Без мелких травм и ранений не обходится ни один день.

— Княжна, сударыни, приношу свои извинения. Конечно же, каждый из нас чувствует вашу заботу, порой незаслуженную. И мы действительно благодарны Вам за это. Просто для меня было неожиданным, что князь Лобанов со столь юных лет начал приобщать дочь к походной жизни.

— Это обычное воспитание благородной девушки в Великом Княжестве, ­— пожала плечами Наталья, — А у вас не так?

А что вы все так ушки навострили? Ждете от меня откровений? Так их не будет. И даже не потому, что это ни к чему. Я просто не знаю, где у нас. Я бродяга! Вечный скиталец по мирам. Где мой дом? Где Родина? Там, на Земле, которую я почти забыл? Хотел забыть? Маму, тесную двушку в хрущевке, школу, учителей и одноклассников. И только тут, на Мидгарде начал вспоминать. Потому что слишком уж похожи эти миры. Люди, язык, религия. Словно та же Земля, только сказочная, собранная из легенд и мифов. А может просто пришло время вспомнить? Если так разобраться, то кроме смутно знакомых названий стран, городов, народов и имен Богов и людей больше ничего общего между нашими мирами нет.

От реки раздался звук, напоминающий рев трубы. Засуетились часовые, девушки испуганно вскинулись.

— Это выпь, — хмуро обронил я. Как обычно, воспоминания нагнали уныние и тоску. Мои собеседницы заметно расслабились.

— И все же, Федор Михайлович, — с мягкой настойчивостью продолжила гнуть свою линию Наталья. Чувствуется в ней южная кровь матери, от которой княжне достались вызывающая красота, изощренный тонкий ум и целеустремленность. У князя Лобанова растет достойная смена. Если эта красавица со временем займет место своего отца, не завидую я врагам Великого Князя.