Страж Кодекса. Книга V (СИ) - Романов Илья Николаевич - Страница 39

Это был молот. Полностью чёрный, будто измазанный в мазуте. Он выделялся среди большинства оружия на стойках, и находился рядом с таким же чёрным копьём. И если для других вещей стойки были сделаны из дерева, то в этом случае они также были из чёрного металла. Помимо молота и копья здесь было место и для одноручного меча, судя по виду стойки. Но тот отсутствовал и я догадывался, кто его забрал.

Значит, Безымянный был мечником. Что ж, это сужает круг, но не слишком сильно. Меч — королевское оружие, так говорят и считают многие, но это оружие слишком… профильное. Оно больше подходит для дуэлей, либо же в бою в построении. Но это в обычном понимании. А уж если говорить про Охотников, то… Среди моих братьев многие отдавали предпочтение именно этому виду оружия. Вот и выходит, что как бы предположить, кто именно Безымянный можно, но не факт, что окажусь прав.

Встал напротив стойки и взял рукоять двуручного молота. По началу отклика не было, как с ножом. Оружие будто не чувствовало меня, но когда я на миг прикрыл глаза и подрубил ауру души, то ощутил дрожь. Нет, не так… Дрожь!

Пространство хранилища вздрогнуло, а сила внутри молота начала просыпаться ото сна. Точнее душа того, кто в нём обитал. Медленно, словно сонный медведь, душа просыпалась и пыталась понять, что происходит. Ну а я… я не сдержал широкой ухмылки и прошептал:

— Вот уж не думал, что мне вновь придётся прикоснутся к твоему творению, Абигор…

Среди всех легенд, которыми были наполнены миры Многомерной Вселенной, пожалуй одной из самых захватывающих была легенда «Разрушителей Судеб».

Началась она с того, что когда-то один мастер оружейник, ещё будучи молодым юнцом, встретил по пути в город бездомного. Юноша угостил этого битого жизнью человека последними остатками хлеба, что отец дал ему в дорогу. Правильный поступок, сделанный от доброго сердца и навеянный воспитанием родителей.

Вот только юный кузнец не знал, что этот бездомный являлся оракулом, потерявшим рассудок и себя. Его дар был столь силён, что позволял видеть гораздо дальше, чем способен вынести человек. И это знание в конечном итоге погубило его, превратив в безумца, скитающегося по дорогам и городам.

Юный мастер отнёсся к грязному старику с сожалением, накормил его и выказал желание сопроводить в город. Но оракул… он настолько потерял себя, что нить реальности и будущего смылась для него. Он существовал в двух моментах жизни одновременно, вынужденно проживая их. И поэтому, вместо благодарности, он схватил юношу за руку. Он сделал это не нарочно, больше защищаясь, ведь кузнец пытался привести его в чувства.

Именно тогда, в тот момент касания, он увидел будущее юноши. То, кем он станет. Легендарным мастером кузнецом, творения которого будут известны в многих мирах. Императоры и короли будут выстраиваться в очереди, чтобы хотя бы иметь шанс поговорить с ним, обещая баснословные суммы и собственных дочерей. Даже древнейшие существа, что обитают в мирах Многомерной Вселенной будут с благоговением произносить имя этого мастера, отдавая дань уважения его таланту.

Но пусть жизнь легендарного кузнеца будет полна красок, будет в ней и доля горя. В момент, когда он обретёт всё чего желает его сердце и душа, он будет этого лишен. В один миг его жизнь изменится, а все достижения канут в бездну. Честное имя мастера будет погребено и забыто, репутация разрушена, а истории о нём будут содержать в себе лишь черноту и яд. Великий мастер, легендарный кузнец, что лишился всего и умер в безумии.

Поняв, кто именно перед ним и что сказанное было пророчеством, юноша ни на секунду не сомневался в словах оракула. Они никогда не врали, и это знал каждый. И тем сильнее сжалось сердце молодого мастера, от осознания и боли. Но даже так, даже всё понимая, он решился двигаться дальше. Он захотел бросить вызов своей судьбе. Громкие слова для того, чья жизнь отсчитала всего лишь восемнадцать зим.

Именно с того момента, с огнём в душе и желании изменить собственное предназначение, он вступил в Орден Кузнецов. Орден, где стал одним из старейшин и воплотил своими руками шедевры, достойные богов.

Время шло, старость брала своё. Он получил всё, что желал, но понимал — скоро всё изменится. Всё чаще ему стали сниться сны об оракуле и его словах.

Тогда мастер изменился. Он заперся в своей кузне и не выходил из неё долгие годы, находясь в уединении. Грохот его молота не смолкал ни на миг. Лишь по уходящему через дымоход дыму, другие мастера знали, что он ещё жив и пламя его горна не потухло. Служки оставляли ему пищу, но ни разу не видели, как именно старейшина забирал её. Оставался только пустой поднос да тарелки.

Орден Кузнецов закрыт для тех, кто в нём не состоит, и именно поэтому семью мастера не пускали к нему. Его жена и дети требовали увидеть его, но получали отказ. Короли и императоры негодовали и злились, что он не выполнил их заказы, оскверняя имя и пороча его. Но мастер не знал об этом… он лишь продолжал работать, пытаясь достигнуть того, что для всех остальных было безумием и непостижимым.

Спустя долгие годы, дым кузни перестал уходить в небо, а удары молота стихли. Подобное напугало, как других старейшин Ордена, так и всех остальных. А когда они вошли в кузнецу мастера, то увидели, что даже спустя столько времени работы она была в идеальном состоянии. Сам же мастер сидел за столом, смотря потухшим и пустым взглядом в лист пергамента, где было написано:

«Я бросил вызов судьбе, желая изменить и разрушить её, но слишком поздно понял… Я сам выковал её такой.»

Он верил, что лишь оружие способно разрушить столь невообразимое, как судьба. Таков был склад его сознания и веры, и именно поэтому, старейшины Ордена увидели в его кузнеце десять стоек. Выполненные из гладкого и полностью чёрного металла, упавшего со звёзд, они внушали некую чужеродность и неправильность. Но не они привлекли внимание старейшин, а оружие, что лежало на них. Каждому из них мастер дал имя. Каждое из них он благословил не только своей кровью, но и словом. И в каждое из них он поместил душу грозного и опаснейшего существа.

Такова легенда о «Разрушителях Судеб.» Легенда о легендарном кузнеце Абигоре Мастрадоме и его даре. Мастере-кузнеце, что пытался изменить собственную судьбу из-за пророчества в погоне за совершенством.

Я снял молот со стойки, ощущая его вес. Тяжёлый… Очень тяжёлый. Но эта тяжесть постепенно исчезала, по мере пробуждения запечатанной внутри него души. На рукояти и ударном наконечнике стали проявляться ветвистые красные линии, будто мелкие ручейки магмы.

— Maranta dradaen, Dagahar, — со сталью в голосе произнёс я, зная, что за душа запечатана в молоте. Не думал, что встречу своего давнего знакомого вот так.

А я всё гадал, куда же этот мерзкий ублюдок подевался и почему перестал кошмарить миры. А оно вон как оказалось.

Линии на молоте вспыхнули, а затем из них вырвался разрушительный поток пламени. Оно не смогло пробиться через мой Гибкий Барьер, пламя души — окутавшее тело, а также Жёсткий Барьер, что стал куполом и спас пространство с остальными артефактами.

Узнал, значит? Что ж, на иное приветствие я и не рассчитывал, Дагахар!

Я крепко сжал завибрировавший молот, ощущая, как Океан Душ начал вскипать! Твари почувствовали того, кто был в молоте и ощутили неимоверную угрозу, попрятавшись в самых дальних уголках, куда только могли забраться! Все они, кроме одного!

Рёв короля небесных драконов был громоподобен и я слышал его даже не погружаясь в себя. Нельтар тоже знал, что за перец сидит в молоточке и доволен этим фактом не был. Ну ещё бы… Не каждый день увидишь дальнего родственника, которого на дух не переносишь и хочешь разбить ему лицо. Или морду, в случае драконов.

С мечом Томсома и Снежным Пардом вышло всё гладко. Там был всего лишь кошак. Да, сильный, но не слишком. Теперь же, одного Нельтара тут не хватит. Особенно, если учесть, что Дагахар в разы сильнее. Первородный Дракон Истинного Пламени, Последняя Тень, Пламя Разрушения, и ещё куча прозвищ, которыми хорошего дракона не назовут. Всё это про старого и скверного характером Дагахара. Мудака, за которым я охотился по многим мирам и хотел размозжить его наглую башку.