Мама, папа, я и Перестройка (СИ) - Конфитюр Марципана - Страница 11

Со сметаной и сгущёнкой уже были перебои, но варенья в бабушкином «хрущёвском холодильнике» ещё оставалось хоть отбавляй, а один из неочевидных плюсов моего нового возраста состоял в том, что можно было есть что угодно, не боясь потом не влезть в очередные штаны. В общем, к двум часам, когда из телевизора заиграла знакомая музыка Поля Мориа, открылись кованые ворота, заплясали аисты, промчались антилопы, затем обезьяны принялись летать между лианами, словно птицы, а потом ещё только начинавший стареть Николай Дроздов заговорил про лежбища сивучей на Курилах, я ел блины со сливовым вареньем и был счастлив.

После еды бабушка повела меня гулять. Сначала в свой двор. Там я чуть-чуть покачался на скрипучих качелях, а потом решил было залезть в маленький домик на площадке – оказалось, что нельзя. Бабушка почему-то запретила мне забираться в это самое привлекательное для игр место на всей площадке – так же как это было с воспитательницей и аналогичным домиком в детском саду. После этого в домик не захотелось, естественно, ещё больше. Однако спрашивать, почему туда нельзя, я не стал, подозревая, что за этим может крыться какой-то секрет эпохи, незнание которого разоблачит меня как чужеродную душу внутри дошколёнка. В общем, я сказал, что этот двор неинтересный, и мы с бабушкой пошли по направлению к другому, где имелись не скрипучие качели.

По дороге мы зашли на рынок, где с недавних пор осуществляли индивидуальную трудовую деятельность соседские бабушки. Одна продавала маленькие алоэ и фикусы в майонезных баночках; вторая – самовязаные носки и пинетки; третья – собрание сочинений Аркадия Первенцева. Возле четвёртой торговки мы остановились. Это была бабушкина подруга. Она продавала пойманную мужем рыбу, а также полученные по талонам её непьющей и некурящей семьёй водку и сигареты. Старушки разговорились. Пока они обсуждали катастрофический дефицит белых ниток, а также рациональность продажи водки за рубли по сравнению с возможностью использовать её как валюту, я скучал и таращился по сторонам. В итоге мой взгляд зацепился за книжки, выложенные на прилавок соседней женщиной. Назывались они «Источник вечного наслаждения», «Бхагават-гита как она есть» и «Кришна – верховная личность бога». На обложках был синий индийский мужик. Я задумался о том, что, если в самой читающей стране мира такое кто и купит, то исключительно от дефицита нормальной литературы. Однако продавщица опиума для народа приняла мой взгляд, от скуки скользящий по её товарам, за увлечённый.

– Вот ребёнок книжечками интересуется! – Обратилась она к моей бабушке. – Чувствует, где правда! Дети, они же не испорченные, у них чистая душа, они всё чуют!

Бабушка посмотрела на продавщицу, потом на книги: сперва недоверчиво, потом с любопытством. Советские издания редко баловали яркостью красок, так что индийское разноцветие поневоле приковывало внимание.

– Говорят ведь: устами младенца глаголит истина. Это потому что у детей с рождения часто бывает открыт третий глаз, который со временем закрывается. Ну, в смысле, многие дети экстрасенсорными способностями обладают.

Я хотел было сказать, что, во-первых, уже не младенец, а, во-вторых, ничего не глаголил, а просто смотрел. Не успел: заговорила моя бабушка.

– А это кто такой синий? – Спросила она.

– Иисус Христос, – ответила продавщица, не моргнув глазом.

– Да ладно!

– Вы не верите, а так оно и есть. Сегодня многие иностранные учёные говорят о том, что у Христа был голубой цвет кожи. А в СССР информация об этом только-только начала просачиваться.

– Ну да, – вздохнула бабушка, – от нас же всё скрывали! И про НЛО, и про бога! Мы боялись ведь!

– Угу, – сказала женщина. – Берите, пять рублей.

– Я когда у родителей спрашивала про бога да про религию, они мне ведь не рассказывали даже! Говорили – засмеют! И страшно было! Так и выросли мы неучами!

– Теперь-то уж можно. Берите, берите! Смотрите, ребёнок вот тянется!

– Так, что, это детская Библия?

– Вроде того. Но для всех. Детям тоже подходит. Я у своей дочки в детсаду читаю, в группе, с удовольствием все слушают! Все три – за двенадцать рублей.

Я не выдержал:

– Вы зачем неправду говорите? Никакая это не Библия. Вот, русским языком же написано: «Бхагават-гита». И какой-такой Иисус, когда тут Кришна?

– Батюшки! – Ахнула бабка. – Читать, что ль, умеешь? Да ещё такие сложные слова! Когда это ты научился-то? Где?

– Ну так в садике... – Ляпнул я первое, что пришло в голову, досадуя на себя за то, что так прокололся. – С нами там занимаются, знаешь? Цифры, буквы, Ленина показывают...

– Буквы я тебе ещё в три года показала, только проку от этого было как от козла молока... А теперь – вот те на те!

– Так это у ребёнка сверхспособности проснулись от общения со святыней! – Тут же вклинилась торговка. – Бог наш Кришна не то ещё может. Такие творит чудеса!..

– Чудеса? – Бабушка даже растерялась. – Что, Андрюша, это правда что ли чудо? Или всё же ты сам научился?

– Да сам, сам! Пошли, баб, – сказал я. – Двенадцать рублей это дорого. Я лучше «Чиполлино» почитаю.

С тем, что двенадцати и даже пяти рублям можно найти лучшее применение, бабушка согласилась, и с рынка мы ушли. Правда, она по дороге принялась рассуждать о том, что я демонстрирую очевидную тягу к вере, и меня, наверно, надо покрестить, лучше до школы:

– Чтобы Бог тебя в школе берёг. И потом, пока можно! А то могут опять запретить... Ты только крестик потом не носи. А то дети засмеют, когда увидят.

Мне все религиозные разговоры надоели в ту же секунду, как начались, поэтому я стал думать, как бы мягко отвлечь бабушку от них. Сперва попробовал рассказать что-то из вчерашних событий в садике; но бабушка не унималась, продолжая жаловаться на то, что информацию о синеве Иисуса от неё сперва всю жизнь скрывали, а теперь заламывают за неё такие цены, что только спекулянтам по карману.

– Уж лучше я эти двенадцать рублей тебе на будущее отложу!

– Деду на машину, – сказал я, прекрасно зная, что такое будут в будущем эти жалкие советские рубли.

– Или так, – сказала бабушка. – А всё же тебе надо покреститься. Больно часто болеешь... Сейчас-то хоть соплей нет?

– Здоров я.

– Хорошо. Чуть не забыла! У меня же для тебя вода заряженная! Дед хотел её выпить, но я не дала. Надо в нос тебе будет закапать для профилактики. Соседка ей рассаду поливает, говорит, она растёт как на дрожжах! Они всей семьёй закаляются этой водой...

– Баб, может, в магазин вон в тот зайдём? – Почти безнадёжным голосом предложил я, кивнув на галантерейный.

Женщины ведь любят магазины, верно? Может, бабушка начнёт там всё рассматривать и хоть на время прекратит нести всю эту ахинею?..

– Да ну, что там делать? Я на днях заходила, так резинок для трусов, и тех нет в продаже. Белых ниток вообще днём с огнём не найдёшь в наше время...

– А вдруг появились?

– Да как же! Если бы их выбросили, Андрюша, тут бы уже очередь стояла до самой до трамвайной остановки!

– Всё равно давай зайдём! – Канючил я.

Мне показалось, что я уже сбил бабушку с дурацкой темы, и, если она окажется в магазине, то уже точно не вернётся к ней, по крайней мере, до конца прогулки. Пусть хотя бы говорит о дефиците. Это всё же адекватнее.

Дальше я стал апеллировать к тому, что на магазинных окнах очень красивые рисунки с мужчиной с портфелем и женщиной в бусах, так что пройти мимо него, не зайдя внутрь, мне уж никак нельзя. Потом пообещал, что не проведу внутри больше пяти минут и не буду просить ничего-ничего, даже ножик складной. Если будет, и я им просто полюбуюсь...

В общем, бабка согласилась.

– Нет, ты представляешь, – рассказывала она деду за ужином несколько часов спустя. – Сперва к богу потянулся. Дальше оказалось, он читать уже умеет! А потом уговорил меня зайти в магазин, где, оказывается, только что выбросили в продажу белые нитки! Там ещё даже очередь выстроиться не успела! Я подозреваю, что Андрюшка – вундеркиндер!