Реквием. Книга первая Инициация (СИ) - Рави Ивар - Страница 16

— Куда его тащить?

— В Верхнее Отрадное, — самым серьезным голосом велел Виталий Семенович, вызвав у нас приступ смеха. Пока незадачливый подельник Картуза волок его труп по двору, я еще раз огляделся — видимой, опасности не было. А невидимый убийца радиация, уже пару минут трудился надо мной.

— В подвал, быстро, — подавая пример, первым спустился вниз. После выстрелов Семенова наружная дверь напоминала дуршлаг, хорошо, есть еще одна, иначе уровень радиации в подвале сильно вырос бы. Парни могли обойтись без дезинфекции, а вот мне предстояла помывка. Пусть всего пять минут, но я находился снаружи без очков и респиратора. Пока встревоженные девушки выслушивали рассказ Виталия Семеновича, быстро помылся, тщательно прополаскивая рот. Рвоту вызвать не смог, но дополнительную таблетку калия йодида выпил.

— Виталий Семенович, вы молодец! Ваши действия обезопасили нас и, возможно, спасли жизнь Дениса!

Подполковник на мои слова только улыбнулся:

— Когда этот подонок подал голос, я понял, что он напротив двери, такой шанс нельзя было упускать.

— В любом случае, мы не можем откладывать отъезд, это надо сделать как можно быстрее. Не исключено, что подельник Картуза явится сюда с толпой, — Денис поколебался после своей фразы и продолжил, протягивая руку Семенову:

— За мной должок.

— Нет, должок был за мной, будем считать, что уплачен, — подполковник пожал протянутую руку.

Прошло почти полчаса, пока все успокоились — Семенов попросил Альбину налить водки. Несмотря на его невозмутимость на лице, подполковника колбасило: адреналин ушел, и начало приходить осознание случившегося. Я такое часто видел на войне — вначале ты не понимаешь, что убил человека. Горячка боя проходит, и начинаются угрызения совести, тебя даже трясет от эмоций, тошнит. Были случаи, когда парни впадали в сон, свернувшись калачиком. И даже близкие разрывы снарядов не могли их вывести из летаргического состояния.

На часах было восемь вечера, когда все было собрано, рассортировано и упаковано. На столе оставался только комплект одноразовой посуды — нам предстоял последний ужин в нашем убежище. В какой-то момент защемило сердце — сегодня был тринадцатый день нашего пребывания в подвале. За все эти дни мы к нему привыкли настолько, что могли с закрытыми глазами сновать среди предметов, разбросанных по углам.

— Заранее заводить машины не будем. Виталий Семенович, Маша и Альбина стоят в охранении по периметру. Возьмите с собой фонари, если кто будет приближаться — будем вначале слепить и предупреждать. Наталья Ивановна, вы ждете внизу с Сергеем, пока мы не загрузим все в машины. Грузим быстро, без криков и разговоров.

На погрузку нас оставалось пять человек — я, Ашот, Денис, Ваня и Аннабель. Большинство баулов приходилось тащить вдвоем, а чтобы поднять на борт «шишиги» — приложить усилия троих или четверых. Когда края машины заполнились, попросил Ашота залезть наверх, чтобы оттаскивал баулы вглубь машины.

Порядок следования машин и размещения был выработан совместно: первым был Додж. Со мной ехали Семенов с супругой и Аннабель. Вторым следовал Ваня на своей «шишиге» в компании Ашота. Денис замыкал движение с Машей и Альбиной с сыном. Появление Ашота и Семенова в нашей группе оказалось весьма кстати — было принято решение посадить их за руль. Я не знал стрелковых способностей Ашота, а в Ване не сомневался — в тире он стрелял отлично. Маша и Альбина тоже стреляли, но в Ниссане Денис собирался посадить супругу за руль, чтобы руки были свободны. Набрав в ведры мыльный раствор, одевшись в ОЗК, наскоро провели первичную антирадиацилнную обработку машин — за эти дни на них наверное тоже накопилась радиация.

В каждой машине была рация, поэтому мы могли держать связь по ходу движения.

Долгими вечерами мы изучали карту предполагаемого маршрута: от идеи следовать по МКАДу в сторону Люберец отказались после слов Семенова, что кольцо будет забито глухо. С учетом траффика в обычные дни, такое было реально. А если после первых взрывов началась массовая эвакуация, то шансов на проезд не было вообще.

Пришли к мнению, что ехать надо по ЦКАДу или, иначе говоря, по трассе А107 до Обухово.

— С Богом, — глухо проговорил Семенов, трогаясь с места. Обогрев лобового пришлось поставить на максимум, после процесса деактивации образовалась наледь на стеклах. Выехав на Можайское шоссе, повернули в сторону Акулово. Наталья Ивановна и Аннабель молча сидели сзади, периодически шепчась. Объезжая брошенные машины, Семенов ехал довольно медленно, разогнаться просто не было чистой дороги. Навстречу попались две машины, разъехались без остановок, при чем нам уступили дорогу. Наша колонна из трех машин, в середине которой возвышалась «шишига», смотрелась представительнее.

Доехав до кругового движения при пересечении трассы М-1, пришлось остановиться: полоса, по которой нам следовало ехать дальше, была забита машинами. Под эстакадой был такой затор, что даже танку было бы проблемой проехать дальше.

— Давай через все полосы на крайнюю левую, ПДД соблюдать нам не нужно, объедем эстакаду и вернемся на дорогу.

Все три машины могли без проблем пересекать бордюры — переваливаясь с боку на бок, выехали на левую полосу — она была практически свободна. На трассу вернуться смогли лишь метров через триста. Проехали Юдино, Перхушково тоже осталось позади. Сверился с картой: впереди были Малые Вяземы, от которых по Петровскому шоссе надо было съехать на ЦКАД.

— Второй, прием. Как слышишь? Все в норме?

— Первый, слышу хорошо, все в порядке, — отозвался Ваня. «Шишига» ехала в пяти метрах за нами, на поворотах я видел и Ниссан Дениса, который также подтвердил, что проблем с машиной нет. Дозиметр я держал перед глазами, положив на торпеду. В районе Перхушково радиация снизилась до 0.54 и поднялась до 0.67, когда показался трафарет с указанием Малые Вяземы.

Съехав на Петровское шоссе, вновь взглянул — на табло мерцали цифры 0.72. В Кубинке были размещены гвардейские части и функционировал военный аэродром, видимо, противник нанес по ней отдельный удар. После проезда Юшкова цифры резко упали, остановившись на 0.46 микрозиверт в час. При таком фоне можно было даже снять респиратор. Освободившись от этого ненавистного мне предмета, с наслаждением затянулся сигаретой.

— Курите, Виталий Семенович? — этот вопрос я задавал не впервые, просто по инерции получалось. — Можете пока снять респираторы, — бросил через плечо Аннабель и Наталье Ивановне, которые сразу начали тараторить, обсуждая увиденное. А обсудить было что — вдоль Можайки, пока не доехали до съезда на ЦКАД, стояло много домов без крыш и окон, огромное количество занесенных снегом машин, встречались сгоревшие остовы частных домов и магазинов. Света мы не встретили нигде, иногда встречалась машина или сразу две в маленькой колонне. Да по обочинам дороги встречались человеческие фигурки, вжимавшиеся в снег и прятавшиеся при виде наших машин. Основная часть людей либо уехала с этих мест, либо пряталась по домам, если выжила.

— Не курю, — серьезно отозвался Семенов, не отвлекаясь от дороги. Радиационный фон пока был стабильный — цифры колебались от 0.42 до 0.49. Вызвав по рации Дениса и Ваню, сообщил им про фон, чтобы могли немного подышать свободнее.

Слева темнел массив непонятных, скорее всего промышленных зданий. Фары Доджа выхватили табличку с указанием «Трак Партс Foton» и «Трак Партс Sitrak». Костер, отбрасывающий яркие отсветы, мы заметили одновременно. Возле него сидела группа людей, вскочивших при нашем приближении. Проезжая мимо костра, до которого было порядка сорока метров, я заметил, как что-то блеснуло, а в следующую секунду что-то мигнуло красным и донесся приглушенный звук выстрела.

— Стреляют! — крикнул Семенов, вильнув на дороге.

— Топи! — прикрикнул на него, одновременно предупреждая по рации задние машины. Но больше выстрелов не последовало, возможно, выстрел был просто предупреждением. Меня не покидало ощущение, что у нас все слишком хорошо складывается и проблемы еще впереди. Так и оказалось. Подъезжая к пересечению с Киевским шоссе, мы оказались перед затором. Остановившись, при свете фар смотрел на развязку — сколько хватало света, затору не было видно конца.