Док. Филант. Финальный бой (СИ) - "Катэр Вэй" - Страница 10

Во сне Умник увидел себя человеком, человеком без руки. Ох, эта рука, как же она иногда чешется, но не растёт. Он видел женщину, высокую, крупную, с широкими бёдрами и большой упругой грудью. Её длинные светлые волосы закрывали всю спину до самой талии, едва касаясь маленькой родинки на верхней части округлой попы. Умник протянул руку, коснувшись этой попы, ощущая ладонью тепло и бархат нежной кожи. Он зажмурился от дивного удовольствия и, втянув пьянящий, кажется, так давно забытый аромат женского тела, притянул девушку к себе, осыпая поцелуями, нежно и бережно подмял под себя, уложив прямо в траву. Сжимая одной рукой правую грудь, губами ласкал левую, ощущая лёгкий зуд и приятное щекотание внизу живота. И непередаваемое ощущение тепла близости…

Руки девушки гладили его спину, ноги её чуть раздвинулись, приглашая для дальнейших действий ухажёра…

Умник не знал, что нужно делать дальше, он не помнил, но девушку это не смутило и, взяв «бразды правления» в свои руки, принялась творить что-то, казалось, нереально приятное и захватывающее дух. После таких манипуляций Умник накинулся на неё, словно зверь, и продолжил соитие уже самостоятельно, ведомый природой человеческого влечения…

Войдя в её горячее лоно, он на мгновение замер, наслаждаясь вновь обретёнными ощущениями. Ноги крепко обхватили его спину, бёдра двигались плавно, в такт, пухлые алые губы чуть приоткрыты и жаждут поцелуя. Сердце колотилось, как никогда прежде, голова кружилась, и хотелось чего-то, но чего — не понять, от этого желания Умник застонал и увеличил темп сладостного качания, выжимая сок Жизни…

— О, да… Да! — пролетели в голове мысли. Это то, чего он и хотел! Это — то самое!

Перевернув девушку на живот, он подтянул повыше эту аппетитную попу, которую вовсе не хотелось есть, а хотелось совершенно другое! Вонзив в промежность свой вновь обретённый член, Умник, ухватившись за длинные волосы, потянул их на себя, бёдрами набирая скорость и глубину толчка.

Ох, какая жалость, что нет второй руки, с каким бы удовольствием сейчас шлёпнул бы её по попе!

Умник зарычал, чувствуя, что сейчас в нём что-то взорвётся.

— УУУРРРРРРРДААА! ДАААА! ДА! ДА! ДА-А-А-А!

— Умник! Умник! Ты чего⁈ Умник! Тебе плохо⁈

— НЕТ! ЧТО⁈

— Умник… ты говоришь… Е***ть ту Люсю без баяна… — Фома, хлопнув себя ладонью по лбу, плюхнулся на колени и уселся прямо на землю с отвисшей челюстью и с широко распахнутыми глазами.

— НЕТ, НЕ ЛЮСЮ, — грубым хриплым голосом пророкотал мутант и сам же прикрыл лапой свой рот в изумлении.

— О-ОЙ! КХЕ! КХЕ! ФО-О-ОМА-А-А-А. — Уже осознано Умник попытался произнести слова, пробуя свои новые возможности и слушая свой собственный голос. Невероятно!

Во время этого занятия его и накрыло волной беспокойства. Ощутив часть стаи, которой было велено оставаться у города. Умник поспешил к Лешему.

— Высший, Младшие идут.

— Сюда идут?

— Да. По следу. Мы чувствуем друг друга.

— Далеко от нас?

— День.

— Хм… никак, стряслось чего. А ну, кликни мне Фому.

— Фо-о-ома-а-а-а-а! — хриплым басом пророкотал Умник во всю глотку.

Птицы, обосравшись, забыв, что они — стая, поспешно разлетелись в разные стороны, активно хлопая крыльями. Люди замерли, кто где стоял, и с испуганными лицами, глядели в сторону мутанта. Над лагерем сразу повисла мёртвая тишина.

— Что⁈ — как из-под земли возник слегка запыхавшийся Фома, переводя свой обеспокоенный взгляд с Лешего на Умника.

— Голоси-и-ист! Молодец! — ухая, как здоровая сова, посмеивался командир. — Всё никак не нарадуюсь!

— Вы чего, обалдели шутки такие шутить⁈ Я же думал, случилось чего⁈

— Да не кипятись. Случилось, но вот голосище у него, о-О! — Леший потряс в воздухе здоровенным кулаком.

— Умник говорит, что Малые к нам чешут. Значит, в Светлом чего-то стряслось. Да не гляди ты на меня так. Если бы чего совсем плохое, он сказал бы уже. — Командир кивнул на рядом спокойно лежащего мутанта. — Раз молчит, значит, все живы.

— Встретить?

— Да вот, думаю…

— Сами найдут, — старательно зарычал мутант. — Мы, чем ближе, тем лучше чувствуем друг друга. Я уже их настроение ощущаю. Скоро и они моё уловят, тогда напрямую побегут, как на Зов.

— И как их настроение? — Фома не на шутку обеспокоился известием.

— Нормальное. Расстроены, но не сильно. Боятся немного. Они были на месте боя со скреббером. Обеспокоены. Думаю, ночью придут.

Умник говорил медленно, стараясь не пропускать и не путать буквы, выговаривая каждую. С дикцией у мутанта пока ещё были проблемы, речевой аппарат развит на уровне маленького ребёнка. Он и картавил и шепелявил, а иногда путал буквы местами.

Леший, поглаживая Алиску, сидел у входа в свою палатку и грелся на солнышке. Умник развалился поблизости, заняв почти всё свободное пространство у жилища. Зверюга рыжая растянулась на коленях человека во весь рост, блаженно щурясь и иногда зевая, показывая острые зубки и узкий, длинный, розовый язык. Дружбу с этими мутантами, которые пахнут почти как люди, она водила уже давно, нисколько их не опасаясь. После того, как её спасли, Алиса себя ощущала иначе. Многое поменялось в её звериной жизни, да и жизнь стала уже совсем не звериной. За эти месяцы, проведённые с людьми и мутантами, она хорошо научилась понимать язык и тех, и других, а также она могла становиться полностью невидимой и бесшумной. Как же теперь стало легко охотиться, даже скучно, когда добыча достаётся так просто. Поэтому Алисе перестало нравиться использовать это умение во время охоты, зато оно отлично помогало прятаться от чужих людей и опасных Иных.

Леший, выслушав мутанта, отдал приказ Фоме:

— Ну, в таком случае, подготовь, предупреди всех людей, чтобы паники не случилось. К Умнику-то уже привычные, не должны сильно шарахаться. А кто идёт-то, Умник?

— Все.

— Ц-ц-ц, — покачал командир головой. — Ладно, придут — расскажут.

Фома ушёл. Умник нарисовал когтем на земле крест и, обведя его кругом, пророкотал:

— Погуляю. Недолго.

— Ну, сходи, — одобрительно кивнул Леший.

Вернулся Умник раньше, чем ожидал командир.

— Высший, там карловы! Много. Стадо карлов! Кластер обновился. — Мутант показывал затянувшимся обрубком лапы в сторону реки, из которой носили воду в лагерь.

— О, как. А люди есть?

— Есть. Серые.

— Ага… — задумался Леший и достал рацию. — Фома, приём.

— Фома на связи. Приём.

— Сюда дуй. Конец связи.

— Чего, батька? — явился вызванный боец.

— Да вон, гулёна наш на кластер наткнулся со свежаками неиммунными и стадо карлов.

— Кого?

— Тьфу, ты! Коров! Пойди глянь да убери, пока в гости не явились. Нехорошо, что тут коровы поблизости прилетают… — Леший повернулся к Умнику. — Ты родню бывшую в гости не чуешь?

— Не. Только серые, — рыкнул Умник.

— Хорошо. Фома, Арману скажи, пусть перекличку сделает среди наших баранов, и иди.

Боец направился выполнять указания, а мутант остался ждать его на окраине. Как бы хорошо люди ни относились к Умнику, но его хождение по лагерю всегда воспринималось крайне негативно. Люди бледнели, зеленели, оседали на подкосившихся ногах, дрожали всем телом и даже падали в обморок, но всё это молча, без визга и криков, что уже, безусловно, радовало. Не все так реагировали, но многие. Другие же, которые Умника не боялись, откачивали трусливых и сильно ругали несчастного мутанта.

Серыми оказались горе-пастух и две пары туристов, устроивших пикник недалеко от луга, на берегу реки, уходящей дальше на запад.

Оглядев из укрытия лагерь пока ничего не заподозривших туристов, Фома тяжело вздохнул.

— Дождаться обращения для души успокоения… или сейчас начать? — думал Фома, наблюдая, как парень в ярких жёлтых кедах и пятнистых спортивках жаловался девушке с зелёными косичками на головную боль и дурное самочувствие, греша на некачественную дурь и палёную водку.

Вскоре из второй туристической палатки показалась взъерошенная голова в дредах, прикреплённая к телу неопределённого пола. За ним выползло нечто, похожее на экваториального попугая.