Мой препод – Лёд - Коваль Лина - Страница 13

– На метро поедем?

Небрежно мазнув глазами по моему лицу, сжимает зубы и уставляется в телефон.

– На такси, Юля.

– Такси? В Москве? – усмехаюсь.

– В метро сейчас не легче, – отвечает он недовольно и награждает меня ещё одним коротким взглядом. – Тебе там будет некомфортно.

– Ого, – восклицаю еле слышно и, скорее всего, становлюсь красной, примерно как стены Спасской башни.

Лев Викторович Демидов думает о моём комфорте. Это что-то на счастливом.

Улыбаюсь, как дура.

– Пойдём, – говорит он, кивая вперед.

Поправив рюкзак, послушно устремляюсь сквозь толпу, туда, куда он сказал, а спустя пару минут вздрагиваю от неожиданного прикосновения в районе локтя.

– Куда ты так втопила, Юля? – слышу над ухом. – От меня не сбежишь.

– Да я и не пыталась, – пожимаю плечами и замедляю шаг. – А куда мы едем, кстати?

– На встречу с одним суперменом, – отвечает Демидов с усмешкой и тут же становится серьёзным.

Больше со мной совсем не разговаривает. Ни пока ожидаем такси, ни когда пропускает меня первой на заднее сидение, а затем усаживается сам, широко расставив колени.

Пытаюсь успокоиться, сначала рассматривая пролетающие за окнами столичные улицы, а затем пролистывая новости в соцсетях. Внимательно одну за одной читаю записи. Все подряд. От непонятно откуда появившейся в моей ленте новой шашлычной до подробного отчёта об отпуске на Бали наших соседей по посёлку.

Выругавшись про себя, убираю мобильный в рюкзак.

Наверное, ожидаемо, что мы попадаем в пробку. Час-пик в Москве. Как иначе?

Слева от нас притормаживает темно-синяя машина и я сразу же обращаю внимание на сидящую рядом с водителем девушку. Пока восхищенно тяну про себя: «Какая она краси-ивая!», симпатичный брюнет устремляется к ней и жадно целует в губы.

Вспыхиваю от стыда, потому что сегодняшний целомудренный поцелуй Алана вдруг кажется детским лепетом в начальной школе. Полнейшее ощущение, что эти двое в соседней машине занимаются сексом через рот, а я промышляю вуайеризмом в присутствии Демидова.

Последний, кстати, следя за моим взглядом, тоже уставляется на пожирающую друг друга парочку. Идеальные черты лица с отвращением кривятся, но когда парень с неохотой отрывается от девушки и случайно обращает внимание на нас, Лев Викторович спокойно ему кивает и… улыбается.

– Вы что? Знакомы? – удивляюсь.

– Да, – коротко отвечает он и, в отличие от меня, больше не обращает внимания на влюблённых.

В соседней машине же заметное оживление.

Молодой человек будто нервничает, костяшками пальцев постукивает по рулю, хмурится, а девушка становится грустной и обескураженно отворачивается в нашу сторону.

Встречаюсь с ней взглядом и тепло улыбаюсь подбадривая. Ну почему мужчины бывают так грубы с нами?..

– Вы их смутили своей реакцией, Лев Викторович, – замечаю тихо. – Что здесь такого? Люди любят друг друга. Любить не стыдно.

Демидов раздраженно проходится взглядом по моим ногам и тяжело вздыхает:

– Видимо, в силу возраста, ты слишком романтичная, Юля и всё не так понимаешь. За рулём этой машины – мой приятель Макс Данилов. Наши отцы дружат, а мы общаемся постольку-поскольку. Без понятия кто эта девица рядом с Максом… но его невесту Стефанию знаю отлично и заранее приглашён на их свадьбу.

Шокировано округляю глаза и ещё раз, уже не стесняясь, смотрю на парочку.

Чужой жених? Интересно, а девушка-то в курсе? Поэтому такая печальная? Борюсь с противным чувством в груди, уж слишком напоминающим жалость, которую сама не люблю.

Светофор наконец-то загорается разрешающим сигналом, и Данилов дерзко стартует с места первым, оставляя наше такси и моё бесцеремонное любопытство позади.

– Никогда не верь тому, что видишь, Юля. Сколько можно тебе повторять? – проговаривает Демидов назидательно и отворачивается к окну…

– Купим кофе? – робко улыбаюсь незнакомому молодому человеку в небольшом павильоне, напоминающем по форме стаканчик, и обращаюсь к Демидову.

Он кивает, расстегивает замок на куртке и извлекает из внутреннего кармана кожаный зажим для денег. Посмеиваюсь в рукав и, чувствуя себя крайне невоспитанной особой, неуклюже откашливаюсь.

Все мои ровесники, в общем-то, как и я сама, оплачивают покупки с помощью телефона или кюр-кода.

«Наличные деньги» в наше время – практически архаизм, но Лев Викторович ещё тот динозавр, оказывается. А я впервые в жизни близка к тому, чтобы стать палеонтологом.

Моё настроение с каждым мгновением становится всё смешливее. Мы приехали в небольшой скверик в центре Москвы всего десять минут назад, гораздо раньше, чем планировалось, поэтому ближайшие полчаса судя по прозвучавшему брутальному бурчанию, будем «гулять». Он сам так сказал.

Облизываю губы, гоняя в голове мысли, как бы мне начать незатейливый разговор и сразу иду в бой:

– Хотите угадаю, как вы любите?

– Что-о? – взмахнув бровями, Демидов удивленно уставляется на меня. – Ты о чем?

– Кофе, – киваю на киоск. Выдерживаю на себе внимательный взгляд и нервно сглатываю слюну.

– Ааа, – почесывает он подбородок и устало вздыхает, переминается с ноги на ногу. – Это что обязательно?

– В смысле?

Парень за прилавком словно за игрой в пинг-понг наблюдает. Переводит взгляд на каждого из нас по очереди.

– Ну… нельзя просто выбрать кофе и молча походить здесь где-нибудь… по окрестностям? – озирается Демидов.

Синие глаза излучают снисходительность и в целом он, как ни странно, позитивен, поэтому я не обижаюсь. Щеки вспыхивают, как светофоры, когда я замечаю, что Лев Викторович снова смотрит на мои губы.

– Может, вы просто опасаетесь, что я окажусь права?

– Валяй, – пожимает он плечами и кивает на вывеску.

– Мне кажется, вы любите Глясе, – пожимаю плечами, глядя на шарик мороженого в чашке с кофе. Лёд должен любить мороженое.

– Почему? – усмехается.

– Не знаю. Но точно не Эспрессо и не Американо.

– Вот как…

– Да, – улыбаюсь продавцу, понимая, что мы его задерживаем. – Хотя в целом они вам подходят. Эти напитки предпочитают прямолинейные, консервативные люди с сильным характером.

– То есть я не такой, Юля?

– Такой, конечно, – закатываю глаза. – Но чувствую, что это слишком просто для вас.

Демидов забрасывает ладони в карманы парки. В отражении витрины вижу, что на его лице отпечатывается запускающийся в голове мыслительный процесс.

– Капучино? – приподнимает брови и с интересом смотрит на меня.

Поворачиваюсь к нему, прищуриваясь, потому что непонятно откуда взявшийся в серой Москве луч солнца ударяет в глаза. Боже. Того и гляди Айсберга мне растопит.

– Капучино с пенкой, – рассуждаю. – Это люди легкие на подъем, воздушные, мечтающие. Простите, – прикрываю рот ладонью. Привычка, оставшаяся с «брекетных» времён. – Но вы, Лев Викторович, на мечтателя не тянете.

– Латте?.. Нет?..

– Латте, – склоняю голову. – Тоже не вы.

– Опять недотянул?

– Да нет, – закатываю глаза. Какой он смешной, оказывается, когда в себе сомневается. – В Латте много молока, это люди, у которых тесная связь с мамой, – потупляю взгляд. – Например, я.

Его плечи каменеют лишь на несколько мгновений, но я и это успеваю заметить.

– Удивила, Юля, – произносит он сипло и снова отворачивается к меню. – А если я закажу банановый раф, ты скажешь, что это в честь моих предков, которые сидели на дереве и чесали от безделья волосатое пузо?

– Не-ет, – возмущенно проговариваю.

Молча наблюдаю, как он извлекает тысячную купюру и аккуратно укладывает её на прилавок.

– Мне чай, будьте добры. Черный и без сахара. Без надписей, молока и бананов, пожалуйста. А девушке Латте.

– С сахаром, – киваю. – Лев Викторович, давайте я переведу вам деньги за кофе.

– Спасибо, оставь это в качестве платы за молчание.

– За молчание?

– Да. Никому не говори про моих предков, – произносит серьезно.