Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 (СИ) - Март Артём - Страница 26

«Сейчас меня забьют до смерти, — пролетело у Шнепперсона в голове. — Сейчас меня будут бить. Прыгать на мне, пока я не испущу дух».

Едва юрист оказался у их ног, прозвучал выстрел. Потом еще и еще один. Парни замерли.

— Вы че, суки! — Раздался хрипловатый голос Степаныча. — Этот под нами ходит! Перестреляю всех, как собак!

Шнепперсон, закрывал голову руками, но поднял взгляд. Вся трое налетчиков застыли над ним, обратили свои одинаковые лица в одну и ту же сторону. Когда раздался четвертый выстрел, все как один принялись бежать прочь. Во дворе эхом разлетелся гул подошв их тяжелой обуви.

— Ну че ты, живой⁈ — Подскочил к юристу Степаныч.

— Да пока дышу-таки, — проговорил он непривычным самому себе хриплым голосом.

— Ну, вставай. Ниче не сломали?

— Нет, — прохрипел он опять, — не успели… Малолетние звери…

— Все нормально Шнепперсон, — Степаныч поднял его на ноги, стал отряхивать плащ юриста. — Все хорошо. Ты красавец. Смелый. Отлично сработал.

— Упаси меня бог от такой работы, — проговорил Шнепперсон и услышал в собственном голосе привычно ироничные нотки. Это был хороший знак.

— Че за херня там случилась? — Обернулся Снегирь, когда троица парней влетела на заднее сидение его копейки. — Стреляли⁈

— Там этот жид был не один! — Крикнул ему Ваня. — Видать, кто-то из братков его сторожил!

— Нас чуть не постреляли! — Заорал Серега. — Над башкой так пули и свистели!

— Давай, погнали! — Вклинился третий, по имени Саша. — Он же может быть не один! Вдруг еще братки есть! Замочат нас щас, как щенков!

— Мля! — Крикнул Снегирь и дал по газам, — походу, нарвались мы!

Копейка буксанула, свистнула резина задних колес, и они сорвались с места.

— Ну ты, Шнепперсон, красавец! — Похлопал ему по спине Фима. — Мы уже перепугались, что тебя сейчас начнут бить. Возможно, даже ногами. А ничего! Ты даже перед лицом, так сказать, врага, не потерял решительного расположения духа!

— Попрошу меня не трогать, — кисловато сказал Шнепперосн, отстраняясь от Фимы.

Все вместе мы стояли под абрикосом, у пассата.

— Молодец, юрист, — посмотрел я на него одобрительно. — Все сделал как надо.

— Вам спасибо, — посмотрел он сначала на меня, потом на Степаныча. — Я уж думал, из Шнепперсона под той стеной выбьют-таки дух. А вы успели.

— Степаныч успел, — улыбнулся я.

— Ай, — старик отмахнулся. — Да чего там было успевать-то? Я просто в подъезде спрятался и наблюдал, пока нацики не подойдут.

— Ну, так что? Был среди них Ваня? — Спросил Женя юриста.

— Да откуда Шнепперсон знает? — Развел тот руками.

— Так, я ж тебе его описал.

— Знаете, темнота и то обстоятельство, что тебя сейчас забьют ногами до смерти, как-то не способствует-таки узнаванию чужих, совершенно незнакомых молодых людей. Да еще и когда все они, извините, побриты налысо.

Женя не ответил, только засопел.

— Да был он там. Я уверен, — сказал я. — Других Серп не прислал бы. Я с ним буквально договорился о том, что придет именно Ваня.

— А ты, Степаныч, не рассмотрел? — Спросил у него Женя.

— Не. Я другими вещами занимался.

— Я уж напугался, ты их постреляешь, — улыбнулся Женя натянуто.

— Из чего? — Рассмеялся Степаныч и передал Жене свой пистолет, которым он гонял пацанов.

— Хм, — Женя улыбнулся уже искренне. — Откуда у тебя такое добро?

— А вот… — Хмыкнул Степаныч. — Места знать надо.

— Чего там? — Вытянул шею любопытный Фима, пытаясь взглянуть на пушку из-за плеча Шнепперсона.

Женя хмыкнул и дал ствол мне. Это оказался советский стартовый пистолет ИЖ. Железный тяжеленький и черный он оттопырил свою широкую спусковую клавишу, встроенную в рукоятку с бакелитовыми накладками.

Заряженный холостыми, пистолет мог причинить вред разве что стрелку, если облако пороховых газов попадает ему в лицо из выходного отверстия для патрона, расположенного сверху корпуса.

— О-о-о-о, — сказал Фима, принимая ствол. — Сигнальный⁈

— Стартовый, — сухо ответил ему Степаныч.

— Блин, крутой какой, — Фима повертел ствол в руках. — Слышь, Степаныч, а подари его мне, а? Я, когда был маленький, всегда о таком мечтал. Вы ж у меня все пушки забрали.

— Шиш тебе, отдай сюда, — Степаныч выхватил у него ИЖ.

— Степаныч, ты че такой жадный? — Обиделся Фима.

— Да мне не жалко. Просто я тебя знаю. Ты ж с этой игрушкой умудришься кого-нибудь замочить. Ну или влезть в неприятности.

— Ну? И че теперь? — Спросил у меня Женя.

— А теперь действуем дальше, — сказал я. — Нациков мы, так сказать, прогрели. Теперь надо дожимать. Ну че, Степаныч, ты со своими договорился?

— Ну, — Кивнул он. — Завтра с утра подбегут.

— Сколько?

— Пятеро. Ну и я шестой. Все приедут с пушками.

— Хорошо, — я кивнул. — Как сказал классик, все идет по плану.

Внезапно во двор въехал милицейский бобик ППС. Мы удивленно замерли, когда откуда непойми взявшаяся машина подкатила к нам, а потом из всех дверей полезли менты.

Их было пятеро. Менты, казалось, сначала были настроены довольно решительно, но, когда окинули нас взглядом, явно поумерили свои амбиции. Еще бы. Нас очень легко было принять за членов ОПГ, а простые ппсники не хотели бы нажить себе неприятностей.

Наша компания уперла удивленные взгляды в милиционеров, которые, в свою очередь, на миг застыли у бобика. Потом тот из них, что, видимо, был главным, прочистил горло, одернул китель и, стараясь выглядеть решительно, направился к нам. Остальные переглянулись растерянно и потопали за ним следом.

Тусклый ближний свет фар бобика освещал двор, задевал и нас, просветлив уже загустевшую тьму.

— Сержант Крапивко, — взяв под козырек, представился милиционер.

На вид было ему где-то под тридцать. Может, двадцать пять-двадцать семь лет. Остальные орлы оказались и того младше. Окружили нас, пряча глаза.

— Здравствуйте, — поздоровался я первым, а потом подключились и остальные.

— На пульт дежурного поступила жалоба, что тут слышна стрельба, — сказал он вежливо. — Скажите, вы ничего такого не слышали?

Мы переглянулись.

— Слышали, — пожал я плечами.

— Ну да, — подхватил Степаныч. — Это мы стреляли. Из вот этого вот.

Старик совершенно спокойно протянул милиционеру свой ИЖ рукоятью вперед. В полутьме я видел, как на молодом лице сержанта заиграло задумчиво-хмурое выражение. Он медленно принял пистолет, видимо, не совсем понимая, что вообще происходит.

— Это стартовый, — пояснил Степаныч. — Холостыми патронами хлопает. Вот, собрались с мужиками, не виделись давно. Ну я и вынес, похвастаться.

Милиционер покрутил ИЖ в руках, напряг зрение, чтобы рассмотреть его поподробнее. Потом поднял на меня глаза.

— Разрешите ваши документы, — сказал он строго, но смерив меня взглядом еще разок, добавил, — пожалуйста.

Я пожал плечами и полез в нагрудный карман кожанки, достал паспорт. Остальные тоже стали копошиться в поисках своих документов.

— Извините, а я с собой паспорт не ношу, — сказал Фима.

— Я тоже, — неожиданно добавил Шнепперсон.

Сержант посмотрел на них очень равнодушно.

— Значит, стрельба велась из этого? — Спросил мент у Степаныча.

— Ага. Хлопает как надо, — хмыкнул тот.

— Поверю на слово, — он вернул мне паспорт.

Остальные ментята тоже отдали мужикам документы.

— Уже вечер, хоть и неглубокий, — сказал Крапивко, стараясь придать голосу строгости. — Шуметь не стоит. Особенно стрелять из этой штуковины.

Он протянул Степанычу стартовый пистолет.

— Согласен, — пожал плечами тот. — Че-то я не подумал. Сглупил. Не повторится, товарищ сержант.

Милиционер едва заметно кивнул. На его лице возникло настоящее облегчение.

— И еще. Не могли бы вы, пожалуйста, не шуметь больше? — Спросил он как-то робко.