Чертовка для безопасника (СИ) - Зайцева Мария - Страница 9

— Это кот. Куда смотрел-то?

Кит удивленно пыхтит и лезет мне под руку проверять наличие неожиданно возникших половых признаков.

— Дуй в ветеринарную аптеку, — кладу кота себе на ладонь, и места там, надо сказать, еще прилично остается, рассеянно поглаживаю. Тот тут же затихает, а затем начинает громко мурлыкать. Ощущение такое, будто у меня в ладони маленький тарахтящий моторчик. Интересно… — Купи там всё для кошек, корма, наполнитель, шампунь против блох и глистов.

— Я быстро, бать! Давай его Фрешем назовём.

— Да, хоть Горшком, лишь бы по углам не ссал. И ещё! — я ловлю сына за рукав пальто, когда тот уже практически выскакивает из квартиры. — Никита, у нас даже цветов нет, понимаешь почему. Мы не можем себе позволить животных. То есть, придется туго. Ты готов к этому?

— Конечно! — Кит беспредельно рад, что я не возражаю, со всем соглашается сейчас. И очень счастливым выглядит…

В такие моменты я понимаю, насколько остро ему не хватает матери. Тепла женского и ласки. Я не могу заменить… Не могу!

Мой парень вырос таким крепким и при этом совершенно хрупким. Вот шестнадцать пацану, а ребёнок. Он ребёнок.

Кит убегает, я залезаю в старинный чулан, там нахожу отцовскую шапку-ушанку и засовываю туда котёнка, как в гнездо. Мелкая тварь начинает пищать.

С шапкой под мышкой иду на кухню. У меня как раз хорошие сосиски куплены. Оболочка натуральная, но лучше, наверно, почистить. Хрен его знает, чем питался он все это время. Подохнет мне тут, даже глистогонных таблеток не дождавшись. Чищу сосиску, ставлю шапку у ножки стола, рядом – тарелку с едой.

Мелкий-мелкий, а на жратву накидывается зверем. Голову наклоняет, скалит молочные клыки, въедаясь в мякоть мясной сосиски. Рычит ещё вдобавок, надо же. Хищник.

Пью кефир, смотрю на ливень за окном, опять вспоминая про отсутствие зонта и белые кроссовки сына… Кирдык им, точно…

Внизу зверь с диким рычанием уничтожает сосиску.

Благодать…

Вибрирует телефон. Номер незнакомый, судя по набору цифр, местный, столичный.

Интересно…

Теща сменила окраску, что ли? Или кто-то из многочисленной родни со стороны жены? Мошенники, просители, собиратели данных… Или по работе звонят. Такое тоже может быть.

— Слушаю.

— Здравствуй, Кирилл Михайлович, — голос спокойный, хрипловатый, немного растягивающий напевно слова.

Он всегда так говорил: умиротворённо, негромко, словно познал смысл бытия, и дзен его обычное состояние. Военный хирург высшей категории, собравший меня по частям около двадцати лет назад. Генерал-майор Ушаков Николай Николаевич. Человек с большой буквы, которому я не только жизнью обязан, но и жизнью своего ребёнка.

Глава 3

Глава 3

— Николай Николаевич, — выдыхаю я и быстро добавляю, — какая неожиданность.

— Неожиданность, Кирилл Михайлович, бывает детской, приятной-неприятной, — напевным голосом, словно рассказывая былину отвечает Ушаков.

— Приятная, Николай Николаевич, — выпаливаю я и вытираю пот со лба.

Пот… Со лба! Ни хрена себе, как меня от уважения вштырило. А его можно и нужно уважать. Пожалуй, это единственный человек на земле, которому я готов в ноги кланяться.

— Я в Москве. Встретиться с тобой хочу.

— У меня выходной, подъеду, куда скажете, — с готовностью отвечаю я.

— Но только, Кирилл Михайлович, сам понимаешь, я бы тебя беспокоить попросту не стал. С просьбой к тебе.

Голова лихорадочно соображает, что может человек с такими связями и такого уровня у меня попросить. У меня. Деньгами запредельными я не располагаю, да и, пожалуй, не стал бы у меня Николай Николаевич в долг просить, есть люди, которые ему без процентов безвозмездно золотые горы готовы отдать. Многих людей спас этот человек. И людей влиятельных.

А он звонит именно мне. Вопросы, вопросы…

— Буду рад помочь. Всё что в моих силах, как говорится.

— Я вышлю сейчас тебе адрес, встретимся через два часа. Хорошо, очень хорошо, что ты откликнулся, — он кладёт трубку, и через минуту на мой телефон приходит сообщение с адресом неизвестного мне кафе где-то за Третьим транспортным.

Расклад не очень.

Ушаков не хочет, чтобы нас видели вместе.

Интересно, почему?

Просыпается предчувствие, как у матёрого волка. Только вот оно не совсем дурное, скорее наоборот я ощущаю азарт и прилив крови в голову, как у того самого волка перед охотой.

Любопытный спектр эмоций.

Я смотрю на котёнка, тот не доел сосиску и отрубился лапками кверху в шапке-ушанке, и сейчас смотрится так, словно проглотил мячик, так ровно и кругло торчит полосатое брюшко.

Забавный.

Подумав, пренебрегаю костюмом, отдав предпочтение джинсам. Рубаха чёрная и чёрный джемпер. Приглаживаю изрядно отросшие светлые волосы, смотрю в зеркало.

Отлично. Внешность среднестатистическая, похож на задрота.

Можно было бы служить в разведке, настолько непримечательно смотрюсь, что затеряться в толпе нет проблем.

У меня даже очочки имеются с простыми стёклами, в них я выгляжу, как преподаватель университета. Для полного «фарша» этого образа, беру с собой небольшой старый дипломат и, переступив, робот-пылесос, выхожу в прихожую. Как раз вовремя, потому что на пороге появляется Никита.

Мокрый насквозь, с улыбкой до ушей.

Да, наверно, не стоило ребенка гнать в дождь за глистогонными и наполнителем для кота. Какой-то я неправильный отец…

— Она спит, поэтому вначале прими горячий душ, волосы высуши, одежду новую надень, эту кинь стирать, пальто на плечики и над батареей, кроссовки,— я смотрю на его обувь.

Крепкие, заразы. Правильно, нужно парням хорошие вещи покупать. Кит без приказа в кроссы суёт сушилку для обуви, и белая ткань тут же начинает светиться голубым светом.

— А ты куда в таком виде?

— На деловую встречу, — копаясь в гардеробе, неохотно отвечаю я.

Нахожу старое замшелое пальто и накидываю на плечи. Авось, не треснет. Его еще дед мой таскал.

К этому убогому наряду идёт мрачно-дегтярное кашне тоже родом из прошлого века. — Позвоню, если задержусь. Действуй с ней по инструкции. Она сытая, так что не корми. Если пережрет, может стошнить. Убирать сам будешь.

— Бать, она же кот, — смеется Кит и, не удержавшись, трогает аккуратно, пальцем, пушистое брюшко сыто сопящего котенка.

Я замираю. Действительно… Чего это я? Старею, наверно. Растерялся, не уловил, не сосредоточился. Видимо, Ушаков привёз мне нечто действительно серьёзное, раз голову забивает предчувствием настолько, что кота кошкой обзываю в задумчивости.

— Но это мы ещё посмотрим, когда он вырастет, может, он по характеру - баба, — перевожу всё в шутку, хлопаю своего парня по плечу и спешно выхожу из квартиры.

В ебеня Москвы добираться приходится как раз два с половиной часа, ещё я боюсь опоздать, поэтому выпендриваюсь с проездом через дворы. Но дело это неблагодарное. Наставили, суки, шлагбаумов там, где их быть не должно.

Добираюсь к вечеру.

Дождь неожиданно заряжает, видимо, на всю ночь, и я, кутаясь в высокий ворот пальто и кашне, остро пахнущее отцовским одеколоном, бегу по мрачным улочкам в сторону кафе. В шатрах света, что падают с высоких фонарей, отлично видно, что к ночи подморозило, и дождь уже идёт со снегом.

От непогоды - ярким контрастом тепло внутри уютного кафе. Приятно пахнет кофе, играет живая музыка. За вход приходится заплатить. Неожиданно, местечко оказывается элитным. Мордоворот на входе внимательно меня рассматривает, просит провести дипломат через металлоискатель. Я не сопротивляюсь, улыбаюсь неловко, как и положено ботану-профессору из непрестижного ВУЗа.

Стараясь не выделяться широкоплечей фигурой, немного сутулюсь и прохожу в зал, прекрасно оформленный в стиле американских 60-х годов прошлого столетия. И сразу вижу старика в невзрачном сером костюме, он поднимает руку и машет мне, приглашая к себе. Прохожу между столиками, на небольшой сценке под светом прожекторов сидит опухший чувак, косит под Элвиса и очень красиво поет про сейчас и никогда.