Великая княжна Настасья (СИ) - Лин Айлин - Страница 21

- Доверься мне, Могута, - тихо сказала Настасья, не сводя глаз с кучки воинов, оставшихся за валом. Там на своём скакуне ждёт Илдей, затаившись, словно дикий зверь в засаде.

Интерлюдия

Могута Мстиславович

Пешими удалось пробраться степнякам к стенам, только как одолеть ледяную гору, что опоясала город? Кидались на неё супостаты, наскоком пытались взобраться, да всё без толку. Пустили стрелы с привязанными к ним крючьями, но недалёк полёт тяжёлой стрелы, скатываются крючья по корке наледи, что одела всё вокруг в воинский доспех. Снова и снова бросаются, точно цепные псы, налётчики. Не замечая, как на стенах, глядя на их жалкие потуги, зажигаются усмешки на суровых лицах дружинников.

В стылом воздухе раздаются громкие кличи - велит хан поворачивать назад. Отступают озлобленные кочевники, так и не приблизившись к заветной цели.

Несётся им вслед смех русичей, что одержали победу, не истратив ни единой стрелы, не сделав ни одного взмаха мечом.

Как побитая собака убегает, поджав хвост, оскалившись от ярости, поворачивает своё войско назад разгневанный неудачей хан.

- Окликни их вождя, - Могуту дёргает за рукав княжна, что ещё задумала, неугомонная?

- Илдей! – далеко разносится голос воеводы, замер вражеский предводитель на своём скакуне, нехотя повернул голову.

Княжна подошла ближе к Могуте:

- Скажи, что мы их сегодня победили не пошевелив и пальцем. Пусть и впредь опасаются приближаться к Веже, если не хотят, точно слепые немощные котята, погибнуть под стенами города.

Всё в точности передал воевода, вздыбился ханский конь, чувствуя ярость хозяина, да только придётся вернуться им всем в ставку, потеряв почти половину людей. Неслышно и криков с посада, ждал хан сигнала, но лишь тишина стала ему ответом. Что случилось в лесу, почему не видно его воинов, которые уже должны поджигать посад? Не стал дожидаться их Илдей, ударив коня в бока, пустил его вскачь, уводя прочь оставшихся в живых воинов.

Ликование раздалось над стенами - пронёсся победный клич над городом!

Высыпали люди из домов, не веря, что так споро удалось справиться с неприятелем. Озарились улицы Вежи огнями, радостная весть летит из уст в уста, улыбки сами наползают на лица жителей.

Опираясь на руку воеводы, спускается княжна на землю, тяжёлая кольчуга давит на плечи, но гордо идёт Настасья, не подавая виду.

Дружинники, заприметив свою спасительницу, с криками радости обступают её, поднимают на щиты, унося по дороге к терему. Славят жители города молодую княжну, со всех сторон раздаются хвалебные речи и слова благодарности!

Воевода идёт вслед за воинами, ведя коня в поводу. Смотрит на зарумянившуюся Настасью, что хохочет сидя на щитах, приветственно машет людям. Девчонка ведь совсем, а поди ж ты, самому Илдею нос утёрла!

Да как! Все до одной жизни сохранила!

В первый раз за много ночей, спокоен воевода. Есть теперь у Вежи заступница. Отпишет он в Чернигов о сегодняшней победе, упросит князя не увозить Настасью, достойную дочь своего отца. Не отдаст Вежу на разграбление и людей своих на поругание и смерть.

***

Настасья

Со смехом и радостными криками внесли меня во двор гридни. Осторожно спустили перед самым крыльцом на землю, помогли стащить тяжёлый доспех, да шлем, что так и норовил сползти на глаза. Обступили со всех сторон слуги, выбежали сенные девки, подоспела и старая Дана. Обняла меня, расплакалась.

- Да где же это видано, чтобы сама княжна на стену лезла, - причитала ключница, — вот батюшки на тебя нет, чтобы отходил хворостиной!

- Вот поэтому и лезу на стены, нет никого, ни отца, ни братьев, а значит, мне теперь с войском идти на врага!

Дана, утирая слёзы, ещё долго причитала, отойдя в сторону.

Сказать, что я испугалась? Да я была в ужасе, когда среди ночи раздались тревожные крики.

И всё-таки не могла оставить своих людей, я чувствовала, что должна быть там, рядом с ними. Да и укрепления надо было осмотреть самой: выстоят или нет. Как удалось уговорить упрямого Могуту, не знаю. Такой гнев поднялся внутри, что, казалось, сама кинусь с кулаками на старого богатыря, посмей он мне запретить ехать к воротам.

В сердце поднималось ликование. Мы смогли! Выстояли! Голова кружилась от пережитого. Отпустило натянутые до предела нервы, я расслаблено улыбалась, гора с плеч! Но надо найти воеводу: решила я открыться дядьке, не осилю одна, нужна помощь верного человека. Может, от радости после победы он меня пощадит, не откроет мой секрет другим, поможет управиться с княжескими обязанностями?

С тяжёлым сердцем шла к дружинной избе, страшно мне было, как объяснить Могуте, как рассказать, что поселилась в теле их княжны душа из немыслимо далёкого времени? А может, и из другого мира.

Воины и не думали ложиться, бурно обсуждая ночные события. Завидев меня в трапезной, вскочили с лавок, поклонились и с любопытством глядя, ждали, зачем я к ним пожаловала.

- Оставьте нас, буду говорить с воеводой, - обвела взором стоявших кругом дружинников. Молча покинули воины трапезную, вот и остались мы одни. Могута смотрел на меня, не проронив ни слова, ожидая, о чём пойдёт разговор.

- Дядька, хочу я открыться тебе, да только не знаю, как речь свою начать, чтобы не усомнился в моих словах, - я, смутившись, села на лавку подле мужчины.

- А давай, Настенька, я начну, а ты поправишь, коли в чём ошибусь, - ласково погладив меня по плечу, поднял на меня глаза собеседник.

- Давай, - голос невольно дрогнул, сердце зашлось от переживаний.

- Сказывали нам волхвы, когда ещё молодым гриднем ходил я при батюшке твоём, в ту пору княжичем он был, вместе постигали мы воинскую науку. А сказ был про то, что когда надвигается беда на землю русскую, грозя смертями и горестями, может сильная ведьма или волхв воззвать к богам, прося о заступничестве. Впрядает тогда Макошь новую нить в полотно судьбы, приходит в мир душа воина, которому суждено стать заступником родной земли. Так ли, Настенька, не ошибся я?

Вот как значит, выходит, по воле богов попала я на эту землю? Но какой из меня воин? Хотя, кто разберёт, что там нам судьбой уготовано?

- Выходит, Могута, что так. Только не воительница я.

- Оно богам видней, - вздохнул воевода, - сегодня убедился, что сможешь ты защитить Вежу, самого Илдея осрамили так, что долго ещё говорить об этом люди будут. Но не простит тебе хан такого позора, остерегаться надо теперь.

- Прежде тоже нам ничего хорошего Илдей не сулил, - пожала плечами я, оставшись к предостережению равнодушной. - Скажи, давно ли ты догадался, что княжна и не она вовсе?

- Как у Жели очнулся. Ведь Настеньку я ещё младенчиком несмышлёным на руках качал, как дочь она мне была. А увидел тебя: повадки другие, говор странный, словно заморский. Долго я к тебе приглядывался.

- Но не сказал никому, - перебила я, - почему?

- Беду накликать на другого недолго. Как думаешь, сколько бы ты прожила, обмолвись я, что не княжна со мной вернулась? Нет, чья душа теперь в теле Настеньки мне неведомо, но обещался я княжну беречь, и слово своё сдержу. Не враг ты народу вежинскому, делом доказала. Посему сам поведу тебя на княжение и впредь в обиду не дам.

- Странно всё это слышать. Я всё ещё в растерянности, дядька, не ждала для себя такой судьбы, не ведала, что так сложится. Но помощь мне твоя нужна, за ней и пришла.

- Сказывай, что случилось? - голос воеводы звучал мягко и успокаивающе, глаза лучились добротой. Не прогадала я, что открылась Могуте, правильно поступила, прислушавшись к своей интуиции.

- Научи меня всему, что должна знать правительница. Я ведь ни читать, ни писать по-вашему не умею, сказать и то иной раз правильно не могу. Как мне к посажению подготовиться, что будет там?