Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир "Такаббир" - Страница 87

— Ты где был? — прозвучал непривычно строгий голос.

Переступив порог, Рэн закрыл дверь и посмотрел на жену, сидящую на краю кровати:

— Королю не задают таких вопросов.

— Я — задаю. Подойди.

Рэн сбросил ножны и сделал шаг:

— Сюда?

— Ближе.

— Ещё? — шагнул Рэн и заметил смешинки в глазах Янары.

— Ближе.

Рэн ступил в сторону:

— Может, сюда?

Янара легла навзничь и раскрыла объятия:

— Сюда!

Рэн навалился сверху. Его шею обвили гибкие руки.

— Как же я по тебе соскучилась! Где ты был так долго?

— Потом расскажу, — проговорил Рэн, торопливо стягивая с себя плащ.

— Подожди, — рассмеялась Янара, уклоняясь от поцелуев. — Я велю принести ужин.

— Потом, всё потом…

После завтрака Янара пожелала прогуляться по городу. Рэн отговорил её: «Алауд — это огромный цех, в нём нет ничего интересного: одинаковые улицы и невзрачные дома». Кроме этого, он торопился на встречу с каким-то мастером и не смог бы сопровождать супругу, а гулять с гвардейцами Янаре не хотелось.

Она решила постоять на Гостевой площади и просто подышать свежим воздухом. Надела шубу, села в кресло, чтобы служанки застегнули пряжки на её сапогах, и закрыла глаза. А когда подняла веки, удивилась. Комната тонула в полумраке, в небе за окном мерцали звёзды.

Таян перенесла подсвечник с трюмо на столик, стоящий рядом с креслом, и приложила ладонь ко лбу Янары:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Хорошо, — ответила она и распахнула полы шубы. — Только жарко. И пить хочу.

Миула подала ей кубок с сидром:

— Пожалуйста, ничего от нас не скрывайте.

— Я не скрываю. — Янара залпом осушила бокал. — Король вернулся?

— Нет. — Миула вопросительно посмотрела на Таян. — Ну что?

— Жара нет, а внутрь заглядывать я не умею.

Миула схватила Таян за локоть и прошипела ей в лицо:

— Не бреши!

— Хватит! — рассердилась Янара. — Думаете, я не вижу, как вы постоянно ссоритесь? Я всё вижу!

Служанки присели и сказали хором:

— Простите, миледи. Этого больше не повторится.

— Меня вымотала дорога, вот и всё. Эти постоянные переезды, харчевни, чужие кровати, непривычные запахи… Я устала!

— Вашему мужу надо спать отдельно, — ворчливо заметила Миула. — Если бы ко мне приставали каждую ночь, я бы уже умерла.

— Ты что себе позволяешь? — Янара швырнула в неё перчатки. — Я не могу устать?

— Можете, миледи. Ещё как можете! — поддакнула Таян, одарив Миулу сердитым взглядом. — Давайте я сниму с вас шубу.

Опираясь на подлокотники кресла, Янара с трудом поднялась. Ноги ватные, перед глазами прыгают огоньки свечей.

— На закате нельзя спать, голова потом чугунная, — проговорила Таян и бросила шубу на кушетку. — Сейчас умоетесь, и вам станет легче.

По коридору пробежал мальчик, звоном колокольчика приглашая постояльцев на ужин. Янара проследовала в трапезную и расположилась за столом. Сбоку замер слуга, ожидая приказа подавать горячее. Тиер тренькал на лютне. Дворяне обсуждали свои походы по мастерским и хвастались покупками. Из соседнего помещения доносились голоса гвардейцев и рыцарей. Вдруг голоса умолкли. Послышался скрип скамеек и стук каблуков: воины встречали кого-то стоя. Тотчас поднялись и лорды.

Янара пощипала себе щёки и с улыбкой посмотрела на переступившего порог мужа.

Слуги принесли чашу с водой, чтобы король омыл руки. Наполнили бокал вином, уложили на блюдо только что снятое с вертела мясо, установили глиняные горшочки с тушёными овощами и грибами, разомлевшими в сметанном соусе.

— Как прошёл день? — спросила Янара.

— Отлично, — ответил Рэн и с жадностью набросился на еду. Немного утолив голод, вытер мякишем хлеба пальцы и глотнул вина. — Тебе скучно, знаю. Завтра мы проведём целый день вместе. Я нашёл ковёр для твоей опочивальни, но не определился с цветом. Выберешь сама. Мне показали зеркало. В нём видишь себя так чётко, словно это и не зеркало вовсе. Не знаю, как его везти. Оно большое, в рост человека.

— Надо купить подарок вашей матери.

— Надо. Есть идеи?

— Тут кто-то говорил о духах. Это смесь эфирных масел. Выберем для неё духи с необычным ароматом.

Рэн наклонился к Янаре и сказал чуть слышно:

— Я бы поцеловал тебя, но ты не любишь целоваться на публике. — И принялся за тыквенный пирог.

Янара приняла расслабленную позу и пробежалась взглядом по трапезной. Возле двери стоял человек средних лет, одетый в просторный плащ из сукна и в клетчатый колпак с пером. Аккуратная борода с проседью подчёркивала выразительность лица. Не красавец, однако же в его внешности чувствовалось нечто одухотворённое, возвышенное, словно сам ангел поцеловал человека в лоб и одарил божественным сиянием. Встретившись глазами с Янарой, незнакомец поклонился.

— Кто это? — спросила она.

— Мастер Харас, скульптор, — вымолвил Рэн и запил пирог вином. — Он поедет с нами в Фамаль.

— Зачем?

— Скоро начнётся строительство храма Души. Харас украсит его скульптурами.

— Зверей или людей?

Рэн стряхнул крошки со штанов и налил себе вина:

— Ещё не решил.

— На строительство уйдёт несколько лет. Чем он будет заниматься всё это время?

— Ваять.

Не выдержав взгляда мастера, Янара опустила голову:

— Почему он на меня так смотрит?

— Творческие люди на всех так смотрят. — Рэн подал знак скульптору, и тот удалился. — Ты ничего не ешь.

— Не нагуляла аппетит. Я целый день спала. До сих пор не могу гусей собрать.

— Что это значит?

— Прийти в себя. Собраться с мыслями.

— Смешная фраза.

— Так говорила моя мама.

Рэн поднялся и протянул ей руку:

— Идём.

Город готовился ко сну. Свет струился из окон надстроек над цехами и падал на стены домов на противоположной стороне улицы. Внизу царил полумрак, прореженный огоньками фонарей, освещающих двери мастерских. Редкие прохожие не обращали внимания на королевскую чету, поскольку не знали короля и королеву в лицо, и ускоряли шаг, заметив позади них людей, вооружённых мечами. Ношение мечей — привилегия тех, кто входил в сословие сражающихся. Мещане, мастера и ремесленники принадлежали к работающему сословию и имели право использовать для защиты только ножи. Воины в подпитии или в плохом настроении не относились к тем, кого горожане были рады встретить в тёмном переулке.

Обнимая Янару за плечи, Рэн делился с ней планами на весну и лето. Она слушала тихий голос, и страх просачивался в её кровь. После свадьбы прошло почти четыре месяца. Срок, отведённый для зачатия, неумолимо таял. Поездки Рэна по стране вычеркнут из этого срока ещё полгода. А там и до зимы недалеко. Янара стискивала на груди шубу, невидящим взглядом смотрела себе под ноги и чувствовала себя иссохшим деревом, помеченным крестом — такие знаки лесники ставят для лесорубов.

— Замёрзла?

— Нет, — ответила Янара, безуспешно стараясь успокоиться.

— Не обманывай, ты дрожишь. Идём обратно. — Рэн прижал её к себе и, сам того не ведая, посыпал рану солью. — Я бы напоил тебя горячим вином с мёдом, сразу бы согрелась. Но не хочу рисковать. Вдруг ты носишь моего наследника?

Утром их разбудил стук в дверь. Янара встревожилась: уединения королевской четы никто не смел нарушать. Сэр Ардий доложил, что явились старшие мастера цехов. Они желают увидеть короля и королеву и преподнести им подарки.

Надевая рубашку, Рэн подошёл к окну и присвистнул:

— Янара! Иди посмотри.

Она приблизилась к мужу. Перед таверной стояла вереница гружёных телег.

В трапезном зале слуги отодвинули к стенам столы и скамьи, установили возле камина два кресла. Утро выдалось солнечным, и всё же хозяин велел принести шандалы и зажечь свечи для придания обстановке пущей торжественности.

При виде короля и королевы мастера отвесили низкий поклон. Рабочий люд оделся по-праздничному: в новые тулупы и кафтаны на меху. Каждый сжимал в руках колпак, украшенный пером. На шеях висели медальоны с гербами семейных династий.