Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир "Такаббир" - Страница 37

— Давай я, — прозвучал простуженный голос.

— Там отец, — сказала Янара, отдавая бадью брату.

— Видел.

Пока Бари чистил лошадь, Янара сидела на тугом валике из соломы, ожидая вопросов. А брат как воды в рот набрал.

— Замок сгорел. Мне негде жить. Мужа убили. Я не хочу быть обузой, — путанно проговорила Янара и поморщилась: ей лучше молчать. Вспомнив, что брат старше её на восемь лет, спросила: — Ты женился?

— Теперь женюсь, — ответил он, насыпая в ясли овса.

Теперь… У простолюдинов нет фамилий. Раньше брат значился в документах как «Бари, сын Флоса». Когда отца посвятили в рыцари и одарили каланчой с клочком земли, брат стал «Бари из дома Флосов». Теперь он мелкий землевладелец Бари Флос… Звучит непривычно.

— Как Рула? — спросила Янара, хотя догадывалась, что в жизни старшей сестры-бесприданницы нет никаких изменений.

Бари пропустил вопрос мимо ушей. Повозившись возле лошади, отряхнул штаны:

— Значит, герцог убит.

— Да.

— Замок сгорел.

— Да.

— А деньги? Твоё приданое. Монеты же не горят.

Янара опустила голову:

— Не знаю, Бари.

— Утром съезжу в деревню, продам пару коз и куплю дров для погребального костра, — проговорил брат, закрывая решётчатую дверь стойла. — Идём, поможешь мне укрыть тело, чтобы за ночь бродячие псы не съели.

Немного погодя Янара сидела на кухне, занимающей весь первый этаж каланчи. Наблюдала, как сестра суетится возле очага, и чувствовала себя непрошеной гостьей. Этот дом никогда не станет ей родным. Давили почерневшие стены и закопчённый потолок. Мамино кресло из лозы вызывало в горле спазм. Отцовский прохудившийся плащ, тоскливо висящий на гвозде, напоминал Янаре о сиротском детстве при живых родителях. Но они были — родители. И любили её — по-своему. Жаль, что ничего нельзя вернуть.

Поставив меч в угол, Брат соскоблил с сапог грязь. Подбросив в очаг хворост, сполоснул руки в ведре:

— По закону я обязан содержать тебя, Янара. Мне горько признаваться… Вас двоих я не потяну.

Рула бросила половник в казанок и резко обернулась. Её миловидное лицо исказилось от злости.

— Я в наймитки не пойду!

Бари поспешил её успокоить:

— Я говорю не о тебе.

Янара прижала ладонь к животу. Когда же эта боль прекратится?

— Пусть идёт в свой монастырь, — продолжила Рула, разливая похлёбку по мискам. — Она теперь у нас вдова герцога. Будет монашкой.

— Монашкой — это хорошо, — кивнул Бари, присаживаясь к столу. — Я хочу жениться, а денег особо нет. Заеду завтра в холостяцкий дом, договорюсь, чтобы её взяли. Мужиков, правда, сейчас там немного, зато это лучше, чем сидеть у брата на шее.

— Я не хочу в холостяцкий дом, — пробормотала Янара.

Бари ударил кулаком по выскобленной доске:

— Тебя никто не спрашивает! Разбаловалась у своего герцога. Я тебе не герцог, сюсюкаться с тобой не стану.

— Может, на мельницу? — робко предложила Янара.

— Там ребята ушлые. Придавят тебя мешком, а мне потом возиться. — Бари потёр лоб. — Мне самому не нравится холостяцкий дом. Грязь, вши… Пойми, отдать тебя больше некуда.

Янара посмотрела на узкие окна, забитые досками. Перевела взгляд на стоящий в углу отцовский меч:

— Почему вы не расспрашиваете об отце?

— Потому что… — Бари запрокинул голову и уставился в потолок. — Не надо говорить о смерти. Пусть он немного побудет живым.

Рула шмыгнула носом:

— Я сейчас. — Схватила тряпку и побежала вверх по каменной лестнице.

Хлопнув ладонью по столу, Бари вышел во двор.

Янара смотрела на огонь и слушала доносящиеся сверху рыдания.

Войско герцога Хилда двигалось по королевскому домену, не видя ничего, кроме безлюдных деревень и брошенных полей. Эти земельные владения переходили от короля к королю — как трон, корона и прочие атрибуты верховной власти. Целых двадцать лет у домена не было истинного хозяина. Никто не препятствовал произволу разбойничьих отрядов, никто не наказывал за насилие и мародёрство.

К концу третьего дня Рэн пожалел, что прислушался к совету лорда Айвиля. Сыны Стаи охотились, и воины не испытывали голода — в полноценном питании нуждались кони. Они обгладывали ветки кустарников, слизывали с земли и стволов деревьев заиндевелый мох, на лесных полянах щипали пожухлую траву. Благо не требовалось искать воду: путь лежал вдоль бойкой речушки с каменистым дном.

Наконец войско добралось до королевского охотничьего замка, рассчитанного на многочисленную свиту и большое количество гостей. И хотя Рэн не являлся королём, ворота открыли перед ним без пререканий. Кастелян исполнял свои обязанности на протяжении многих лет и нередко принимал великих лордов, желающих поохотиться на чужих землях. А лорды заботились, чтобы в замке было достаточно вина, съестных припасов, овса и сена.

Купание в бане, плотный ужин и ночлег в чистых палатах подняли воинам настроение и придали сил.

Следующие два дня всадники скакали к столице под прикрытием леса и цепи холмов. Феоды и открытые пространства пересекали ночью. На дозорных вышках загорались сигнальные огни. Доносились крики крестьян, спешно покидающих деревни. Тем не менее ни дозорные, ни дворяне не знали точно, кто нарушил границу: наглый сосед, разбойники или войско герцога Хилда.

Перед тем как выехать на тракт, ведущий в Фамаль, Рэн сделал остановку во владениях своего сторонника, великого лорда Пялы. При его содействии численность войска приблизилась к тысяче. Можно сделать крюк и пополнить ряды ещё двумя-тремя сотнями рыцарей, однако Киаран торопил Рэна: теперь, когда они раскрыли своё местонахождение, времени терять нельзя.

Над землёй зависли предрассветные сумерки. На горизонте появилась неровная линия огней — факелы на городской стене. Выродок дважды протрубил в боевой рог, извещая о приближении к столице вооружённого отряда. Издалека донёсся ответный сигнал.

На восходе солнца всадники подъехали к главным воротам. На стене — лучники. Внизу, у закрытых створ, выстроились мечники. Никто не проявлял враждебности.

Командир защитников города выступил вперёд. Посмотрел на штандарт с двумя лебедями. Чуть дольше задержал взгляд на флагах с пурпурными лентами.

— Мы ждали вас, ваша светлость. Но меня не предупредили, что с вами прибудет целая армия.

Рэн глядел сверху вниз и молчал. Оказавшись в сложной ситуации, командир нервничал, хотя старался не показывать вида. Лорды — в том числе члены Знатного Собрания — сбежали в свои феоды и тем самым лишили командира военной поддержки. Королевская гвардия подчиняется королю, а короля нет, и нет тех, кто его замещает. Более того, гвардейцы охраняют Фамальский замок, на жителей столицы им плевать. А городских стражников не так уж и много — по сравнению с войском гостя.

— Ваша светлость, — вновь заговорил командир. — Когда мне доложили, что вы уже на подъезде к столице, я хотел вооружить горожан. Потом подумал, что это неправильно. Фамаль — мирный город. Я хочу верить, что и вы приехали с миром.

— Я приехал с миром, — заверил Рэн.

Командир вскинул руку. Стражники распахнули ворота.

Разбуженные цокотом копыт и ржанием коней, жители Фамаля высунулись из окон. По улицам двигалась колонна рыцарей, наёмников, щитоносцев, эсквайров… Люди, разбирающиеся в военном деле, позже скажут, что насчитали под тысячу воинов. Рядовые горожане, не знающие, что такое боевая единица, возразят: «Их намного больше!»

Рэн смотрел вперёд, а хотелось смотреть по сторонам. Ведь когда-то он проезжал по этим улицам. Давно, слишком давно, чтобы помнить.

Войско пересекло площадь, примыкающую к храму Веры. Обогнув это мощное здание, двинулось к Фамальскому замку, окружённому высоким каменным забором. К воротам вёл барбакан — фортификационная постройка в виде узкого прохода, ограждённого с двух сторон стенами с бойницами. Чтобы проехать по барбакану, войску надо растянуться, а всадникам перестроиться по трое в ряд. Защитники замка, стоя на стенах, занимали заведомо выигрышную позицию.