Одержимый (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 9

Трофеев хватало, деньги были, и оружие. Две новеньких японских винтовки, две винтовки «Мосина», «Винчестер», как на Диком Западе, и короткоствол. Два «Нагана», один «Маузер», тот что считается в будущем революционным, или комиссарским, с кобурой-прикладом, также один «Смит и Вессон», ну и двуствольный дробовик, заряженный картечью, к нему запас патронов. Денег немного, если на рубли перевести, где-то четыре тысячи. Хотя да, сумма солидная, но после посещения резидента, уже не впечатлила. Я торопился, всё быстро делал, все тайники уже вскрыл, поэтому поспешил вернуться обратно. Кстати, у резидента я подобрал отличный костюм и пальто с шляпой, мы одной комплекции были, а у подручного зама, тоже почти совпадало, обычную городскую одежду, а то не было в запасе. Обувь тоже подобрал поновее. Ну и вот бегом вернулся. Сделал вид, что покинул кабинку уличного сортира, тут на десять мест он, и подтягивая форменные штаны двинул к казарме, как меня перехватил уже знакомый капитан.

Это меня напрягло, он точно не дежурный, я проверял, должен с семьёй находиться, а он тут шастает в полночь.

— А, Иванов? Бегом собраться в полной выкладке, получить штатный боезапас. Жду у штаба полка.

— Есть, — козырнул я, и рванул ко входу в казарму, где покачивался на крюке масляный светильник.

Что важно, капитан двинул следом. Тот поднял дежурного по казарме унтера Васильева и велел поднять ещё одного солдата. Как я расслышал, ему нужна охрана. Быстро собрался, как и ещё один солдат, тоже из молодых, и с винтовками на ремне, вещмешки за плечами, догнали капитана у здания штаба. Там получили от помдежурного трёхсуточный сухпаёк, сухари и вяленную морскую рыбу, и мы на пролётке, её уже подготовили, покатили к железнодорожной станции, где как раз готовился отойти грузовой состав. Нас туда и посадили. Замыкающим вагоном был пассажирский, переполненный, мы с трудом нашли место. Вот ведь попался на глаза капитану, не повезло. Тот с портфелем в руке куда-то ехал, нам же не объяснял планы, велел охранять его по очереди, разбив на дежурства, пока поезд ночью уходил от Артура, а мы сторожили. Я первым, второй солдат, из второго взвода он, спал сидя на лавке. Капитан тоже, мест не было, я уже говорил, хоть это себе выбить смогли. Ну а пока катили, я всё обдумал, и пришёл в хорошее настроение. Чтобы не делалось, всё к лучшему. Если даже грязно сработал и убийства британцев приведёт ко мне, что вряд ли, я в этом был уверен на сто процентов, сам я буду далеко. Да и на меня не подумают. А так хоть развеюсь. Служба идёт — солдат спит. Хотя тут я с винтовкой на плече, штык блестит, охраняю своего офицера и напарника.

А вообще служба интересная, пусть на стрельбище водили только раз, дали выпустить по десять патронов. Я кстати на отлично отстрелялся, устную благодарность от ротного получил. Он и отслеживал попадания, хотя документировал всё один из обер-офицеров роты. А ехали мы аж в Хабаровск, до которого с пересадкой добирались трое суток. Пригодился сухпай. На месте нас в казарму при комендатуре, а капитан решал свои служебные вопросы, мы же с Серёгой, так звали второго солдата, отсыпались. Два дня решались вопросы, нас же местный унтер гонял на плацу, строевую отрабатывали, так что мы с Серёгой даже вздохнули с облегчением, местный унтер натуральный зверь, и вот двинули обратно. На второй день пути, вдруг состав начал тормозить, мы на пассажирском поезде катили, я спал, Серёга дежурил, при капитане всё тот же саквояж был, вот от встряски, когда вагоны гремя сцепками, и сотрясаясь, начали замедляться, поезд экстренно тормозил, проснулся.

— Хунхузы! — воскликнул офицер, выглянув в окно. — Бандиты, дорогу разобрали. Раньше они так нагло не действовали.

— Хорошо бы под вагоном устроиться, ваше благородие, — быстро снаряжаясь и вооружаясь, вскликнул я.

Меня не прельщала позиция в вагоне, пулями шьётся на раз, нас быстро подавят, а укрывшись за колёсными парами вагона, как в окопе для стрельбы лёжа, мы ещё продержимся. Пару минут. В общем, если помощь не подойдёт, нам хана. Я мельком глянул в окно, больше сотни нападающих слева от поезда на холмах, правую сторону не видел, некоторые стреляют с верхушек холмов, тут метров двести, беспокоящий огонь, остальные на лошадях мельтешат, поэтому кажется, что их много.

— Оставить! — резко приказал капитан. — В вагоне гражданские, есть дворяне, могут пострадать женщины и дети. Запрещаю оказывать сопротивление.

Тут загрохотали близкие выстрелы, через два купе от нашего ехали два офицера, они уже приходили знакомиться с его благородием, но тот на службе, видать что-то очень ценное вёз, саквояж из рук не выпускал, похоже эти два поручика и повели огонь из окна. Капитан досадливо скривился и приказал:

— Занять позицию под вагоном.

Тот рванул по коридору к выходу, прихватив из купе обоих офицеров, мы же, пригибаясь следом, стараясь никого не зацепить штыками винтовок. Выпрыгнув, свистели пули, с громким звуком попадали по вагонам, из других вагонов тоже стреляли, не в одном нашем ехали офицеры, и вот так броском я занял позицию между рельс, под соседним вагоном, укрывшись за колесом. Тут ординарные оси, не парные.

— Серёга, я хорошо стреляю, каждая пуля в цель. Значит так, я стреляю, ты перезаряжаешь. Понял?

Тот заметно растерян был, закивал, капитан тоже молодец, не опытных солдат взял, а молодых самых, он к слову рядом устраивался, палил из «Нагана» своего, удерживая портфель. Ну или саквояж. Я может и гений, как меня называли, но постоянно их путаю. Есть такое. А вот один из поручиков был ранен в бедро, второй его к нам в укрытие затаскивал. И да, бандиты были с обеих стороны выбрал я те что на холмах заняли позиции, по ним проще стрелять, пусть и дальше, чем по коннице. Там ещё поди попади, напрасная трата патронов. Хотя конечно если в коней бить, цель крупная, то результат тоже гарантирован. Вон уже виден результат, пяток коней билось раненые на земле. Может быть и несколько легкоранено было, пока незаметно. Я же быстро целился и стрелял, зачистил сначала в ту сторону, где прикрытие, правую, там всего десяток бандитов было, не давали отойти на эту сторону, две трети я точно поразил, остальные укрылись. Бандиты уже и позади разобрали рельсы, поэтому поезд и стоял, а как я почистил правую сторону, сюда народ начал перебираться. Думаю, бандиты китайские быстрый налёт планировали, а тут кровавая баня, причём, для обеих сторон. Я же стал работать по левой стороне, выбивая там стрелков. Всё закончилось, когда я с пятисот метров поразил всадника на холме, судя по богатым одеяниям, старший банды, что сразу изменило обстановку. Бандиты рванули в разные стороны, и скрылись. Те, что смогли. И это хорошо. У нас Серёгой на двоих сорок патронов было, и из всех осталось три, остальные я выпустил, и только в двух бы не совсем уверен в поражении, остальные точно достигли цели.

Командование принял полковник инженерный войск, что был в поезде, подчинил себе всех, нас тоже, и встроив в цепь, направил в сторону холмов, пока все кто мог оказывал помощь раненым у поезда. Я один патрон отдал Серёге, у меня два в магазине, и так и пошли. Я иногда встряхивал головой, пуля скользнула по щеке, оставив борозду. Впритирку прошла, даже холодок по спине пробежал. На волосок от смерти был. А бандиты ушли, так что начали осматривать раненых и убитых, заодно запас патронов пополнили, нашли нужного калибра. В поезде рядовых всего двое, это мы с Серёгой, нас и гоняли туда-сюда, а чуть позже были восставлены пути, и мы доползли до ближайшей станции. Только убитых с нашей стороны семнадцать, из них двое детей. Вот такой результат налёта. А пленные сообщили, что интересовал их почтовый вагон, он замыкающим был, там пятеро солдат с унтером и сопровождающим сотрудником в охране были, все погибли. Они оттянули на себя внимание хунхузов, поэтому я и работал как на полигонных условиях, потому бандиты и понесли такие потери. Не до нас им было. Сорок трупов насчитали и семеро раненых. Вот такие дела. Ну и рану мне обработали, бинт наложили, пока непонятно надо шить или нет? А по прибытию в Порт-Артур, отправили в госпиталь, лечиться. Там на третий день и узнал новость, капитан доложился, как я проявил себя, оказалось он внимательно наблюдал, поэтому, приказом по штабу бригады меня возвели в звание младшего унтер-офицера с награждением военным орденом. Назывался Знак отличия военного ордена четвёртой степени. Я опознал в нём Георгиевский Крест. Видимо название ещё не прижилось. Удивило, что так отметили, но рад, не зря старался, хотя больше сам желал выжить.