Мое высочество декан - Ромм Дарина - Страница 2

Но Лорелея переживала. Хотя старательно делала вид, что ей плевать на злые подначки и пакости, которыми добрые собратья по учебе, не жалея сил и времени заваливали сначала ее, а с моим появлением, уже нас двоих.

Мои попытки объяснить, что в любой группе обязательно есть те, кого остальные будут презирать или ненавидеть, причем независимо от реальных достоинств этой персоны, не находили понимания в ее сердце. Удивительным образом моя подруга до сих пор хранила веру в добро и справедливость, и очень расстраивалась, когда ее представления о мире не находили подтверждения в реальной жизни.

Лорелею презирали за нечистую кровь. Меня за то, что я поступила в академию без экзаменов и была младше всех на курсе.

Никто не знал, чего мне стоило добиться позволения учиться, и чем пришлось пожертвовать ради этого. Но тот факт, что я не потела вместе со всеми на вступительных испытаниях, вызывал у адептов страшное возмущение.

Ещё меня не любили из-за моего опекуна. Нет, поначалу одногруппники опасались открыто делать мне пакости именно из-за страха перед тем, чьей властью я оказалась в академии. Но когда поняли, что я не побегу жаловаться, резко осмелели, и все дерьмо, что их распирало, полезло наружу неудержимым потоком.

Обычно я просто посмеивалась, стараясь не обращать на озлобленных придурков внимания, в крайних случаях отвечая какой-нибудь колкостью или насмешкой.

Обычно, но только не сегодня, когда я услышала ту новость…

И когда тупой задира Йелл Бурнис принялся меня лапать у всех на глазах, я не выдержала…

– Подруга, так что происходило в кабинете нового декана? – повторила Лорелея, выводя меня из задумчивости. – Он накажет этого придурка Бурниса?

– Не знаю, он ничего об этом не говорил. – ответила я, еще не до конца вынырнув из своих невеселых мыслей.

– Но ты ведь рассказала, что побила Йелла за то, что он тебя лапал? – упрямо допытывалась Лорелея. – Надеюсь, за это его отчислят из академии.

– Я сказала декану, что показывала Бурнису интересный боевой прием. – пожала я плечами – ябедничать, даже на такого урода, как этот, я не собиралась.

– Ой-ю-ю! – со стоном закатила глаза подруга и даже остановилась, чтобы досадливо топнуть ногой – Траттиана Аль-Таундсен, ты легко могла избавить нас от этого мерзавца и не сделала этого! Теперь тебя будет ненавидеть вся академия.

– Меня и так все ненавидят. – я засмеялась и обняла за плечи возмущенно пыхтящую подругу.

– Нет, Тратти,  – вздохнула она, – раньше тебя ненавидел только наш факультет, а теперь будет вся академия. И поверь, зная характер Йелла, ты еще сто раз пожалеешь, что не использовала шанс избавиться от него.

– Ты права, орчиха, она пожалеет, и не раз. – раздался сочащийся ненавистью голос, и на тропинку перед нами вышла компания второкурсников во главе с неестественно бледным Йеллом Бурнисом…

На спортивный полигон мы с Лорелеей прибежали за пару минут до начала занятия. Свалились на траву в сторонке от всей группы, и принялись восстанавливать дыхание. Радовались, что разборки с придурком Бурнисом ограничились угрозами в мой адрес, и мы не опоздали к общему построению: магистр Кроурет за малейшую провинность сдирал с адептов три шкуры.

Меня он не любил, кажется, больше всех остальных. На первом занятии по физической подготовке, оглядев мою фигуру, он хмыкнул и брезгливо процедил:

– Девочка, ты ничего не попутала? Это боевой факультет, а не гостиная твоей матушки, где девиц такого телосложения учат вышивать и расписывать веера.

И пока, под смешки выстроившихся в шеренгу сокурсников, я размышляла, что ответить, чтобы с разбегу не схлопотать от магистра штрафные баллы, велел:

– Встала вперед строя – на разминке побежишь первой.

Затем обвел взглядом веселящихся адептов:

– И никто не смеет обгонять ее, ясно? Если она доползет к финишу только утром, значит вы все будете бежать до утра.

– Магистр, а если она вообще не добежит? – возмущенно заорал кто-то из парней.

– Значит, возьмете ее под руки и потащите. – зловеще предупредил Кроурет. – Не знаю, кто эту бледную немощь определил на боевой, но терпеть тут чье-либо протеже, не способное пробежать кросс, я не собираюсь. Ты поняла меня, Аль-Таундсен?

Согласно кивнув, я встала во главу шеренги и под хохот и сальные шуточки парней побежала вперед, размышляя, по какой причине магистр совершенно спокойно смотрит на остальных адептов женского пола в моей группе, и с первого взгляда возненавидел меня.

Тот кросс мы пробежали задолго до утра. Не за самое лучшее время, конечно, но магистр Кроурет все равно принялся проверять по артефактам слежения, расставленным по маршруту, не срезала ли я где-то углы. Когда подтвердилось, что я бежала честно, практически наравне с мужской частью группы, магистр пробормотал что-то себе под нос, и, кажется, в сердцах сплюнул.

Придираться ко мне меньше он не стал, но хотя бы начал воздерживаться от прямых оскорблений.

– Встать в строй. – голос Кроурета пронесся над полигоном. И когда адепты подскочили и выстроились в шеренгу, гаркнул:

– Три круга разминки. Аль-Таундсен первая.

И понизив голос, ядовито прошипел мне в лицо:

– Давай, бледная немочь, покажи, что хоть на что-то способна, а то про тебя уже задают вопросы.

– Кто и какие задает обо мне вопросы? – я вскинула голову, и с вызовом уставилась в маленькие, злобно буравящие меня глазки магистра.

– Я задаю, адепт Аль-Таундсен, – раздался холодный голос, от которого меня окатило жаром. – Ваша персона вызывает слишком много нареканий со стороны преподавателей, и я лично буду контролировать ваше обучение.

Магистр Кроурет исчез. Теперь на его месте стоял и неприязненно меня рассматривал наш новый декан, который всего полчаса назад наговорил мне ужасных вещей. А затем велел покинуть кабинет, не дав сказать ни одного слова в свое оправдание…

В это же время, где-то в божественной вышине…

– Райдэ, богинюшка, ну что ты грустишь? Разве богини плачут?

Маленький, размером не больше кошки, дракончик висел в воздухе, взмахивая золотистыми крыльями и насмешливо косился на сестру.

– Мне действительно грустно, Драго. – печально ответила богиня. – В мире осталось так мало любви. Только люди и сохранили в своих сердцах способность испытывать это божественное чувство хотя бы на краткий миг.

Драго смешно повел носом и недоверчиво фыркнул:

– А как же драконы, Райдэ? Ведь ты недавно сама соединила у алтаря несколько истинных пар.

Богиня грустно улыбнулась:

– Ты правильно сказал – "несколько". Всего несколько, Драго! Это мало, слишком мало, чтобы сохранить равновесие мира. Недостаточно, чтобы удержать баланс добра и зла, красоты и уродства, света и тьмы. Поэтому Древо Вечной Жизни засохло … 

– Райдэ… – несмело начал погрустневший дракончик. – Разве ты не можешь оживить его? Ведь ты богиня, богиня любви… Если надо, я помогу!

Богиня печально покачала головой:

– Мне не по силам сделать это в одиночку, Драго. И даже с твоей помощью мне не справиться. Есть только один способ – истинная пара должна найти друг друга, и в канун Дня Влюбленных поцеловаться под Древом. Тогда оно оживет. Но это так невероятно, практически невозможно…

– Нужно соединить истинную пару до праздника любви и заставить их поцеловаться под деревом? Всего-то?! – радостно завопил дракончик, и с оглушительным хлопком исчез, разлетевшись в воздухе сине-золотыми искрами.

Где-то в божественной вышине осталась грустить в одиночестве великая богиня…

 Траттиана Аль-Таундсен

– Привет, красотки.  – раздался за нашими спинами веселый голос.