Верни волкам - Ольховская Влада - Страница 2

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Тебе лучше дождаться на улице с остальными.

– Кто-то же должен проследить, чтобы ты не сгорел!

– Я на воздухе не сгораю, а пожара нет. Это они.

– Я знаю, – кивнула Ната. – Мне почему-то сразу показалось, что это они.

Пожалуй, прозвучало как попытка выслужиться перед начальством – мол, вы догадались и я догадалась, мы так похожи, Сергей Владимирович! Нате было все равно, правды она не стеснялась никогда.

Сергей не стал спорить, он направился вперед, туда, где завеса дыма становилась ослепляющей. А Ната только теперь заметила то, что должна была обнаружить с самого начала.

Дым не вредил им. А ведь настоящий дым при пожаре куда опасней, чем огонь! Он ослепляет, он душит, вызывает головокружение. Он убивает за считаные минуты, он хуже яда! Однако дым, через который они шли, ядом не казался. Он лишь чуть пощипывал глаза и горло, не более. У него даже запах какой-то странный был… как будто ваниль? Или имитация клубники?

Нате не нужно было спрашивать, что это значит, она и так поняла. Сюда приволокли дымовые шашки, такие обычно используются на всяких фестивалях. Но если на открытом пространстве дым просто создает эффектные завесы, то в помещениях вполне успешно имитирует пожар.

Не нужно гадать, кто это устроил. В компании уже давно шли разговоры о том, что «Последние люди» скоро устанут от бессмысленного сидения под забором.

Впервые малолетки появились на дороге возле компании зимой. Тогда это показалось то ли глупой шуткой, то ли мелкой пакостью от конкурентов, но точно не серьезной проблемой. Группа молодых людей, все – не старше двадцати пяти, устроила протест на обочине, да еще и по непонятному поводу. Стояли морозы, надолго протестующие не задержались, даже полицию вызывать не пришлось. Казалось, что глупость исчерпала сама себя.

Но так, конечно же, не бывает.

Протестующие возвращались снова и снова. Охране и руководству пришлось все-таки вникнуть в то, чего хочет это плохо организованное стадо. Компания ведь работала как обычно, ничего особенного не происходило, не было ни единой причины устраивать какие-то там протесты!

Однако оказалось, что, если причин нет, их всегда можно выдумать. Малолетки объяснили, что они – представители новоиспеченной организации «Последние люди», созданной для защиты человечества от восстания машин и прочих неприятностей. Им, протестующим, стало известно, что в «Заслоне» разрабатываются нейросети, призванные заменить людей во всех сферах жизни. Как только этот этап будет завершен, машины начнут сокращать популяцию бывших хозяев планеты до строго заданной компьютером цифры.

Сначала над малолетками посмеялись как над скорбными умом. Решили, что они наиграются и угомонятся. Однако движение «Последних людей» получило неожиданную популярность в интернете – что, учитывая их идеи, было несколько иронично. Число протестующих возрастало по мере того, как улучшалась погода.

Скоро стало очевидно, что проблема не исчезнет, а усугубится. Руководство компании попыталось решить вопрос цивилизованно. «Последним людям» объясняли, что – да, «Заслон» работает с нейросетями, однако ни одна из них не призвана заменить человека. Или устроить восстание. Или сократить чью бы то ни было популяцию. Нейросети разрабатываются для вполне понятных и конкретных целей, они должны улучшить жизнь человечества и даже продлить ее. Директор лично предлагал провести лидерам движения экскурсию по предприятию, чтобы показать, что тут никого не заменяют на роботов и не перемалывают в фарш.

«Последние люди», конечно же, отказались. Но этого следовало ожидать: их аргументы изначально сшивались белыми нитками, разумный спор был как раз не в их интересах. Некоторые сотрудники сразу предлагали силовой метод решения. Однако руководство рассудило, что с людьми так обращаться нельзя, люди заслуживают уважения, пусть даже не самые умные из них. Малолеткам позволили стоять за воротами.

Теперь, пробираясь по застеленному дымом коридору, Ната вспомнила, что Сергей был среди тех, кто сразу предлагал действовать жестко. Он с первых дней терпеть не мог «Последних людей» и даже не скрывал этого. А для невозмутимого Леонова такая откровенная нелюбовь сродни ярости! Казалось, что для него это личное, хотя… что тут может быть личного?

Когда стало известно, что протестующим детишкам позволили остаться, он сразу сказал:

– Дождетесь беды.

И, как всегда, оказался прав.

Акции «Последних людей» были мирными и даже красивыми только на первых порах. Ната, помнится, и сама с любопытством разглядывала, как девушки раскладывали на снегу ярко-красные цветы. Пока протестующие держались обочин и ограничивались плакатами со страшными пророчествами, они не особо мешали.

Однако они определенно не собирались останавливаться на достигнутом. Они начали орать. Они стояли там же, одетые в основном в белое, держали плакаты – и кричали. Не слова, нет, им хватало звука. Они очень умело и организованно сменяли друг друга, и вопли не утихали ни на миг. Шум постепенно стал нервировать сотрудников, и руководству пришлось реагировать.

Вызвали полицию, протестующих забрали. Попытались поговорить с ними, выяснить, чего они вообще хотят. Оказалось – закрытия компании и полного уничтожения всего оборудования. Ну и здание неплохо бы снести, а на его месте построить детские садики и школы. Не хотите? Тогда «Последние люди» продолжат борьбу!

Стало ясно, что переговоров не будет, и обе стороны подготовились к долгому противостоянию. Малолетки приходили постоять под забором. Если они молчали, их не трогали. Если орали – вызывали уставших, уже привыкших к этому маршруту полицейских. В какой-то момент даже журналисты потеряли интерес к «Последним людям» и перестали приезжать.

Протестующие тоже заметили это, они теперь появлялись куда реже и проблем не доставляли. Ната тогда понадеялась, что наступил финал. Весна уже, лето скоро, что, подросткам делать нечего?

– Похоже, перемирие! – объявила она.

Но Сергей и тогда был неумолим:

– Затишье перед бурей.

Прошло несколько дней – и вот уже воет сирена, а коридоры заполнены дымом. Думать о том, кто был прав, стало бессмысленно, и так ведь понятно. Теперь Нате хотелось узнать, что Леонов планирует делать дальше.

Сергей не запрещал ей идти с ним и не пытался вызвать охрану, значит, не считал, что впереди будет опасно. Казалось, что он и теперь спокоен, но Ната достаточно хорошо изучила его, чтобы понять: ничего подобного. Костяшки пальцев побелели, зубы сжаты, брови нахмурены. Злится, сильно злится… Но почему?

А потом они дошли до холла, в который ворвались «Последние люди», и Нате стало не до размышлений о своем спутнике. Увидев то, что тут творится, она выругалась так, что словарному запасу позавидовал бы и завхоз.

Дым уже развеивался, он отыграл свою роль, малолетки успели сделать то, что хотели. Теперь им даже нужно было, чтобы их стало хорошо видно, ведь к ним подбирались журналисты, наверняка ими же и вызванные. «Последние люди» прорвались в холл, разбив окна и стеклянные двери. Охрана пыталась их остановить, но протестующих оказалось слишком много – человек тридцать, не меньше. И что вообще с ними делать, стрелять по ним? Нет, в зал пробрались в основном подростки, не вооруженные, и охране пришлось отступить.

Доступ к служебным помещениям заблокировали, но туда малолетки и не прорывались, ограничились холлом. Подростки лет шестнадцати-восемнадцати, заполонив помещение, сделали то, чего от них никто не ожидал.

Они скинули с себя всю одежду, облились то ли кровью, то ли красной краской и плюхнулись на пол. Теперь они сидели там, в холле, в окружении грязи и крови, и голосили о том, что человечеству нужно одуматься, пока искусственный интеллект не поработил всех без исключения.

Охрана наверняка уже эвакуировала людей на другую сторону здания. Не из-за угрозы пожара, просто чтобы не смотрели на кровавый перформанс. Вывести малолеток самостоятельно сотрудники не пытались, голого подростка хватать – себе дороже! Где-то вдалеке уже слышался отзвук полицейских сирен. Охранники ждали, протестующие голосили, журналисты фотографировали.