Королевство кошмарных снов (СИ) - "Millenarium" - Страница 6

— Принёс. — кивнул я, уже успев сграбастать один пирожок, и тут до меня дошло, что за столом, помимо моих товарищей, присутствует незнакомая мне девчонка.

«Да твою ж, блин, симметрию. — подумал я, рассматривая сидящую рядом с Тоником незнакомку. — Очередная возлюбленная Антохи, что ли? Чёрт. И нафига он её сюда притащил? Теперь и не поговоришь толком...»

Однако прерванный моим появлением разговор, к моему удивлению, шёл именно о том, чем мы занимались минувшей ночью — о погружении в Бездну.

— Привет, Тём. — подал мне руку Тоник и кивнул на свою спутницу. — Это Алёнка. Алёнка, знакомься — это Артём. Он тоже общался с теми парнями, так что, если я чего-нибудь забуду — спрашивай, он напомнит.

«Какими ещё парнями?» — удивился я и бросил вопросительный взгляд на остальных. Алиса сидела, как и всегда, читая зажатую в руках библиотечную книгу, Макс в ответ на мой невысказанный вопрос подмигнул, а Стефания покосилась на Тоника и с некоторой иронией пояснила:

— Он про дайверов, Тём. Ну — тех ребят, помнишь, которые по своим снам путешествовали. Ага?

— Ага. — коротко кивнул я и посмотрел на Антона. Он что — совсем с катушек слетел, что ли? Рассказывать каким-то левым людям о том, куда мы можем попадать, пока спим? Пусть даже и приписывая наши способности каким-то дальним знакомым...

— Алёна учится в психологическом. — сказал перехвативший мой взгляд Антон. — У них в этом году психотерапия с психоанализом начались, и она взяла за основу своей курсовой работы феномен человеческих сновидений.

«Ах, вот оно в чём дело», — мысленно протянул я и кивнул. Теперь ясно. Алёна вовсе не объект романтических претензий Антона — она скорее инструмент, при помощи которого наш энтузиаст мечтает докопаться до несуществующей истины.

Антон проговорил с Алёной ещё некоторое время, а затем та принялась задавать уточняющие вопросы.

— Давай ещё раз, Антош. — сказала она. — Ребята называют себя дайверами потому, что ощущения, которые они испытывают в процессе перехода в состояние сна, похожи на те, которые испытываешь при погружении в воду. Верно?

— Нет. — покачал головой Антон. — Ты меня чем слушала, Алён? «Погружением» называется только такое засыпание, когда человек попадает в кошмар. Эти парни могут попадать туда по своей воле, когда захотят. Хоть каждую ночь, на самом деле, только это может привести к недельной усталости.

— А «Бездна» — это...

— Образное название их мира снов. Набора сновиденных мест с уникальными сюжетами, которые они видят.

— То есть... — девушка задумалась и смешно наморщила носик. — Страшные сны для них — это что-то вроде компьютерной игры, так? Набор локаций, в которые они как бы загружаются в случайном порядке?

— Ну... — Тоник засмеялся. — Наверное, что-то вроде того, да.

— А они в таких локациях всегда по одному находятся, или могут все одновременно? — спросила Алёна. — Ну, знаешь — так, чтобы проходить её всем вместе?

Мы со Стефанией и Максом внимательно посмотрели на Тоника.

— Не. — сказал тот. — Такого точно не получалось, я спрашивал.

— Ага. — Алёнка кивнула. — Ну, тогда ладно... И каждый страшный сон для них — это Лабиринт, потому что через него можно пройти куда-то ещё... А куда, кстати?

На этот вопрос Тоник ответить уже не смог и в скором времени Алёна отправилась по своим делам. Мы после её ухода обменялись скептичными взглядами.

— Ты серьёзно веришь, что психотерапия тебе поможет? — поинтересовался Макс и толкнул локтем Стефанию. — Смотри, Стёп — этот наивный северный юноша полагает, что та поверхностно информированная дева сможет прийти к каким-то там результатам.

— А, иди ты. — Тоник скорчил рожу и взял с тарелки последний пирожок. — Я хотя бы иногда пытаюсь понять, ЧТО мы умеем и ПОЧЕМУ мы это умеем. Понял? А что вместо этого предлагаешь ты? Тупо пользоваться?

Макс поднял брови вверх и пожал плечами.

— Ну, да.

Стефания с любопытством посмотрела на Тоника.

— А почему бы и нет, Тох?

— А чем вы собираетесь пользоваться-то? — переспросил тот. — Чем? Вот ты, подруга, понимаешь, что такое все те Лабиринты, через которые мы с вами проходим, м? Почему они всегда одни и те же? Почему их правила одинаковы для нас всех и никогда не меняются? Почему мы — разные, в общем-то, люди — видим одни и те же сны, сквозь которые можно пройти в одни и те же...гм... локации?

— И что такое Обитаемая Зона? — подала голос Алиса. Подняв глаза от книги, она обвела нас взглядом и щёлкнула пальцами. — Антон прав, Макс. Возьмём Храм. Антошка, после того как туда попал, экзамен на пятёрку сдал. У Селезнёва! У Се-лез-нё-ва, Макс! Тот ещё сказал, что он первый студент, у которого получилось его удивить, за долгое время. Прикинь! Ты можешь это как-нибудь объяснить? Почему какое-то место из мира снов оказывает такое влияние на наши... э... возможности? На реальность, Максим! На... ну, я даже не знаю... на синопсы...

— И на синопсисы. — засмеялся Макс. Стефания улыбнулась.

— Тём! — Алиса посмотрела на меня. — А ты чего каждый раз отмалчиваешься? Скажи уже — Антон прав?

Я вздохнул.

— В чём-то прав, да.

— Хреново выглядишь, Тёмыч. — заметил Тоник. — Ты чего — всю ночь пытался попасть в Храм?

— Первую половину ночи — да. — я кивнул. — А потом... В общем, потом какая-то фигня получилась. Сейчас расскажу...

Мой рассказ произвёл впечатление даже на Макса.

— Погоди, Тём, а ты точно не преувеличиваешь? — уточнила Алиса. — Потому что это, знаешь, ну... Как-то чересчур. Нет?

— К сожалению, нет. — спокойно ответил я. — Вон, на руки мои посмотри. — и я протянул в её сторону ладони, на тыльной стороне которых кожа покраснела и немного потрескалась.

— Видишь? У меня такая ерунда обычно от серьёзного мороза бывает. А вчера вечером, ты знаешь, заморозков как-то не наблюдалось.

Мои друзья переглянулись. Они очень хорошо поняли, ЧТО именно сегодня произошло. Расскажи я о том, что мне приснилось и к чему это привело, кому-то другому — и вопросов бы не было. Человек предположил бы то же самое, что предположила Алиса — что я увидел лишь «довольно странный кошмар». Пугающий сон, сюжет которого не предусматривал возможности досрочного пробуждения. Вот только ни я, ни все остальные, кто сидит за этим столом, уже давно не видим кошмаров. А если и видим, то они для нас, мягко говоря, совсем не кошмары.

— Так. — сказала Стефания. — Давайте-ка по порядку, окей? Артёма забросило в «Спальник», и он обнаружил в нём новое ответвление, так? Которое легко заметить и обойти стороной. Так?

— Ну и к чему ты это? — не понял Антон. — Хочешь сказать, что, то дерьмо, в которое он вляпался, не опасно?

— Ой, ну причём тут опасно или не опасно? Я хочу сказать, что если кто-то из нас такой коридор увидит, то просто проснётся — и всё! Ну или обойдёт его стороной.

— Это не утешение. — покачал головой Тоник. — И, тем более, не объяснение тому, что произошло. Мы ведь раньше такой ерунды не видели. Верно?

— Не видели. — согласились все.

— Слушайте. — сказала Алиса. — Давайте всё-таки не будем спешить. Артём, ты...

— Стоп! — воскликнула, перебивая подругу, Стефания. — Встаём и собираемся! Быстро!

— А чё такое? — не понял Макс.

— Консультация!

— Твою ж мать!

Мы повскакивали со своих мест и принялись собирать вещи. За всеми разговорами мы наглухо забыли о том, ради чего сегодня, собственно, собирались.

— Линк! — окликнул меня Макс. — Флэха!

— Держи! — передав товарищу флэшку, я схватил стоящую на столе бутылку с холодным чаем, и мы поспешили за нашими товарищами. Как же всё это не вовремя, а! И это непонятное происшествие с ёлкой, и этот экзамен...

«Везёт, как утопленнику...»

Во время консультации у меня никак не получалось сосредоточиться. Мысли занимали не электротехнические аппараты, а проклятый «Спальник», в котором обнаружилось коварное и, очевидно, весьма опасное дополнение. Как бы мне теперь разобраться и понять, почему оно оказывает настолько мощное влияние на реальный мир? В том, что наши сны — это не просто сны, а нечто большее, мы не сомневались и раньше, но то, что произошло сейчас — это уже ни в какие ворота. Это даже не память, которая в течение нескольких часов становится, что называется, «абсолютной», это уже реально фантастика. Потому что случай с памятью можно объяснить каким-нибудь особенным взаимодействием с подсознанием, ну или, скажем, стимуляцией тех областей мозга, которые отвечают за глубинные воспоминания, а что делать с воздухом? Обычным, чёрт подери, воздухом в комнате, который безо всякой видимой причины охладился настолько, что я весь продрог? Что у меня пар изо рта шёл, а окно в дождливую ночь я открыл для того, чтобы согреться?