Эзумрит - Некрасова Анна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/52
• Следующая

Тамея задохнулась от волнения.

– Это было ошибкой, – задумчиво проговорил старик. – Позже выяснилось, что девочка не была жертвой. Она оказалась потомком Эста.

Спрингрин замолчал. У Тамеи пересохло во рту. Так, значит, Спрингрин ее не искал? Он оставил ее в деревне! Значит, она, Тамея, член жуткого клана черных магов! И Спрингрин ей все-таки враг. Он явно жалеет, что не убил ее тогда, много лет назад, когда она была младенцем. Нет, похоже, отпускать ее живой колдун не собирается! А если она поклянется никогда не служить злу, он ей поверит? Хоть это и опасно, но нужно выяснить, что колдун собирается с ней сделать. А может, он ее до сих пор не узнал? Или он просто не собирается убивать ее до отъезда в Наллеху, ведь должен же кто-то присматривать за Бельдгордом? Ну, уж за то время, пока его не будет, она придумает, как ускользнуть.

Тамея облизала губы.

– А где сейчас эта девочка? – хрипло спросила она.

– Как где? – Спрингрин улыбнулся. – Мы же решили, что она в Наллехе.

Тамея почувствовала себя круглой дурой. Щеки сделались пунцовыми. Какое счастье, что ни Спрингрин, ни Бельдгорд не знают, о чем она только что думала! С чего она взяла, что речь идет о ней?

Хура тем временем покрывалась румяной корочкой. Но прежде чем приступить к ужину, колдун со своей ступкой подошел к Бельдгорду:

– Ну-ка, мой господин, стукни пару раз по корешку своей рукой!

– Колдуешь? – осведомился правитель Тмироса, исполняя просьбу старика.

– А как же! – весело подтвердил Спрингрин. – На то я и колдун! А вот теперь смотрите, что будет…

Содержимое ступки он высыпал в глубокую чашку. Потом достал из кармана мешочек, добавил к растертому корешку щепотку какого-то красного порошка и быстро все перемешал. Тамея с изумлением увидела, как из чашки, покачиваясь, потянулся зеленый росток. Гладкий стебель покрылся блестящими листьями, а на верхушке распустился красный цветок дивной красоты. Волшебное растение трепетало, словно живое.

– Ах, какое чудо! – довольно воскликнул колдун и протянул чашку Тамее: – Ну-ка понюхай! Только не трогай, он очень хрупкий!

Тамея, наклонившись, вдохнула аромат желтой пульсирующей сердцевины, и голова у нее пошла кругом, а сердце сладко защемило.

– А теперь ты, мой господин. – Спрингрин повернулся к Бельдгорду.

Тамея, не сумев побороть искушения, украдкой коснулась чудесного цветка. И поразилась: он был холодный как лед. Но голова вдруг перестала кружиться, и сердце отпустило.

Колдун сунул цветок под нос правителю Тмироса, тот понюхал, побледнел и без чувств упал на подушку.

– Ах я старый олух! – Колдун заметался с чашкой, не зная, куда ее деть.

– Давай подержу! – предложила Тамея.

– Поставь на стол и не трогай цветка!

Спрингрин принялся водить руками вокруг головы Бельдгорда, бормоча какое-то заклинание. Тамея от волнения не заметила, как опустила чашку так низко, что цветок коснулся ладони раненого. В тот же миг Бельдгорд очнулся. Испугавшись гнева колдуна, девушка торопливо поставила цветок на стол.

– Ах, мой господин, прости старого болвана! – Колдун чуть не плакал. – Хотел зелье защитное приготовить, чтоб оберегало вас, пока меня не будет, да чуть тебя не угробил.

Спрингрин дунул на цветок, и он тут же рассыпался. В чашке осталась лишь горстка серого пепла.

– Пусть в землю уйдет! – С этими словами колдун вытряхнул содержимое чашки за дверь под проливной дождь.

К вечеру Бельдгорд уже совсем оправился от обморока, а старик все сокрушался: дескать, стар он для такого колдовства. Тамея с ужасом думала, что будет, если она признается, что не только сама тронула цветок, но и правителя Тмироса им задела.

– Спрингрин, а что случится, если коснуться цветка? – спросила она, когда колдун немного успокоился.

– Но ведь ты его не трогала? – строго спросил Спрингрин.

– Нет, – смущенно ответила Тамея.

– Ну нет, так и говорить об этом нечего, – заключил колдун.

Вскоре Спрингрин стал укладываться спать, чтобы на заре отправиться в путь. Тамея подбросила в печку поленьев и улеглась на свою лавку. Она смотрела на яркие всполохи огня и размышляла: «Ну тронула я цветок, ничего же не случилось! Может, колдун чего напутал?»

Постепенно мысли ее вернулись к тому, что не давало ей покоя в последние дни. «Теперь понятно, почему ведьма не пожалела Онсиду, – решила Тамея. – Соха ей не родная мать! А Рока? Она принадлежит роду Эста? Милая, добрая Рока не может быть черной колдуньей! Наверное, поэтому Онсида запрещала ей читать магические книги. Боялась, что в Роке заговорит кровь предков!» Тамея пожалела, что из-за дурацкого цветка так и не успела расспросить о себе. Она твердо решила дождаться Спрингрина и выведать побольше.

Едва рассвело, старик собрался в дорогу.

– Пусть удача идет с тобой рука об руку! – пожелал ему правитель Тмироса.

Тамея вышла проводить старика. Свет восходящего солнца с трудом пробивался сквозь серую пелену тумана. Тамея поежилась. Лето перевалило за середину, ночи стали прохладными, а зори туманными.

Когда колдун уселся на серого жеребца, Тамея сказала:

– Спрингрин, мои сородичи наверняка с ума сходят от беспокойства. Я останусь, буду ухаживать за твоим господином, а ты успокой родителей. Скажи, что я жива, здорова и скоро вернусь.

Колдун, согласно кивнув, пришпорил коня и скрылся в чаще леса, а Тамея вернулась в дом и захлопотала у печи. Правитель Тмироса наблюдал за ней и все чаще ловил себя на том, что любуется этой необычной девушкой. Но сейчас сердечная привязанность только помешала бы его планам. Он сердился на себя, однако и глаз от Тамеи отвести не мог. И чем больше смотрел, тем сильнее сердился, тем более недобрыми казались его взгляды. Тамея решила, что ее присутствие раздражает правителя Тмироса. Думать об этом было нестерпимо горько.

Она подала Бельдгорду дымящуюся кашу и, как всегда, поинтересовалась:

– Помочь?

Правитель отказался, и они вновь надолго замолчали. Вернувшись с вымытой в роднике посудой, Тамея обнаружила, что Бельдгорд пытается встать с кровати.

– Нельзя! – строго сказала она. – Спрингрин только завтра разрешил тебе подняться.

Правитель Тмироса слабо улыбнулся ей, затем оттолкнулся и встал. Кровь отхлынула от его лица, он покачнулся. Тамея подскочила, придержала его под руку и с удивлением заметила, что едва достает Бельдгорду до плеча. Она помогла ему лечь на кровать и, склонившись, со страхом посмотрела в расширенные, потемневшие глаза.

– Тебе плохо? Ты слышишь меня? – Тамея погладила лоб и щеки Бельдгорда, легонько потрясла его за подбородок. – Скажи мне что-нибудь! Бельгор… Бледгор, ты слышишь меня?

Наконец глаза правителя Тмироса прояснились, и он сказал:

– Не могу слышать, как ты перевираешь мое имя. Можешь звать меня, как тебе удобно.

Тамея облегченно вздохнула: она и не предполагала, что так испугается за него. И вдруг, представив, как, наверное, смешно выглядели со стороны ее попытки выговорить его имя, звонко расхохоталась. «Какая она красивая, когда смеется», – подумал Бельдгорд.

– Мое полное имя – Бельдгорд Риман Тизир, – сказал он. – Хочешь, зови меня Риман или Тизир.

– А может, Рим? – подумав, предложила она.

– Рим? Отлично! Мне нравится.

– У тебя рана могла открыться! – вдруг спохватилась Тамея и стала осторожно разматывать бинты.

Но, к счастью, ее тревога оказалась напрасной. Рана благодаря колдовскому зелью Спрингрина быстро заживала. Тамея повязывала чистые бинты и говорила:

– Пока погода не испортилась, схожу в лес за грибами. А ты не вздумай снова вставать! Дождись хотя бы, пока я вернусь, хорошо?

Их взгляды встретились. Забыв обо всем на свете, Тамея глядела на казавшееся теперь таким прекрасным лицо Бельдгорда. Вдруг, смешавшись, она вскочила, подхватила лукошко и выбежала из дома.

Тамея собирала гроздья грибов-мочалок и от смущения кусала губы. Зачем она так смотрела на правителя Тмироса? Как осмелилась гладить его по лицу?

• Предыдущая
• 29/52
• Следующая