Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 61

• Предыдущая
• 61/101
• Следующая

— Я же вместе с ними не помер, — проворчал тот. — Что? Неужели и этот старик с белыми усами тоже из них? Что, по-твоему, мы должны знать?

— То, что они сделали, — сказал Проказник.

— Ты шутишь, старик? Все давно кончилось. И к нам не имеет ни малейшего отношения.

— Если этот Вербейник дрался с Королем… как там его зовут? — это его дело, — произнесла одна из крольчих. — И нас не касается, не так ли?

— Война — чрезвычайно безнравственное занятие, — сказала другая. — Просто позор. Если бы никто не дрался, не было бы никаких войн, не так ли? Но старикам этого не понять.

— Мой отец там был, — сказал второй кролик. — Иногда и он начинает что-нибудь вспоминать. Я тогда сразу быстренько сматываюсь. «Они сделали то, мы сделали се» и прочая дребедень. Просто воротит от всего этого — честное слово. Бедный старикашка, он, наверное, и сам хотел бы все забыть. Да и выдумал он половину.

— Сэр, если вы подождете немного, — обратился к Эль-Ахрайраху третий кролик, — я пойду, поищу вам этого Капитана Вербейника. Сам я, правда, с ним незнаком, а это немаленький город…

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил Эль-Ахрайрах, — но думаю, что теперь я смогу сам отыскать свою нору, да и Капитана тоже.

Эль-Ахрайрах прошелся вдоль изгороди к лесу и сел под кустом лещины, глядя в поле Когда начало смеркаться, он вдруг почувствовал, что рядом, за кустом, стоит лорд Фрит.

— Ты на них сердишься, Эль-Ахрайрах? — спросил лорд Фрит.

— Нет, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Я не сержусь, но я понял, что жалеть, кого любишь, можно не только за их страдания. Кролик, который не помнит, кто подарил ему спокойную жизнь, — просто убогий слизняк, хотя сам он, возможно, думает по-другому. — Мудрость скрыта в далеких горах, принц, никто не приходит туда за пищей, и пуст теперь каменистый обрыв, где только один кролик и выцарапал себе нору. Но раз уж ты заговорил о дарах, должен признаться, и я тебе кое-что принес. Это пара ушек, хвост да пучок усов. К ушкам тебе еще придется привыкать. Я подкрасил их светом звезд, но совсем чуть-чуть — я уверен, что этот пустяк не в состоянии помешать такому сообразительному воришке собирать морковь с чужих огородов. А… вот и Проказник! Прекрасно, у меня и для него кое-что найдется. Давай…

— Орех! Орех-рах! — за спинами слушателей из-за лопуха послышался голос Плошки. — Из долины сюда идет лиса!

Некоторые думают, что кролики всю свою жизнь только и делают, что спасаются от лис. Каждый кролик, конечно, боится лисы и, как только учует ее запах, немедленно удерет. Но большинство никогда даже не видели лисицы, и совсем немногие попадаются в лапы хищницы, чей запах слышен издалека, а ноги бегают куда хуже кроличьих. И если лиса решит поймать кролика, ей приходится подбираться с наветренной стороны и обязательно под каким-нибудь прикрытием, например за кустами опушки. А когда она подползет к пасущимся на обрыве или в поле кроликам достаточно близко, лиса долго лежит не шелохнувшись и ждет, пока не повезет. Говорят, иногда она, как и ласка, начинает играть и кувыркаться, а кролики сидят да с любопытством глазеют до тех пор, пока она не подберется к кому-нибудь поближе и не схватит зазевавшегося зверька. Правда это или нет, достоверно одно — если лиса на закате идет навстречу открыто, значит, охотиться она не собирается.

Никто из слушавших Одуванчика, и Орех в том числе, никогда не встречался с лисой. Но и они знали, что, раз лиса не успела подкрасться поближе, на открытой местности, где ее хорошо видно, она не опасна. Орех выбранил себя за беспечность, за то, что позволил слушать сказку всем и не выставил ни одного часового. Ветер дул северо-восточный, а лисица шла с запада и могла застать их врасплох. Хорошо, что Пятик с Плошкой пошли прогуляться и на этот раз спасли всех от опасности. У Ореха мелькнула мысль, что Пятик, видно, не захотел выговаривать ему в присутствии товарищей и отправился сторожить сам, и Плошкин страх был только предлогом.

Орех думал быстро. Если лиса не успела подойти слишком близко, можно просто удрать. Рядом лес, где легко укрыться, не теряя друг друга из виду, а потом идти себе дальше. Орех просунул голову между лопухами.

— Где лиса, далеко? — спросил Орех. — И где Пятик?

— Здесь я, — отозвался братец.

Он лежал в зарослях шиповника, в нескольких ярдах от Ореха, и даже не повернул головы, когда тот подошел.

— А вот и она, — добавил он.

Орех проследил за его взглядом.

Отсюда начинался длинный, поросший жесткой травой пологий склон, которым заканчивается с севера Пояс Цезари. Сейчас сквозь деревья его освещали последние лучи заходящего солнца. Лиса бежала ниже и чуть в стороне. И хотя ветер дул от кроликов прямо в ее сторону, так что она наверняка услышала запах, вид у нее был совершенно равнодушный. Бежала лиса по-собачьи, ровной рысью, помахивая пушистым хвостом с белой кисточкой на конце. Шкурка у нее была песчано-коричневая, ноги и ушки — темные. Лиса просто шла по своим делам, но вид у нее был такой хищный, такой коварный, что разведчики, прятавшиеся в кустах шиповника, содрогнулись. Когда лисица скрылась за большим кустом чертополоха, Орех и Пятик вернулись к остальным.

— Пошли, — сказал Орех. — А если кто хотел посмотреть на лису, так он опоздал. За мной.

И уже собирался первым двинуться в путь к южному краю долины, как вдруг кто-то толкнул его в плечо, отпихнул в сторону Пятика и рванулся вперед. Орех замер и в изумлении оглянулся.

— Кто это? — спросил он.

— Шишак, — ответил Пятик, тараща глаза. Вдвоем они быстро вернулись к кусту шиповника.

Шишака отсюда было прекрасно видно — он стремительно несся прямо на лисицу. В ужасе они не могли оторвать от него глаз. Он был уже совсем близко, а лиса все еще не обращала на него никакого внимания.

— Орех, — раздался за спиной голос Серебряного, — может, я…

— Никому не двигаться, — быстро произнес Орех. — Всем оставаться на своих местах.

Когда Шишаку до лисы оставалось всего ярдов тридцать, она наконец заметила приближавшегося кролика, на мгновение замерла, а потом спокойно пошла своей дорогой. Шишак, едва не столкнувшись с ней, развернулся и помчался вверх по северному склону к лесу. А лиса снова остановилась и на этот раз побежала за Шишаком.

— Что это он задумал? — пробормотал Черничка.

— Наверное, хочет увести ее подальше, — отозвался Пятик.

— Но зачем! Нам надо было просто потихоньку убраться.

— Потрясающая глупость! — воскликнул Орех. — Не помню даже, когда я так злился!

Лиса прибавила ходу и была уже довольно далеко. Кроликам показалось, что расстояние между ней и Шишаком сокращается. Солнце село, и в сгустившихся сумерках они сумели лишь разобрать, что Шишак добежал до первых деревьев. Едва он скрылся из виду, добралась до леса и лиса. Несколько минут стояла полная тишина. А потом над темной пустынной долиной с ужасающей ясностью пронесся предсмертный вскрик раненого кролика.

— О Фрит и Инле! — топнув ногой, воскликнул Черничка. Плошка приготовился пуститься наутек. Орех не двигался.

— Идем, Орех? — спросил Серебряный. — Ему уже не поможешь.

При этих словах из-за деревьев вдруг стремглав выскочил Шишак. Не успели все прийти в себя от изумления, как он проскочил верхний склон и единым махом поднялся к кусту шиповника.

— Пошли! — крикнул он. — Быстро отсюда!

— Но как… но… ты не ранен? — спросил потрясенный Колокольчик.

— Нет, — ответил Шишак, — нисколечко! Пошли!

— Может быть, ты подождешь меня? — холодно, зло произнес Орех. — Ты уже сделал все, что в твоих силах, чтобы отправиться на тот свет как последний дурак. А теперь сядь и попридержи язык! — Он отвернулся. Хотя быстро темнело и вдалеке все уже сливалось в большую тень, Орех сделал вид, что пытается рассмотреть противоположный склон. За спиной дрожали приятели. Все происходящее казалось дурным сном. Долгий день, незнакомая заросшая впадина, страшная, захватывающая сказка, неожиданное появление лисицы и потрясшая каждого до глубины души необъяснимая выходка Шишака — все, одно к одному, выбило кроликов из колеи, и они растерялись и приуныли.

• Предыдущая
• 61/101
• Следующая