Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 5

• Предыдущая
• 5/101
• Следующая

— Если вы послушаетесь моего совета… — начал Шишак.

— Если мы задержимся здесь хоть немного, мне уже ничьи советы не понадобятся, — отвечал Орех.

Пристроившись впереди Пятика, Орех выбрался из канавы и повел свой отряд вниз по склону. И меньше чем через минуту маленькая компания исчезла из виду.

Луна уже клонилась к западу, когда беглецы добрались до края поля и вошли в лес. По полю они пробежали не меньше полмили, то отставая, то нагоняя друг друга, стараясь не теряться и все время держась ручья. И хотя Орех понимал, что отошли они от городка дальше любого гвардейца, он пока не чувствовал себя в безопасности; и когда Орех — не в первый уже раз — услышал шум погони, он заметил в той стороне, куда поворачивал ручей, темную массу деревьев.

Кролики не любят густых лесов, где земля сырая, где мало травы и солнца, а в подлеске таится угроза. Но Орех леса не испугался. «Зато, — подумал он, — Падуб дважды подумает, прежде чем продолжить преследование в таком месте. А бежать вдоль ручья, может, даже и безопасней, чем носиться по полю взад-вперед, рискуя попасться, или, в конце концов, выйти назад к городку». Он решил входить в лес, не советуясь с Шишаком и надеясь, что остальные ему поверят.

«Если по дороге с нами ничего не случится, если ручей выведет нас из леса, — подумал Орех, — тогда мы уж точно избавимся от Ауслы, и можно будет поискать местечко для отдыха. Мы-то более-менее в порядке, а вот Пятик и Плошка едва живы».

Стоило им только войти в лес, как он наполнился звуками. Пахло мхом и сырыми листьями, отовсюду до слуха доносился шепот и плеск воды. В глубине леса была широкая заводь, ручей вливался в нее маленьким водопадом, и шум его отдавался эхом среди густых крон, словно в пещере. Над головой шелестели в ветвях сонные птицы, ночной ветерок теребил листву, везде валялись сломанные мертвые ветки. Вдалеке раздавались непонятные и зловещие звуки, — казалось, там кто-то ходит.

Кролики боятся всего незнакомого. И, повстречавшись с неведомым, они пугаются и удирают. Наши приятели тоже перепугались чуть не до потери сознания. Но вот куда удрать в незнакомом лесу, если даже не знаешь, что означают все эти звуки?

Компания сбилась в кучку. Идти вперед стало труднее. Вскоре беглецы потеряли ручей и заспешили вперед по лунным полянкам, то и дело замирая в кустах, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Луна опустилась еще ниже, и косые лучи, пробиваясь между деревьями, показались им яркими и желтыми, как никогда.

Сидя под падубом на высокой куче опавших листьев, Орех смотрел на узкую тропинку — по обе стороны тропинки темнел папоротник и молодые побеги иван-чая. Легкий ветерок теребил папоротник, на тропинке было совсем-совсем пусто, только под дубом лежала россыпь старых прошлогодних желудей. А что дальше, за темными ветками? Что там дальше, за поворотом? Что случится с кроликом, если все же он выйдет из своего укрытия под деревом и пробежит но тропинке? Орех повернулся к Одуванчику, который сидел у него за спиной.

— Подожди лучше здесь, — сказал он. — Я, когда добегу до поворота, топну ногой. А ты, если со мной что-нибудь случится, уведешь остальных. Не дожидаясь ответа, Орех выбежал на открытую темную тропинку. И через несколько секунд уже сидел возле дуба. Он немного подождал, осмотрелся и поскакал к повороту. Там, в меркнущих лучах лунного света, тропинка была такой же пустынной и плавно спускалась в глубокую тень небольшой рощицы. Орех топнул, и через несколько секунд Одуванчик уже был в папоротниках с ним рядом. Несмотря на страх и напряжение, Орех подумал, что Одуванчик неплохо бегает: все это расстояние он проскочил единым духом.

— Отлично получилось, — шепнул Одуванчик. — Хочешь взять все на себя, как Эль-Ахрайрах?[6]

Орех метнул в его сторону быстрый признательный взгляд. Теплая похвала Одуванчика приободрила его. Имя Элиль-Храйр-Раха — Принца-у-Которого-Тысяча-Недругов — значит для кроликов то же, что для англичан имя Робина Гуда или Джона Генри — для американских негров. Дядюшка Римус был, должно быть, немало наслышан о подвигах ушастого героя, ибо кое-что описал в своих сказках про Братца Кролика. Судя же но тому, что даже сам Одиссей повторил несколько проделок Эль-Ахрайраха, можно судить и о древности этих преданий, и об остроумии Принца, который всегда умел найти выход и обвести врага вокруг пальца. Рассказывают, как однажды, чтобы вернуться домой, ему пришлось переплыть реку, в которой жила огромная, вечно голодная щука. Тогда Эль-Ахрайрах вычесал столько своей шерсти, что ее хватило облепить глиняную болванку, которую Принц и столкнул в воду. Щука тотчас накинулась на чучело, куснула и с отвращением выплюнула. Скоро его прибило к берегу, а Эль-Ахрайрах вытащил, подождал немного и снова бросил в воду. Через час щуке надоело вытаскивать зубы из глины, и Эль-Ахрайрах, проделав свой фокус в пятый раз, сам, наконец, прыгнул в воду, переплыл реку и вернулся домой цел и невредим. Кое-кто из нынешних кроликов верит даже в то, что Принц повелевает погодой, потому что ветер, роса и туман помогали им удирать от врагов.

— Орех, надо сделать привал, — сказал Шишак, пробираясь меж скорчившихся, запыхавшихся кроликов. — Знаю, место плохое, но Пятик и этот полумерок, которого ты привел, — они выбились из сил. Если не отдохнуть, они не смогут идти.

Все и в самом деле устали. Кролики обычно всю жизнь живут на одном месте и за раз пробегают не больше сотни ярдов. Несмотря на то, что они месяцами могут есть и спать на голой земле, эти зверьки предпочитают не отходить далеко от норы или какого-нибудь другого убежища. Природа дала им два способа передвижения: либо плавный скачок — так вечерами они прогуливаются возле своих нор; либо молниеносный бросок в укрытие — это хоть пару раз в жизни доводилось видеть почти всем. Трудно представить себе кроликов, которые скачут ровным галопом: они просто не приспособлены к подобному бегу. Правда, молодым нередко приходится переселяться на новое место, и тогда они пробегают сразу по нескольку миль, но к таким переходам они готовятся. В эту ночь Орех и его приятели оказались в незнакомом месте впервые в жизни. Они держались — или старались держаться — поближе друг к другу и все равно временами едва не терялись. Они пытались приноровиться к ровному бегу, а получалось ни то ни се, что-то среднее между бегом и прыгом — наука давалась не сразу. К тому же в лесу их ни на минуту не отпускал страх. Беглецы едва не впадали в «торн» — этим словом они называют такое состояние, когда перепуганный, измученный зверек, парализованный усталостью или страхом, способен только таращить стекленеющие глаза; именно так, замерев, смотрит кролик на приближающегося врага — хорька или человека, который вот-вот лишит беднягу жизни. Плошка, с опущенными ушами, сидел под папоротником и дрожал. Странно, неловко он держал на весу одну лапу и вылизывал со страдальческим видом. Пятик выглядел чуть получше. Он устал, но еще храбрился. Орех подумал, что пока они не отдохнут, пока не наберутся сил, чтобы в случае необходимости удрать от элиля, лучше сидеть здесь и на открытое место не выходить. Но тогда, остановившись, друзья, голодные и холодные, сразу же вспомнят обо всех своих злоключениях, перепугаются и, очень может быть, разбегутся или даже вернутся обратно. Тут ему в голову пришла идея.

— Хорошо, отдохнем, — сказал он. — Полезли-ка в папоротник. И давай, Одуванчик, расскажи что-нибудь. Я знаю, ты на это мастер. Смотри, как Плошке не терпится послушать.

Одуванчик взглянул на Плошку и понял причину такой просьбы. Подавив собственный страх перед пустынным лесом, где на голой земле не растет трава, страх перед совами, прилетающими на рассвете, которые слышат так хорошо, страх перед странным и мерзким запахом лесных животных, которые где-то совсем-совсем рядом, Одуванчик начал рассказ.

• Предыдущая
• 5/101
• Следующая