Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 34

Увы, одомашненные животные с задачей справлялись хуже и совсем никак, если с человеком. Объяснения, почему так, отсутствовали. То ли не разобрались, то ли вовсе не изучали.

Единственными надёжными связующими оставались адары.

Удивительное дело, но при столь неоспоримом превосходстве над другими власть над миром они и впрямь не получили. Более того, часть адар со временем превратилась в то самое маленькое непарнокопытное, которому живётся не слишком-то хорошо. Подобно матери Люсьена, они всю жизнь проводили рядом с барьером, таская взад-вперёд всех желающих вкупе с грузами. Не то чтобы народ так сильно любил путешествовать, однако помимо путешественников туда-сюда перебирались торговцы, дипломаты, местные мигранты, исследователи и ещё куча тех, кто получил разрешение покинуть территорию родного домена. Да-да, просто так по доменам никто не прыгал, беспрепятственно перемещаться могли только адары, члены их семьи, включая сочетаемых, и один-два дозволенных спутника, смотря по тому, к какому роду принадлежала адара. Существовал свод законов, совместно принятый большей частью доменов и регулирующий как взаимоотношения между государствами в сложившихся условиях, так и деятельность адар. Более старые, влиятельные рода адар имели возможность устроиться с максимальным удобством и преференциями для себя, более молодые и не столь удачливые поколениями ишачили на границах и зачастую не видели ничего, кроме двух доменов, между которыми мотались.

Подивившись чудесам развития этого мира, я перевернула страницу и перешла к перечню доменов. По указанному в книге списку, составленному согласно сведениям, собранным на такой-то год, выходило, что общей сложностью их около трёх десятков, перепутий почти в два раза больше. Известный континент один, зато впечатляющих размеров и причудливых очертаний — насколько возможно судить по общей карте. Водные пути явно изучены слабо, об искажении пространства в море нигде ни слова. Островов мало — либо они не отмечены. Есть ли крупные — хрен его знает. К описанию каждого домена прилагалось по дюжине значков и сокращений, и я принялась листать книгу в поисках расшифровки.

И вдруг заметила краем глаза, как входная дверь медленно отворилась.

Я закрыла книгу и перехватила её поудобнее, готовая запустить трудом печатным в незваного гостя.

В спальню проскользнула высокая худощавая фигура, облачённая в штаны и рубашку, и я опустила занесённую было книгу.

— Не припоминаю, чтобы давала указание привести мне наложника… сочетаемого на ночь.

— Зачем меня провожать? — Люсьен преспокойно закрыл за собой дверь и шагнул к кровати. — Я и сам могу прийти.

— Всё равно я тебя не приглашала.

— Когда меня это останавливало?

О да, даже не сомневаюсь.

— Как вы с Филиппом устроились? — осведомилась я, наблюдая, как Люсьен неспешно сокращает расстояние между собой и ложем.

— Неплохо. Комната меньше твоей, но удобная. Всё необходимое под рукой и можно по любой надобности позвать слугу. В доме моей семьи всё… куда скромнее.

— А Филипп как? Его-то визита среди ночи мне, полагаю, ждать не стоит?

— Не стоит.

Какой сюрприз.

— Филя по-прежнему в печали?

— Вероятно, — Люсьен остановился возле кровати, изучая меня в золотистом свете ночников оценивающим мужским взглядом.

— Ладненько, раз ты здесь, будь другом, просвети тёмную меня по некоторым вопросам, — я помахала книгой в воздухе, и Люсьен с некоторым трудом оторвался от разглядывания очертаний моей груди под тонкой белой тканью ночной сорочки.

— Каким… вопросам? — он перевёл непонимающий взгляд на книгу. Моргнул, наклонился вперёд, прочитал название, и выражение лица стало совсем растерянным. — «Книга доменов, перепутий и переломов»?

А ты о чём подумал, милый? Что я тут сижу, вся такая истомлённая, в обнимку с Камасутрой и жду не дождусь мужчину, который растолкует мне все неясные моменты и заодно пару-тройку особо интригующих поз покажет? На личном примере, ага.

— Я успела прочитать только вводную часть и пробежаться по списку доменов, но у меня уже куча вопросов, — я положила книгу на колени, пролистала в поисках нужного места. — Что конкретно случилось во времена Великого излома, спрашивать не буду, ибо не уверена, что хоть кто-то в курсе… А, вот. На карте переломы обозначены как обычная граница между странами, разве что чуток пошире стандартной линии, но на самом деле какова их примерная площадь?

Наверное, здесь Люсьен смекнул, что зря ввалился в опочивальню этой странной адары, твёрдо намеревающейся ночью книжки читать, а не сочетаться.

— Тебе это действительно интересно? — в голосе пробилось сомнение, то ли в самой этой идее, то ли в моей адекватности.

— Да! — с жаром ответила я. — Потому что я пытаюсь понять, но понимаю не всё… это же не просто эльфы, драконы и магические академии, или нарочито страдающее средневековье, или даже какая-нибудь псевдовикторианская эпоха.

Тяжело вздохнув, Люсьен присел на край кровати, скинул обувь и подтянул под спину подушку. Пододвинулся ближе ко мне, заглянул в раскрытую книгу.

— В точности неизвестно, но есть предположение, что переломы площадь занимают незначительную. Трудность в том, что, попав в него, человек теряет всякие ориентиры, блуждает в нём как в густом тумане.

— На самом деле звучит жутковато.

— И, говорят, в глубинах переломов водятся всякие твари, — добавил Люсьен серьёзно.

— Правда? — не поверила я. — Мгла наступает?

— Нет. Переломы, по счастью, статичны, колебания минимальны.

Надо же, какие термины пошли.

— Что за твари?

— Не знаю. Нынче в переломы мало кто суётся, а истории о неведомых чудовищах сохранились с давних времён.

— Но из самих переломов никто ведь не лезет, да? Оки, едем дальше, — я перевернула страницу. — Адары именно телепортируются через перелом, а не проходят через него напрямую?

— Да, — помедлив, отозвался Люсьен.

— Почему адары не захватили власть над миром?

— Что, прости?

— Адары единственные во всём мире способны без проблем преодолевать переломы и поддерживать взаимодействие стран и народов друг с другом, но при этом они не занимают руководящих должностей, а положение их зависит от того, в каком роду адаре повезло родиться. Ну, или не повезло. Есть рабочие лошадки, условные простолюдинки, у которых нет почти ничего, а есть привилегированные адары-аристократки, у которых есть многое, однако настоящей властью они всё равно не располагают. Почему так?

— Почему? — Люсьен откинулся на подушку, задумчиво посмотрел на отороченный бахромой балдахин. — Мама рассказывала нам с Надин так. Появление адар после Великого излома казалось даром богов. Поэтому их назвали адарами — дар Анайи Плетущей, богини, пришедшей вместе с ними. Они и сами в глазах многих были если не богинями, то благими вестницами её воли, ниспосланными на землю для спасения простых смертных. Люди приносили множество даров к их ногам, славя их появление и моля об открытии путей между доменами. Тогда же первые адары укрепили своё положение, став основательницами ныне старейших родов. Неизвестно, были ли у них в действительности планы на, как ты сказала, захват власти над миром, но…

— Что-то пошло не так? — озвучила я напрашивающийся вывод.

— Вероятно. Чем больше проходило времени, тем меньше люди славили адар как прежде. День за днём люди смотрели на них, пользовались их… услугами, платили им и видели, что ничем-то вестницы богини от них, простого народа, не отличаются. Они… пожалуй что привыкли. В каждом домене появился свой правитель и свой храм, чьё существование так или иначе зависело от адар. И оба не хотели, чтобы кто-то был выше их. Храмы, посвящённые всея Отцу, противились воле Анайи, и постепенно она слилась с всея Матерью. Потому имя её сейчас произносят редко. Правители желали быть уверенными, что сумеют удержать в узде эту силу, опасную, но и нужную. Стать сочетаемым адары больше не было высокой честью. Началось… противостояние между доменами, между доменами и адарами, между адарами и народом, какого никто прежде не видел. Оно многих напугало не на шутку, не говоря уже о разрыве связей. Тогда правители и старшие адары собрались, заключили договора и приняли законы.