Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 17

— Всея Отец, — заезженной пластинкой посетовал Филипп и внезапно обхватил меня поперёк туловища.

Я только и успела, что пискнуть, правда, опять матерно, а он приподнял меня над снежным настом и, зажав у бока, потащил к дому. Висеть в таком положении было не слишком удобно, но мороз кусался всё ощутимее и потому на протесты я забила.

Филипп донёс меня до дома, поставил на порожек перед приоткрытой дверью. Толкнув створку, я вошла внутрь, Филипп за мной. Дверь тяжело бухнула за нашими спинами.

— Бедовая ты девка, Феодора, — повесив фонарь на крюк у двери, женщина сняла серый шерстяной платок, открывая смоль волос, и скинула коричневую шубу, оставшись в длинном чёрном платье и подбитом мехом жилете. — Отчего сестру свою не слушала?

Женщина прошла к очагу в глубине небольшого помещения, нетерпеливым жестом указала на разожжённый огонь. Мы с Филиппом, не сговариваясь, бочком прошмыгнули к живительному теплу, сгрудились перед огнём, пытаясь согреться. В свете пламени и горящих свечей стало видно, что хозяйка дома не так стара, как показалось в первое мгновение по голосу. Не старше Алишан, а может, даже моложе. Полноватая, не сказать, чтобы красавица, но было что-то колдовское, притягивающее взгляд в лице с острыми чертами и зеленовато-карими кошачьими глазами.

— Вон, гляди, — она махнула рукой в сторону стоящего у стены сундука, — всё, что ты оставила, на месте, лежит нетронутое. Ничего я не брала, как обещала.

Филипп с подозрением посмотрел на меня. Пожалуй, будь я сейчас стопроцентной Варварой, не имеющей никакого отношения к делам Феодоры, тоже посмотрела бы на себя максимально подозрительно.

Косясь опасливо то женщину, то на Филиппа, я приблизилась к сундуку. Наклонилась, с усилием подняла тяжёлую крышку. Внутри лежала одежда, причём длинные красивые платья сродни тому, что нынче на мне, а не тот багаж из начала двадцатого века, что был при Феодоре. Наряды попроще, явно повседневные, и роскошные, предназначенные для балов и званых вечеров. Ночные рубашки, чулки, нижнее бельё — на сей раз шёлк и кружевная отделка, никакого хлопка и льна. Ещё аксессуары, знакомые и не очень. Верхняя тёплая одежда — пальто с меховым воротником сейчас пригодится. На самом дне прятались коробки с обувью и шкатулка, в которой обнаружились драгоценности.

— Это всё оставила я? — прошептала я, потрясённо разглядывая массивные сверкающие ожерелья и украшенные драгоценными камнями венцы.

— Ты, — подтвердила женщина. — Не один раз сюда моталась, таскала что муравей. Как только дома-то не хватились?

По всей видимости, семья Феодоры не бедствовала, в средствах не стеснена. Даже если девушка не имела в своём распоряжении налички, то продай одну такую диадему и не будешь нуждаться ближайший месяц. Вряд ли в этом мире золото и бриллианты котировались сильно ниже, чем в моём.

— Вы… намеревались сбежать? — Филипп приблизился, брезгливо обозрел разворошённое мной содержимое сундука.

— Я и сбежала, — не заботясь о чистоте пола, я встала на колени.

— Куда?

— Не знаю…

— В Аммартерский домен собиралась, — спокойно пояснила хозяйка. — Или в Шивонтерский… далеко ты хотела убежать, девочка, очень далеко.

Вот и убежала.

Только куда?

На Землю?

Или… в мир иной?

— Вы… не помните?

Я отрицательно помотала головой. Перегнулась через бортик сундука, чтобы положить шкатулку с драгоценностями на место, и вдруг в скупом освещении заметила чёрный уголок, торчащий из-под пальто. Осторожно потянула и выудила маленького формата книжицу в кожаном переплёте.

О, все здешние боги, прошу, пожалуйста-пожалуйста, пусть это будет дневник Феодоры!

Увы, боги этого мира прислушиваться к моим мольбам желали не больше, чем Феодора к словам сестры.

Сборник поэзии.

Чёртов сборник стихов автора, чьё имя мне ни о чём не говорило.

В раздражении пролистала тонкие белые страницы, заполненные столбиками убористого печатного текста. Какого х… хрена Феодора положила под эту груду шмоток и небольшого золотого запаса книгу со стихами?! Что-то более полезное она спрятать никак не могла?

— Что это? — не в меру глазастый Филипп первый заметил, как из книги выскользнул и упал на пол белый прямоугольник.

Но я успела схватить его прежде, чем кошкожаб за ним наклонился.

И сюрприз, и не совсем сюрприз.

Фото. Не рисунок, а именно фотография, чёрно-белая, постановочная, какие делали, наверное, в начале того же двадцатого века.

Или конца девятнадцатого.

На фото на стуле сидела я… то есть Феодора, серьёзная, сосредоточенная, в строгом тёмном платье длиной до щиколоток — точно не из тех, что собраны в сундуке. Рядом, картинно возложив руку в перчатке на фигурную спинку стула, стояла любовь всей Феодориной жизни.

«Мистер Уикхем» собственной персоной, небритый и суровый, как фонарный столб.

Перевернула фото.

«Душа моя, любовь моя».

А подписи-то и нет, ни имени, ни даже инициалов.

Феодора была в этом месте и неоднократно. Более того, она достаточно доверяла хозяйке дома, дабы оставить ей на хранение маленькое состояние. Вероятно, я переместилась именно сюда тоже неслучайно. Наконец-то сработала память тела, или рефлексы, или телепортация эта функционирует так, что без конкретного запроса выдаёт наиболее часто посещаемый сайт… тьфу, то есть место.

— Это один из ваших сочетаемых? — уточнил Филипп, разглядев на фото мужчину.

— Нет, — я так отчаянно старалась сложить новые фрагменты пазла, что выдать правдоподобную ложь не получилось.

Выходит, она планировала сюда вернуться, только позже? Да и телепортироваться с таким багажом не то же самое, что с лёгким саквояжем.

— Переночуете или сразу в путь по нитям? — осведомилась женщина деловито.

— Переночуем, — кивнула я.

Потому что в чём я сейчас точно уверена, так это в том, что телепортацию в обратную сторону я не осилю.

Глава 6

Счастье Филиппа от внезапно открывшихся перспектив границ не ведало. Мало того, что свалилась нежданно-негаданно странная беспамятная адара и в сочетаемые себе затребовала, обломав все планы на будущее ближайшее и отдалённое, так ещё перенесла невесть куда и заставила там ночевать в сомнительных условиях, к коим сиятельная персона кошкожаба привычки не имела. Филипп попытался надавить на меня морально, но я честно развела руками и заново объяснила, что вот так с наскока не смогу телепортировать ни его, ни себя. Предыдущее перемещение вышло случайно, я даже не поняла, как именно, и повторить его на бис не выйдет, сколько бы Филипп ни буравил меня суровым негодующим взором.

Улучив момент, когда все отвернулись, я попробовала потихоньку позвать Орума, но то ли шёпот мой слишком тих, то ли паучье око являлось сугубо по собственному желанию, то ли работало оно как-то иначе. Во всяком случае, ни коты, ни эльфы своим присутствием меня не почтили. Бумажный клич от Люсьена лежал, припрятанный в тумбочке, в гостевой спальне в доме Виргила, да и много ли от него толку за пределами Риджа? Я не знала, какое в Фартерском домене нынче время года и отличается ли погода в одной его части от погодных условий в другой, но на столичных улицах тепло, палисадники зеленели и пестрели цветами и не похоже, чтобы в ближайшее время ожидались снегопады и резкое понижение температуры. Из чего можно сделать вывод, что перенеслась я либо на крайний север домена Фартерского, либо, что вероятнее, вообще в другой. Выведывать у женщины наше местоположение неудобно и подозрительно — если Феодора устроила в её доме схрон, то прекрасно знала, куда, к кому и зачем перемещается, и будет странно, если я начну демонстрировать свою откровенную неосведомлённость. Сейчас и Филиппа с лихвой хватало с расспросами и требованиями поскорее вернуть его в цивилизацию.

Оставалось надеяться, что утром я или пойму, как телепортация запускается, или Алишан нас найдёт. Ведь если оставаться на одном месте и не носиться по доменам, то ей будет легче разыскать блудную сестру, правильно?