Наречённая из-за грани, или Попаданка в придачу (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 15

— Не смотри так, — отрезал Ворон.

— Как? — невинно осведомилась Майя.

— Обряжаться в кружева и шелка, словно жеманная девица, я не намерен.

— Разве я хоть словом тебя упрекнула?

— Нет. Но ты посмотрела.

— Как?

Виргил отчётливо скрипнул зубами и отвернулся.

— Мы ненадолго, — успокаивающе пояснила Алишан, хотя нельзя сказать в точности, к кому именно она обращалась: к хозяйке салона или к её нелюдимому братцу.

— Если желаете… — Майя поискала глазами ближайшего лакея.

— Не желаем, — перебил Виргил.

— Какой ты бука.

— Какой есть.

Я покосилась на Алишан, и та едва заметно повела плечом, не придавай, мол, значения беззлобным препирательствам этих двоих.

Возглавляемые Майей, мы продолжили поиски цели. Неспешно переходили из комнаты в комнату, внимательно смотрели по сторонам и терпеливо ожидали, когда Майе случалось остановиться и обменяться приветствиями с кем-то из гостей. На нашу троицу поглядывали с жадным интересом, за нашими спинами перешёптывались, прикрывшись веерами. Я вертела головой, без конца ловила чужие взгляды, колеблющиеся в диапазоне от умеренно любопытных до откровенно раздевающих. И не потому, что я такая редкая красотка с соблазнительной фигурой, но потому, что я для местных завсегдатаев свежее лицо, новинка, которую многие явно не прочь опробовать. Не меньшее, если не большее, внимание привлекала и Алишан. Пусть она уже не юная дева, однако красива, статна и держалась куда увереннее, спокойнее, нежели я. И чем больше заинтересованных взоров она получала, тем сильнее мрачнел Виргил.

Несколько раз Майя представляла нас другим гостям — ни одно из названных имён в моей памяти не задержалось. Узнав, что мы с Алишан адары, а нахохлившийся белый птиц приходится хозяйке салона братом, гости невесть чему радовались и жаждали продолжить общение. Виргил категорически не желал ни первого, ни второго и особо впечатлительным хватало одного его тяжёлого взгляда из-под насупленных светлых бровей, чтобы отложить идею углубления знакомства до лучших времён и испариться с горизонта. Более упёртых отваживала Майя, ссылаясь на необходимость срочно представить нас кому-то ещё.

Роскошь одной гостиной сменяла другую, а цель не находилась. Может, мне повезло, и павлинообразный Филя успел свалить? Выведать у Орума побольше о сочетаемых вообще и кошкожабе в частности не удалось, являться повторно паучье око не спешило и как исчезло перед приходом Алишан, так и не показывалось. Понятно, что чем больше я задам вопросов, ответы на кои я уже должна знать, тем скорее Орум сообразит, что неспроста я такая странная, но где ещё собирать полезную информацию? Память Феодоры так и не свалилась на меня приятным бонусом. Незаинтересованных лиц, которых можно расспросить, не вызывая подозрений, поблизости нет. Как минимум эти лица не должны знать, что я адара, но где тут таковых найти? Плыть по течению в надежде, что не сегодня-завтра эта попаданческая опупея закончится и я проснусь у себя дома, становится всё труднее. Мгновенно ориентироваться на местности в духе книжных попаданок и виртуозно обустраивать быт в условиях, мало похожих на привычные земные, у меня не выходит. И вообще, где мои суперспособности, обожающий меня мужской гарем и приличная усадебка?

Чёрт, только вспомнишь про гарем…

— Озейн Катрино, вот вы где спрятались! — радостно возвестила Майя, поворачивая к алькову, укрытому в дальней части последней комнаты, где маячили две слившиеся в тесном объятии фигуры.

На самом ли деле Филипп прятался в затенённой полукруглой нише с бежевым диванчиком или всего лишь желал интимного уединения с дамой, выяснить не удалось. От оклика Майи оба вздрогнули и поспешно отстранились друг от друга, будто застигнутые за чем-то неприличным, — что странно, учитывая рассказы Виргила о салоне сестры. Девушка отодвинулась подальше, а Филипп присмотрелся к Майе, затем к нам и заметно напрягся.

— Озелли Мелве? — он поднялся, шагнул к хозяйке, поглядывая на каждого из нас по очереди так, точно мы представляли инквизицию, явившуюся по его колдовскую душу. — Что они здесь де… адары пожелали присоединиться к нашему обществу этим вечером?

— Да, — Майя лучилась восторгом и нескрываемым удовольствием от происходящего. — В особенности адара Феодора пожелала увидеть вас вновь.

Адара не желала. Ни вновь, ни вообще когда-либо ещё любоваться этим красивым, холеным и безнадёжно надменным лицом. Но адару никто не спрашивал.

— Зачем? — задержавшийся на мне взор стал настороженным.

А он ведь догадывается, к чему дело идёт.

— Ах, Филиппе, вы незабываемы, разве вам об этом неизвестно? — Майя шутливо шлёпнула Филиппа сложенным веером по руке.

Судя по ответному выражению, он предпочёл бы, чтобы адара его забыла и больше никогда не вспоминала.

— Шарлотта, дорогая, давай оставим наедине нашего сиятельного Катрино и адару, — за медоточивым тоном Майи скрывалась сталь.

Девушка послушно поднялась и, потупив глаза, выскочила вон. Я в нарастающей панике посмотрела на Алишан и Виргила.

Нет-нет, не надо оставлять нас наедине! Я не хочу! И он, к слову, тоже!

— Не тревожься, мы будем рядом, — заверила Алишан.

— Но что мне ему сказать? — вопросила я трагическим шёпотом. — Как я должна понять, он ли кошкожаб, или нам просто померещилось?

— Ты поймёшь, — сестра ласково потрепала меня по руке и отошла.

Ворон одарил меня взглядом в стиле «надо, Федя, надо» и пошёл за Алишан. Майя подмигнула с видом профессиональной сводницы и была такова.

— Алишан! — беспомощно зашипела я вслед сестрице. — Алишан! Чёрт!

— Стоило сразу догадаться, — прошелестел позади тяжёлый вздох. — Не могло быть такого, чтобы молодая адара натолкнулась на меня… случайно.

Я развернулась к Филиппу. Он отступил в глубь алькова, указал на диван. Я подошла, села.

Он тоже.

Уединение, конечно, весьма относительное. Комната последняя, менее заполненная народом, нежели предыдущие, но не совсем пустая. Альков не настолько затенён и велик, диван занимал большую его часть. Алишан и Виргил отошли к ближайшему окну и встали перед распахнутыми створками, не забывая иногда бдительно поглядывать в нашу сторону. Майя упорхнула в соседнюю гостиную, однако можно не сомневаться, прибежит по первому зову. Вся эта ситуация её откровенно забавляла, то ли из-за меня, то ли из-за Филиппа, то ли вообще.

— И что же, отныне мне называть вас моей наречённой? — продолжил кошкожаб тихим, обречённым голосом. И куда только прежнее высокомерие закатиться успело?

— Не знаю… наверное.

— Даже мой отец не пожелал бы мне подобной участи…

— Муа пардон? — я резко повернулась к страдальцу.

Сидит себе, сгорбившись, руки на колени возложив да в замок сцепив, голова горестно понурена, чело смурное, печальное. Закручинился, бедолага, весь масштаб свалившейся на него великой чести осознав. Это вам не случайную девчонку шпынять.

— То есть, по-вашему, стать сочетаемым адары — это просто ужас ужасный, хаос всех степеней?

— Что с вашей речью, адара?

— А что с ней?

— Можно подумать, вас на заднем дворе растили, словно сорняк.

— Может, и на заднем, — я откинулась на спинку дивана, заложила ногу на ногу и скрестила руки на груди.

Моя поза породила всплеск культурного шока. Филипп сразу выпрямился, перестав изображать мученика, и неодобрительно уставился на меня.

— Всея Отец…

— Что? — с вызовом бросила я. — Не нравится — не женитесь, вас никто не заставляет.

— Сочетание — не то же самое, что освящённый в храме брачный союз.

— Тем более.

— Если мужчину избирают сочетаемым адары, отказаться он не может.

Надо, наверное, объяснить, что за сочетаемого его приняла Алишан, а на меня озарений, что вот это вот ОН, не снисходит, бабочки нигде не порхают, сердце бьётся в обычном ритме и приступов внезапного сексуального желания не наблюдается. Пусть успокоится и живёт себе дальше.

Где-нибудь отдельно от меня.