Когната (СИ) - Сальников Алексей Викторович - Страница 29

— Да, — подтвердил опекун. — Это неподалеку отсюда произошло. Я ваше горе полностью разделяю. Но сейчас всем нам быстро действовать нужно. Промедление опасность несет.

Константин покивал. С трудом сказал:

— Когда я вернусь, мое начальство потребует бумаги, подтверждающие, что я все сделал, как того требовали обстоятельства, поскольку Волитара их теперь предоставить не в силах, я прошу вас посодействовать в этом.

— Да, разумеется, — начал опекун. — Я первой же диппочтой…

Он навсегда задумался, какие слова ему сказать дальше, потому что Константин отпустил Когнату, одним движением вытянул стилет, активировал и воткнул его опекуну в горло. Пользуясь стилетом как рычагом, дернул вверх посильнее, будто свет рубильником включал, чтобы лицо опекуна задралось и смешанные с брызгами крови языки пламени не угодили Константину в лицо. В памяти мелькнул подаренный секундомер, а также понимание того, что ситуация сейчас гораздо сложнее, но это Константина не расстроило. Он вдруг перестал быть обузой и попал в нужное время в нужное место, и это его вполне устраивало.

До уже направленного на Когнату пистолета другого дракона он дотянулся тростью и отбил его в последний момент, так что пороховой дым только окутал ее голову, но она осталась стоять на ногах, и Константин спокойно подумал: «Неплохо. Успел». Он сам не понял, как получилось, что его собственный пистолет уже находится у него в руке и смотрит в лицо стрелявшему в Когнату дракону. Константин два раза выстрелил туда, абсолютно не воспринимая его как лицо живого существа, будто в мишень. Он отпустил трость, раздавил хлопушку — и вовремя, — сдувшееся в блестках хлопушки пламя донесло до его головы запоздалый жар, от которого он пригнулся, подгребая Когнату под себя и стреляя в направлении жара, успел вспомнить Дмитрия Нилыча с его сожженным глазом.

В этой суете он не слышал выстрелов Септима и Максима Сергеевича, а только шарил взглядом, ища на земле и в воздухе зеленые пятна доспехов, и видел уже упавшие тела драконов, содрогавшиеся от пуль двух автоматических винтовок.

Когда наступила тишина, он заметил, что все еще прижимает к себе Когнату, а она смотрит на него изучающе, словно у него не лицо, а вольер зоопарка или аквариум. Он отпустил девочку, сел, тяжело дыша, а Когната дошла до трости и протянула ему рукоятью вперед. Константин принял трость, хотя и не собирался вставать, покуда не выпьет таблетку. Помимо занывших ноги и шеи, левую половину лица жгло, как если бы Константин уснул на пляже, обратив вверх эту часть физиономии.

— Они почему так сделали? — спросила Когната негромко.

— Кто? Септим и Максим Сергеевич? — поинтересовался в ответ Константин.

— Нет. Они, — Когната повела подбородком вокруг.

— Это у тебя надо бы узнать! — пыхтя, как после бега, но веселым и довольным голосом заявил Максим Сергеевич. — Что это тебя все пытаются убить! Может быть, ты еще где-то ульи ворошила?

Когната покачала головой, не разделяя ни шутки, ни бодрого настроения проводника. А Максим Сергеевич, держась за сердце, обратился уже к Септиму:

— Хорошо мы Настю пристрожили. Меня и сейчас чуть кондратий не хватил, а если бы еще и Настя тут с нами была, я бы точно помер.

— Не знаю, с чего ты такой нежный, — сказал Септим сверху. — Лично я даже не вспотел.

Константин, будто не зная, что увидит, осмотрелся. Вокруг так и сяк лежали тела драконов в неприятно больших свежих лужах крови, линзами растекшихся по камням.

— Не знаю, Когната, почему. Я в драконьей жизни ничего не понимаю. Да я и в понимании человеческой недалеко ушел, — вздохнул Константин. — Ты бы отвернулась, а то кошмары будут сниться.

Она не услышала Константина, только, задумавшись, постукивала кончиком деревянной сабли по камням и без страха взирала на труп дракона, что в нее стрелял. Вспомнив, она оттянула лямку платья и оглядела частично сбитый пулей ворс вельвета над самым плечом.

— А мама лучше стреляет, — с ожесточенной, беспощадной гордостью вполголоса сказала Когната.

Ветер гнал конфетти из хлопушки в сторону лестницы, Когната спокойно наблюдала, как они кружатся в одном вихре, вычесала их пальцами сначала из своей прически, затем вынула те, что застряли в короткой прическе Константина, и выбросила вслед остальным.

— Ты в порядке? — поинтересовался Максим Сергеевич сразу и у Когнаты, и у Константина.

Они оба покивали.

— Ни хрена ты резкий! — похвалил Константина Септим. — С чего ты на старикана взъелся, что на перо его посадил? Я вообще думал, что все нормально идет. И тут бац, и понеслась!

— Он сказал, что Волитара в Зеркале, — объяснил Константин устало. — А она не может в Зеркало, она границу не пересекала ни до войны, ни во время. А зачем врать, если скрывать нечего, если… Даже брат ее не может, хоть и повоевал у нас, но он слишком мало на нашей стороне находился. Мало кто знает об этом почему-то.

— Погоди, погоди, — спохватился Септим, он беззаботно спускался по ступенькам. — Волитара! Красно-белый доспех! Это же та самая, которую жених под венцом бросил.

— Ты-то откуда знаешь? — вздохнул Максим Сергеевич.

— Во всех газетах было, — объяснил Септим. — Еще шутили, что она не Волитара, а Кадера, от древнего слова «упасть», потом еще слухи ходили, что брат ей оруженосца из людей принес, а оруженосец ее подрезал и сбежал.

— Не сбежал, — поднял на него глаза Константин, — его на барона обменяли.

— А… — понял Максим Сергеевич. — Вот откуда мне твоя морда знакомой показалась. Но в любом случае это сейчас неважно. Важно знать: Волитара эта, она нам такое же не устроит на выходе? Это было бы чертовски неприятно. Может быть, пускай девочка у людоеда побудет, а мы пока на разведку сходим? Ты в ней уверен, в Волитаре?

— Уверен, — ответил Константин.

— А что ж ты забеспокоился насчет красно-белого у людоеда, если она в Зеркало не может? — все же еще не полностью доверяя словам Константина, усомнился Максим Сергеевич.

Константин вспыхнул, будто уличенный во лжи, разозлился на себя за это и проворчал:

— Да испугался, что это кто из ее родственников, мало ли их у всяких высокородных, кто знает. И что тут тогда думать? Что у Волитары в семье предатели? А в самой Волитаре я уверен.

— Точно?

— Как ты в Септиме, — сказал Константин. — Чем быстрее мы встретимся, тем лучше. Неизвестно, кто еще сюда может налететь, пока мы тут кукуем.

Он спохватился, что под влиянием всех окружавших его последние дни перешел с Максимом Сергеевичем на «ты», но тот этого не заметил. Только поинтересовался:

— Идти сможешь?

И протянул ему руку.

Они обошли трупы и на случай, если еще и внизу ждут сюрпризы, сгребли все оружие в вагон. Кнопочный пост располагался снаружи, но не боящийся высоты Септим приказал всем: «Так, не покидаем транспортное средство», а сам надавил кнопку «Пуск» и запрыгнул в тронувшийся вагончик.

Когната, или забыв о том, что произошло, или притворяясь, что забыла, стояла коленями на сиденье и внимательно смотрела в окно на приближавшиеся деревья.

— Все же нам очень повезло, что молодежи из мегаполиса и города почти нет, не могут они в Зеркало заходить, потому что не воевали друг с другом, — заметил Максим Сергеевич после долгого безмолвия, поскольку, похоже, не мог заглушить глодавшие его мысли. — Мы все старее и старее, но и враги не молодеют. Вряд ли юные драконы позволили бы Косте так лихо все оформить. Все, Септим… Еще лет десять — можно будет билеты продавать, чтобы желающие смотрели, как мы шамкаем, за давлением и сердцебиением следим и при этом воюем за старые обиды.

— Почему через десять? — произнес Константин. — Это уже и сейчас так выглядит.

— Это у тебя иллюзии. Это на тебя так таблетки влияют, — парировал Максим Сергеевич. — Завязывал бы ты с ними.

— Надо на обратном пути прибрать за собой, — рассеянно сказал Септим. — А то как-то нехорошо…

— Нехорошо, — согласился Максим Сергеевич и вдруг окликнул. — Когната!