Наречённая из-за грани, или Мужья в довесок (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 21

Спорить я не стала и с кухни не ушла – вылетела, будто мне под зад хорошего пинка для ускорения дали.

Поднявшись на второй этаж, я закрылась в гостевой спальне, плюхнулась на кровать и попыталась прикинуть, когда стоит ожидать появления сочетаемых. Даже если вестник попадёт по нужному адресу в кратчайшие сроки, и Люсьен с Филиппом сразу прочитают послание, отправиться в Фартерский домен они смогут не раньше, чем Люсьен свяжется с сестрой, и та телепортируется в Бертерский. Вряд ли Надин станет на ночь глядя срываться к брату, если она вовсе свободна, а не занята другими делами. Соответственно, хорошо, если мои мужчины объявятся завтра днём.

Может, надо было сразу Надин написать? Заодно и работу над ошибками провели бы, ибо понятно, что на перепутье я сильно лоханулась, но неясно, что конкретно следовало сделать, дабы ошибок этих избежать. Или хотя бы не повторять в будущем.

Из-за двери донеслись шаги. Я застыла в ожидании невесть чего, но после нескольких секунд тишины шаги удалились в хозяйскую спальню.

Странная сложилась ситуация. И мысли ей под стать, странные, бредовые.

Я посидела на кровати, наблюдая, как за окном сначала сгущаются сумерки, а потом зажигаются фонари. Виргил, похоже, по моему примеру забился в спальню и тревожить нежданную гостью не спешил, и я, успокоившись немного, решила заняться делами более полезными, нежели гадание на кофейной гуще. Отчасти напомнила о себе привычка, выработанная за время постоя у Бёрнов, отчасти хотелось руки чем-то занять. Час ещё ранний, даже если лягу спать, всё равно не засну.

Перетряхнула свою одежду, выбрала то, что можно и нужно постирать, и, прижав свёрнутые в неряшливый ком вещи, воровато прошмыгнула в ванную. Когда весь гардероб ограничен тремя-четырьмя предметами одежды на все случаи жизни, поневоле приучишься приводить их в порядок при каждой удобной возможности. Развесив блузку и бельё на местном подобие полотенцесушилки, я выскользнула из ванной и спустилась на первый этаж. Заглянула в гостиную, обошла её по периметру, вспоминая прошлое своё пребывание в этом доме.

Сегодня Люсьен не караулил под окнами, ожидая, когда объект объявится в зоне доступа. Зато коллекция вырезанных из камней фигурок по-прежнему дислоцировалась на каминной полке. Сейчас я уделила ей больше внимания, тщательно изучила каждую, знакомую и не очень. Интересно, есть ли среди этого бестиария существа из переломов?

Закончив со смотром фигурок, я перешла к стеллажу с книгами. Труды печатные представлены были в виде более разнообразном, чем в спальне Феодоры, и в разы многочисленнее, нежели у Бёрнов, у которых книг практически не водилось. А тут и художественная литература, и прикладная, и научно-популярная. Правда, трудно сказать, действительно ли Виргил читает все эти книги, или они здесь чисто для антуража стоят.

О чём я всё-таки подумала непосредственно перед перемещением с перепутья в Фартерский домен?

О сочетаемых… в особенности о Люсьене.

О зафире… теперь-то он стопудово решит, что новая хозяйка бросила его вслед за прежней.

И о…

Я побарабанила пальцами по краю книжной полки, глядя на «Малый атлас домена Фартерского», изрядной толщиной не отличающийся, зато большого формата.

Точно.

О Вороне, родимом, подумала, что он за каким-то хреном болтается со мной не пойми где, а не сидит дома. Таскай его ещё туда-сюда, когда сама в результате не уверена ни на грамм…

И сеть в ответ любезно перекинула нас практически к самому дому Виргила.

Я взяла атлас – хоть посмотрю на Фартерский домен вблизи и за компанию попробую соотнести с картой перепутья, – и поднялась наверх. Пересекла тесный коридорчик второго этажа и потянулась было к дверной ручке спальни гостевой, когда за спиной стукнула створка опочивальни хозяйской.

– Что ты всё бродишь взад-вперёд, как неуёмный дух? – вопросил Виргил с неискоренимым недовольством.

– Вещички кое-какие постирала, – сообщила, обернувшись к стоящему на пороге мужчине. Он в штанах и рубашке – предположу, что спать ложиться тоже не торопился. – Так что зайдёшь в ванную – не пугайся, пожалуйста. Теперь вот решила за книжкой спуститься, почитать на сон грядущий…

Виргил шагнул ко мне, присмотрелся к тёмно-синей брошюре в моей руке.

– Это атлас.

– Знаю. Понимаю, ты невысокого мнения о Феодоре, да и я отличиться успела в не самом хорошем смысле, но не надо держать меня за непроходимую идиотку.

– Я тебя ни за кого не держу… тем более за непроходимую идиотку, – Виргил глаза отвёл, будто бы смутился.

– Неужели? – усомнилась я.

– Просто не всегда очевидно, что ты делаешь, зачем и какими мотивами при том руководствуешься, – он снова глянул на меня исподлобья и что-то в цепком взгляде его изменилось неуловимо.

– Не поверишь, но такое со многими людьми случается, однако это не повод полагать их всех по умолчанию дураками, – и зачем я демагогию на пустом месте развожу?

– Возможно, – он подошёл почти вплотную, и я машинально отступила, уткнулась спиной в дверной косяк.

Расстояние между нами мой манёвр увеличил не сильно. Виргил внимательно, всесторонне изучил моё лицо, словно давно меня не видел, и я могла как-то измениться за это время, затем опустил взгляд ниже. Ниже была его рубашка на мне, не длиннее платьица-мини. И ладно бы меня сей неспешно оценивающий, откровенно жадный взор напугал, породил приступ паники или неприязнь.

Но нет. К имеющимся странностям добавилась новая, не менее развесёлая.

С ума сошли, Варвара Николаевна? Никак, решили выяснить, что собой представляет та вызывающая искреннее недоумение фигня под названием «предающее тело»?

Хотя предающее – это когда разумом героиня категорически против, а телом очень даже за. Но не зря говорят, что самая эрогенная зона – мозг. Потому как всё же довольно затруднительно испытать сексуальное возбуждение абсолютно без участия головы.

Оно накатило резко, волной, опаляя тело жаром и оставляя кожу трепещущей в ожидании прикосновения, в томительном предвкушении того, что будет, стоит мне только захотеть. И ведь действительно хотела…

И уверена, Виргил распрекрасно прочитал всё по моему ответному взгляду. Вряд ли Феодора хоть раз позволила себе так посмотреть на него. Да ей вовсе в голову не приходило видеть в неизменном спутнике сестры мужчину, в ней заинтересованного.

Один короткий шаг махом сократил выигранное мной расстояние. Мужская рука словно невзначай коснулась бедра, пробежалась по нему кончиками пальцев, опустилась к краю рубашки. Взгляд я не отвела, хотя в сумраке коридора светлые глаза Виргила вкупе с грубоватыми, жёсткими чертами лица и впрямь смотрелись жутковато. Рука помедлила на границе ткани и открытой кожи и по-хозяйски нырнула под полу рубашки.

Чёрт, Варька, ты что творишь?! Он же не… ох!

Пальцы мои разжались сами, и невостребованный атлас упал на пол. А спустя минуту я уже не могла вспомнить, кто первым впился жадным поцелуем в губы другого, кто в кого сильнее вжимался, комкая ткань обеих рубашек, и какого ляда мы вообще затеяли.

* * *

Утром я проснулась с ощущением всеобъемлющим, ясным, что занимающийся за окном день.

Лох – это судьба.

Мало того, что я лоханулась по-крупному у перелома, мало того, что подумала не о том при следующем перемещении. Мало того, что я вообще попёрлась на переговоры с Дуганом, не прихватив с собой никого из сочетаемых.

Я ещё и с Виргилом переспала.

Умница, Варенька, возьми с полки пирожок.

Посмотрела на мирно спящего рядом мужчину, силясь сообразить, как оно так случилось и что предпринимать в свете произошедшего. Ну да, вот она, извечная дилемма во всей красе: кто виноват и что делать.

Он же старше меня… Феодоры на… даже не знаю, на сколько. Может, лет на шесть-семь, может, больше – с таким типом внешности точно не скажешь. И это если я от своего возраста отталкиваться буду. А если от Фединого, то так и так разница получается немалая, пропасть целая. И он мне не нравился, вообще никак. И Феодоре не нравился. Вернее, она его почти не замечала, когда действительно внимания не обращала, когда сознательно игнорировала. Да и, насколько возможно судить по обрывкам её воспоминаний, Виргил в доме Алишан появлялся нечасто, пересекались они с Феодорой редко, и едва ли она воспринимала его в ином качестве, нежели сомнительный любовник сестры.