Невыносимое счастье опера Волкова (СИ) - Алекс Коваль - Страница 121

– Кулагина…

– Волкова, вообще-то, – напоминаю. – Уже три года как.

– Тони, какого хрена?! – взрывает моего мужа. – Они что, знакомы?!

– Ну…

Я поджимаю губы. Волков убирает свою руку с моего плеча и отступает. Сжимает челюсти и грозно-грозно рычит:

– Я тебя выпорю! Клянусь однажды я точно это сделаю! Какого, мать его…

– Не выражайся, тут дети! – оглядываюсь на Руслану, но футболистка целиком и полностью в телефоне, о чем-то увлеченно болтает. – Такого, Вик. Такого! И я тоже умею рычать!

– Это был твой “сюрприз»? Спасибо, пздц, как счастлив! И давно?

– Вик.

– Я спросил давно?

Делаю вдох:

– С двух месяцев.

Выдох.

Брови Вика лезут на макушку. От шока, удивления и неверия, что я три года за его спиной позволяла его сыну общаться с его родителями. Делала то, что он категорически запретил.

– С ума сойти. И ты все это время молчала? Молчала, что мои родители знакомы с Артемом, врала, глядя мне в глаза. Тебе как вообще, нормально после этого спалось?

– Вик, ну не начинай, – морщусь. – Нет, не нормально! Каждый день ела совесть. Мне тоже далось это решение не просто! Именно поэтому сегодня я хочу покончить со всем этим. Вик, родной… – руки тяну, он отшатывается.

Муж напрягся весь и злится. Ощерился, как кот, которому хвост прищемили и шипит. Взглядом поочередная на меня и на отца с сыном стреляет – там столько ярости – не утонуть бы!

– Я просто в ахере, честно говоря. Шикарный, блин, сюрприз. Спасибо! – бросает и разворачивается. В машину сесть собирается, я не даю. Быстренько сориентировавшись, оббегаю Волкова и загораживаю ему дорогу, попой подпирая дверь.

– Куда?!

– Домой.

– Виктор, ну что ты как сопливый обиженный юнец! – топаю ногой.

– Уйди с дороги, конфетка.

– Хрен тебе! Не уйду.

– Антонина!

– Виктор, может хватит уже лелеять в своем сердце эту идиотскую обиду?! – бурчу, и обхватываю ладонями его щеки. – Ведь у нас все хорошо! Отпусти уже, а?

– Отпустить?! Отпустить?! Я до сих пор понятия не имею, где Ольга, а эта тварь, на минуточку... – опомнившись снижает обороты и понижает голос до шепота Вик, – из-за нее мы чуть Темку не потеряли. Поэтому нет, я не могу отпустить! То, что он прячет ее где-то за границей – не дает мне простить этого человека, Кулагина!

– Волкова… – автоматом поправляю. – Она его дочь, Вик. Понимаешь? Ну ты же сейчас тоже папа и тоже… ну, послушай, – провожу подушечкой большого пальца по поджатым упрямым губам мужа, – поставь себя на его место.

– И не подумаю. Знаешь почему? Потому что со мной такого никогда не будет. Я никогда не позволю своим детям вырасти такими, какими выросли мы с Ольгой.

– И тем не менее. Не эта ситуация, хорошо. Любая другая, где тебе пришлось бы сделать выбор: Артем или Руслана. Ну подумай, Вик! Убери эмоции, как бы сложно это не было сделать, и подумай! Его можно понять. Твоего отца можно понять, Волков.

– Я не хочу их понимать.

– Вот! В том-то и беда! Ты не хочешь. Но ты просто не представляешь, как Денис с Надеждой были счастливы, когда я привезла к ним Артемку. Они души в нем не чают, Вик! Дышать на него бояться, на руках таскают. И Темка! Он любит их. Он ребенок и ему все равно, кто и чем грешил в прошлом. Понимаешь? Дай своим родителям шанс! Я не говорю, что ты теперь обязан звонить им и каждые выходные ездить на ужин, как примерный сын. Не заставляю тебя даже общаться с ними, просто дай эту возможность сыну.

Вик молчит. Буравит меня своим тяжелым взглядом. Я буквально вижу, какая нелегкая, упрямая у него в сердце и голове идет борьба. В конце концов вздыхает громко, обещая:

– Дома мы еще вернемся к разговору о том, что ты три года меня водила за нос.

– Вернемся, – киваю, – а сейчас? Идем? – беру его за руку и неуверенно тяну в сторону кафе. – Пожалуйста. Всего один ма-а-аленький шанс!

– Ну что, – подскакивает к нам Ру, – я жуть, как хочу попробовать тот крутой торт, что мы тебе заказали, Чип! Погнали?

Смотрю на Вика. Жду его решения. И когда слышу:

– Пошли, – не совсем довольное, но по крайней мере согласие, улыбаюсь.

С моих плеч падает огромный булыжник, который я все три года на них тащила.

Руся срывается вперед. Меня же Вик притормаживает у дверей, говоря:

– Я ничего тебе не обещаю. Ты тоже должна меня понять, конфетка.

– Понимаю. Поверь, ты уже сделал огромный шаг и я тобой очень горжусь, родной! – киваю, тянусь и целую своего буку в губы. – Я люблю тебя.

– А с такими «сюрпризами» у меня складывается ощущение обратного.

– Да брось! Я рядом. И Темка с Русей рядом. А немножечко дать задний ход – совсем не стыдно, правда…

– Ты меня, блть, поддерживаешь сейчас? Или добиваешь?!

Я смеюсь, Вик бурчит что-то себе под нос. Но покорно идет за мной следом.

Оказавшись в кафе, у столика, Денис и Надежда, как по команде подскакивают на ноги и смотрят на сына. Так смешно видеть на лицах взрослых людей, такую растерянность. Кажется один вздох – все рассыплется. Одно слово – все рухнет.

Денис Георгиевич тянет руку, предлагая сыну первое за три года рукопожатие. Пауза затягивается. Мы с Надеждой и Русланой боимся даже дышать, чтобы не спугнуть. И только когда Вик молча пожимает ладонь отца, сопровождая это действие суровым кивком, мы синхронно выдыхаем.

Конечно, всем мы понимаем в этот момент, что до реально нормальных отношений Воловым еще, как пешком до луны, но в таком деле даже маленький шаг – уже половина пути!

Посиделки выходят сдержанными во всех смыслах. Всем нам за одним столиком немного неуютно и непривычно. Странно даже, я бы сказала.

Однако это испытание мы проходим с достоинством. Все. Даже Виктор, который весь вечер хоть и хмурится, но уйти больше не порывается.

Темка счастлив, и скачет на руках, то у Волкова-старшего, то у отца. Руслана терпеливо объясняет бабушке правила игры в футбол, которым Надежда, оказывается, в последнее время очень сильно начала интересоваться. Предполагаю, не без участия внучки, которая с прошлого года, со своей командой начала занимать значимые места в районных и краевых первенствах.

А я? Я просто счастлива быть здесь и сейчас. Счастлива, что у меня получилось собрать семейство за одним столом, ибо это титанический труд! А порода Волковых – упрямая порода, уж я-то знаю! У меня вон, свой маленький «волчонок» растет.

После ужина расставание получается немного скомканным. Денис неловко приобнимает сына. Надежда клюет Виктора в щеку. На большее оба пока не решаются. Для моего мужа и это-то стерпеть – подвиг.

Ничего, со временем устаканится. Я верю.

Родители еще раз поздравляют его и уезжают на такси, оставляя машину на парковке у кафе. Папа Вика выпил, а у матери нет прав. Мы же на своих. Ру садиться со мной. А «папин сын», как обычно, запрыгивает к Вику в тачку.

Эх, вот так и вынашивай этих чад девять месяцев под сердцем, а они потом «хоп» – и первым словом выдают – па-па. У нас так и было. Маму звать мы научились многим позже.

Заводя и прогревая моторы, мы с Волковым какое-то время стоим на улице. Воздухом дышим. На звезды смотрим. Перевариваем случившееся. Молчим уютно, в общем. Пока я не решаюсь спросить:

– Все в норме, родной?

Мой муж, словно забывшись, задумчиво оглядывается. Притягивает меня к себе под бок и целует в макушку. Эти его жесты всегда такие щемящие, что хочется замедлить время и продлить момент. Так «тормозить» меня умеет только Волков.

Я забираюсь пальчиками под его пальто, которые он даже не думает застегивать. Греюсь рядом с ним – это тоже в нашей паре неизменно. Вик улыбается. По его глазам вижу, что все далеко не «в норме», но отвечать на мой вопрос он не торопится. Другое говорит:

– Давай по машинам, конфетка. Поехали-ка домой.