Гремучий Коктейль 5 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 46

— И в мыслях не было! — горячо я уверил капитана, — Сугубо ради самообороны!

Мои «силы самообороны» в виде очень красивых и очень юных китаянок в не сильно-то и целомудренных домашних нарядах, ныряющих сейчас одна за другой в портал, тоже оказали неизгладимое впечатление на военных. Я втихомолку порадовался удачному совпадению обстоятельств — как раз на Гарамоне был в городе и вытребовал себе какой-то местный музей в качестве места жительства, плюс, к тому же, не успел потратить оставшиеся от займа Азова десять миллионов, организовав корпорацию охранников, так что какой-то прожиточный минимум у нас с женой за рубежом должен был быть.

Как раз вовремя нарисовалось сопровождение. Не такое культурное и вежливое, как оставшийся в пустом пансионате капитан, но и так сойдет. Четыре мордоворота на мобиле, желающие убедиться, что княжеская чета Дайхард покидает Русь. Ну что же, не будем их напрягать. Конечно, нужно остановиться на пару часов у приехавшего ради такой оказии в город Константина Азова, затем с полчасика поругаться по разговорнику с Медичи, чьего попугая мы буквально воруем (хотя сам барон «спёр» у меня Арию, так что обмен равноценный), затем несколько визитов по городу, в том числе и к Орбазу Кинуудену на чашечку кофе, полдник в ресторане…

В общем, до вечера мы замечательно провели время, попутно решая, куда отправимся. Хотелось, конечно, в Италию, но итальянский мы с Кристиной знали плохо. Германия и Франкия отпадали, там слишком уж были заинтересованы в наших технологиях, могли бы не удержаться от восхищения и соблазна.

— Может, Япония? — предложила с некоторым сомнением моя жена, разделывая пирожное как злейшего врага, — Я слышала, что там очень… экзотично, но при этом культура на высочайшем уровне.

— Квакающий язык, ксенофобская культура, — вздохнул я, отпивая кофе, — Поверь, нам такого счастья не надо. Про уродливых местных вообще молчу. Ладно бы до туда еще добралась цивилизация, но ведь мощеные дороги только в главных городах. Нет, такого точно нам не надо. Восток дело тонкое, а мы с тобой излишне прямые. Знаешь, где любят прямоту? В Америке.

— В Америке? — Пиата, отняв у княгини тарелку с насмерть зарезанным вилкой пирожным, сделала большие глаза, лопая получившуюся субстанцию.

— В Америке. Приятный климат, отличный уровень развития, правда, что-то там постоянно происходит между аристократами и простолюдинами, но уж точно не гражданская война. Мирное тихое место, множество городов, есть курорты, — перечислял я, загибая пальцы, — К тому же, вроде бы, у вас там есть родственники.

— Ну нет, их мы навещать не будем! — отрезала моя супруга, недовольно шевельнув косой, а затем скупо улыбнулась, — Но других возражений у меня нет. Значит, Америка.

— Хорошо, — довольно улыбнулся я.

Вот и ладушки, вот и определились. Заодно и наше сопровождение, греющее уши за соседним столиком, слегка расслабилось.

А теперь можно и на корабль.

В отличие от бездушного и сугубо утилитарного моего мира, а также чересчур стимпанкового мира Эмберхарта, в этом вполне себе процветали небольшие межконтинентальные корабли для комфортного путешествия через океан. Установка сбора магии, весящая всего каких-то тридцать тонн, отлично подходила для просторного судна, способного вместить как команду, так и аристократа со свитой. Больше всего корабли такого класса напоминали легкие крейсера, соответствуя тем по скорости, да и вооружены были очень неплохо, пушками и пулеметами.

Мы заехали на борт «Стигийского вестника» прямо на мана-мобиле, по широкому выдвижному пандусу, даже не дрогнувшему от внушительного веса машины премиум-класса. Встав по указаниям матроса с флажками, я заглушил двигатель, и мы начали выбираться. Князь, княгиня, княжна, огромная страшная Анна Эбигейловна, огромная и очень красивая Пиата, малюсенькая Зеленка, толстый такой Курв с огромным попугаем и кот Мишлен, делающий вид, что он не с нами. Плюс Мао Хан, делающий вид, что наоборот. Плюс сова, не делающая никакого вида по причине собственной смерти более ста двадцати лет тому назад.

У свидетелей, то есть у капитана и пары помощников, встречавших нас, слегка отклячились челюсти. Ну, контактный зоопарк — это ладно, читалось в их глазах, но слуги в машине с князем за рулем⁈

— Капитан Ерёмин? Мы ваши пассажиры. Можем отплывать, — взял с ходу быка за рога я, не обращая внимания на наблюдателей, поднимающихся пешком по пандусу.

— Ваше сиятельство, князь Дайхард, — кивнул мне капитан, моложавый славянин с рыжеватыми редеющими волосами, — Разрешите, мой помощник покажет вам каюты. А я пока…

— Нет-нет, — подал голос один из наблюдателей, — Мы уже уходим! Просто посмотрим снизу…

Убедившись, что именно мы находимся на борту «Стигийского вестника», наблюдатели ссыпались назад, позволяя команде включить механизм сбора пандуса. Прежде чем идти за офицером, указывающим путь моей жене, я обратился к капитану с вопросом:

— Скажите, мой гость уже на борту?

— Да, разумеется, ваше сиятельство. Ему была показана каюта и предоставлен доступ к бару.

— Замечательно, капитан. Хочу сразу с вами договориться о одной вещи — мы сами по себе, вы сами по себе. Я изволю закрыться в гостевых апартаментах… прошу простить, каютах, разумеется, а затем праздновать всю дорогу. Мне есть что отметить, поверьте. И я мы будем крайне признательны, я и мой добрый друг, если вам в голову не придёт нас тревожить за чем-либо, кроме как в случае начала потопления этого замечательного судна.

— Меня это более чем устроит, но для начала вас должен осмотреть корабельный врач, — кивнул капитан, — Это займет всего лишь пять минут. Таков порядок, ваше сиятельство.

— Тогда не будем откладывать.

Осмотр действительно много времени не занял, поставив свои подписи, мы выслушали краткий список симптомов, которые надо лечить не водкой, а бежать в лазарет, а затем и убыли в свои каюты. Точнее, в целое отделение судна с отдельной кают-кампанией, роскошными номерами и трубкой связи с камбузом. Тут нас и ожидал уже слегка пьяненький Лазарев Константин Дмитриевич, известный большей части Санкт-Петербурга как Петр Васильевич Красовский.

— А вот и вы! — радостно заорал он, пытаясь перекричать гудок отходящего от причала корабля, пробирающего даже здесь, в каюте, — Князь! Княгиня! Искренне рад вас видеть! Это мой первый отпуск более чем за десять лет, и поверьте — я счастлив такой компании!

— Мы тоже счастливы, господин Красовский, — ехидно заметил я, — Только прошу прощения, срочные дела нас ждут в каюте. Вы же понимаете.

— Да-да… то есть — нет! — решительно возразил комфортабельно развалившийся на диване человек, — Я решительно ничего не понимаю! У меня в планах только много пить, немножко бузить и, возможно, сочинить стихи вот этой белокурой красавице!

— У неё тоже срочные дела! — поволок я задумавшуюся Пиату в каюту вместе с женой.

— Дайхард! Не разбивайте мне сердце! — взвыл с дивана Красовский.

— Де-ла, Петр Васильевич! Де-ла!

— А, тогда ладно… Садись, парень, давай выпьем! И собаке залезть помоги, она тоже мореходец!

Это он Мао Хану.

— Qui stanno diluviando! (Здесь наливают!)

— Oh, signor Parrot, troveremo sicuramente un linguaggio comune con te! (О, господин попугай, мы точно найдем с вами общий язык!)

Меня что, одного удивляет разумность сеньора Вергилия⁈ И то, что пернатый, понимая, судя по всему, любой язык (как гоблин!) отвечает сугубо на итальянском⁈

В чем-то, напоминающим биллиардную, стола не было, зато было закрытое плотным полотном кресло, полная ванна парящей воды, и… сноровисто раздевающаяся Пиата.

— Кхррр! — сказал я, глядя на блондинку в подштанниках и корсете.

— А! — сказала она в ответ, ни грамма не смущаясь тихо ржущей и тоже слегка раздевающейся супруги, — Это! В общем, она — первая. Минут… десять, наверное?

— Я тогда снаружи подожду! — поспешно решил я, удаляясь.

Нет, я не ханжа. Просто друг есть друг. Смотреть на эйну как на женщину я не могу и не хочу себе позволять. Только мы мужики все козлы, так что лучше тут перекантуюсь.