Гремучий Коктейль 5 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая
— И что⁈ — моментально все осознавший демон, чьи черты лица содрогались в жутких мимических спазмах, умудрился сложить их в кошмарную улыбку на секунду, — Я тебе ничем не обязан, Дайхард! А ты не сможешь меня убить! Заточишь⁈ Изгонишь⁈ Давай! Это лишь на пару дней! А потом мы станем врагами!
— Ты стал мне врагом в тот момент, когда постучал в мою дверь, тварь, — ухмыльнулся я, — Мы просто дождемся того, кто идёт по твоему следу…
— Ну давай! — через пару секунд напряженного молчания, хохотнул Амадей, — Я полюбуюсь, как он оторвёт тебе голову!
Спина болела. Ушиб был нетяжелый, но довольно обширный, дух из меня засранец вышиб почти весь. Но и самому ему было несладко, заключенному в живом, но беспомощном теле. Правда, был один нюанс — невозможно заточить полноценного демона в одержимом, используя всего лишь заранее подготовленную печатку с нанесенной на неё сложной пентаграммой. Надолго. На пару минут — да. А потом его отпустит.
Но мне большего и не требовалось, лишь время отдышаться и прицелиться.
— Хотя знаешь, Амадей, я передумал. Ты поцарапал мой паркет. Этого я простить не могу.
— Ч-что? Что ты…?
— Шар Ашара!
Нормального демона невозможно убить. Можно изгнать, попутно лишая большей части энергии, можно просто выпнуть обратно в Ад, вынеся мозги его носителю, можно заточить, подчинить, даже сделать своим личным внутренним чертиком, заключив контракт о одержимости. Убить? Нет. Это не акаи-бата, это потусторонние сущности, крепко завязанные на собственный мир.
…но всегда можно попробовать это сделать, если у тебя есть инструмент, способный творить невозможное. Особенно, когда ты один дома с дочерью, а этот недоношенный черт приводит своих врагов к твоему порогу.
Проще говоря, я был в ярости.
Прозрачный шар, так напоминающий мыльный сфероид диаметром в метр, быстро преодолел небольшое расстояние от протянутой мной вперед книги до своей жертвы, а вот дальнейшее я предпочел не видеть, а драпать вверх по лестнице с неподобающей для князя скоростью. Совсем не зря, потому как на месте одержимого неторопливо рос кожистый пузырь, из которого могло появиться всё, что угодно. Когда я забрался на второй этаж, в пузыре могла уже поместиться и лошадь!
Выставив Щит в сторону предполагаемого взрыва, я аккуратно выглянул из-за угла, убеждаясь, что пузырь рост прекратил, и теперь лишь вяло покачивается, лишенный какой-либо опоры. Один в один бритое яйцо великана, надо же. Ну что, может, бахнуть по нему? Добежать до комнаты с девчонками и покидать их в портал я точно успею, а времени тратить…
…он лопнул. Сразу, весь. Пук и нету. Эдакая демонстрация, мол, вот тебе — ни дыма, ни газа, ни пламени, ни осколков, ни враждебных энергий.
Только лошадь.
Снежно-белая.
С длинным витым рогом, торчащим из середины лба.
Не жеребец, лошадь.
Твою мать.
— Фелиция! Неси сюда девчонок! — рявкнул я, пугая до усрачки эту самую лошадь, которая и без того оглядывалась по сторонам, да и себя оглядывала, как-то недоверчиво. С явно выраженным шоком на морде.
Даймон, тащащая всех троих, то есть княжну, эйну и пожираемую той огромную жареную утку, появилась ровно в тот момент, когда белоснежное единорожина решила пошевелиться и… грохнулась на многострадальный паркет, распластываясь копытами по сторонам. Взвизгнули все, кроме утки и Дайхардов. Даже сама лошадь, от боли.
— Паркет отомстил… — прохрипел я, — Фелиция, бегом к Азову! Я прикрою! Пиату и Алису на Ларинен!
— А что…
— Сюда идёт какая-то хрень! — рыкнул я, — Шевели задницей!
— Йяк! — Алиса мазнула ручкой по ухо жадно чавкающей эйны, уже выросшей вдвое от своих прежних габаритов, но призвать её к порядку не вышло.
Хорошо, что я догадался снять особняк напротив азовского. Вот как жопой чуял, что понадобится. Вышло дорого, но спрятать дочь в абсолютно защищенном пространстве — бесценно. На Гарамон же не отправишь. Даже если бы гоблины не были бы такими мудаками, то всё равно — у них там сейчас крайне небезопасно. Гнев мира — это не шутки.
Проекция даймона с двумя маленькими девчонками, молодым олененком пересекла дорогу, а затем скрылась в главном входе в берлогу Константина. Быстро оглядев улицу и убедившись, что она пуста, я спешным шагом вернулся в зал.
— Говорят, что хромую лошадь нужно пристрелить, — процедил я, наводя пистолет на голову очень заволновавшейся, но совершенно беспомощной единорожины, так и лежащей с копытами в разные стороны, — Отличный совет. А знаешь, что еще меня радует, Амадей? От тебя теперь не прёт демонятиной! Ты вылечился!
Глаза зверюги выкатились от ужаса, она даже попыталась что-то промычать, шлёпая губами и вытянув шею, но…
Выстрел. И три контрольных.
Черт знает этих единорогов…
Глава 8
— Зачем вы застрелили лошадь у себя дома?
— Она задавала неуместные вопросы.
— Это угроза, князь Дайхард?
— Это еще один неуместный вопрос, следователь?
— Я буду вынужден вас отвести в участок, если вы не прекратите!
— Не рекомендую. Сюда уже едет мой стряпчий. Иск, который мы подадим за незаконный обыск моего особняка, даже близко не будет стоять по сравнению с тем, что обрушится на ваши головы при незаконном аресте.
— Все совершенно законно! Здесь прозвучали выстрелы!
— И что? Я изволил застрелить лошадь. Это мой дом. Моя лошадь. Вы ворвались, испортили мне настроение, роетесь в моих вещах. Мне придётся покупать все эти вещи заново, вы понимаете?
— Вы… вы угрожали меня застрелить!
— Весь разговор записывается, господин полицейский. Где и когда я вам угрожал подобным?
— Окольными путями! Окольными!
— Я достаточно обеспеченный человек, капитан. Если бы мне пришло бы в голову лишить вас жизни, то я нашел бы кому это поручить.
— Что⁈
— Ну вы же не лошадь…
— Это была угроза! Я протоколирую это как угрозу!
— На здоровье. Моему стряпчему очень понравятся ваши вольные интерпретации.
Истеричный капитан опасливо заткнулся, а я со скучающим видом продолжил пялиться в окно. Там, через дорогу, вышедший на крыльцо своей хаты Константин Азов показывал мне жестами, что всё отлично, обо всех заботятся. Обо мне бы кто позаботился…
С другой стороны, приезд целой кучи полицейских куда лучше, чем какая-то иномировая тварь, от которой спасался покойный демон. Точнее, тварь где-то здесь, среди полицейских, обшаривающих мой дом. А вот сами они, как бы это сказать… чересчур решительны. Запомним.
В принципе, я бы и выгнать их мог бы, причем силой, но очень уж интересно исподволь выследить того, кто сумел загнать в угол такую скользкую сволочь как Амадей. Голос в моей голове утверждал, что привести погоню к дому полезного актива могло прийти в голову демону только в совсем уж безвыходной ситуации. А это значит, что мне будет намного выгоднее дать этому существу обнюхать собственные подштанники, чем подозревать, что я скрываю одержимого.
Присмотримся-ка к этому парню, который сначала ходил вокруг лошади, а затем, потершись около меня, сквозанул на второй этаж, откуда довольно быстро спустился. Ничем не примечательный полицейский, только вот на взмыленного капитана не обращает внимания, а тот, пытаясь придумать, как до меня еще докопаться, на него.
— Здесь нет ничего, кроме убитой лошади, господа! — повышаю я голос, — Могу дать слово, что кроме неё у меня сегодня посетителей не было!
Остро блеснув взглядом из-под кепки, подозрительный молодой человек обратил свое внимание на большую вазу, оставшуюся еще от былых хозяев, но так до неё и не дошёл — со стуком, криком и прочими фанфарами появилось новое действующее лицо. Даже не одно, а целый отряд наглых и категоричных морд, тут же принявшихся протестовать, требовать, описывать и записывать. Пожаловали стряпчие с понятыми.
Мешать умельцам из нанятой довольно давно конторы я не стал, вовсю наслаждаясь царящим вокруг бардаком — служители порядка, которым вменялось насильственное проникновение в дом аристократа, постепенно осознавали, что вляпались хуже некуда. Особенно после того, как я невозмутимо заметил, что особняк, как и все на этой улице, оборудован противошумовыми зачарованиями, подключенными к магистральной сети. А значит, что никакие соседи, свидетели или другие сущности не cмогли бы услышать выстрелы… ну а дальше по накатанной.
- Предыдущая
- 16/52
- Следующая