Звезды без пощады (СИ) - Моури Эрли - Страница 7

В этот момент старший из банды повернулся и выстрелил в Климентьева, схватившегося за баллон с бензином. Пуля рассекла воздух рядом с Денисом, в ноздри шибанула пороховая вонь. А Виталька, трясшийся минуту назад в растерянности и детском страхе, тоненько вскрикнул и осел на мокрый асфальт.

— Виталя! — едва слышно произнес заправщик, бледнея, не в силах двинуться с места.

Климентьев все-таки довел задуманное до конца — метнул трехлитровку в Опель. Это выглядело полной глупостью, но это могло сработать: хотя бы на несколько секунд ввести налетчиков в замешательство. Склянка разлетелась от удара об открытую дверь, бензин хлюпнул в салон и на спину старшему из банды. Денис тут же щелкнул зажигалкой, а черноусый в мокрой от бензина ветровке замер в пяти шагах перед ним, медленно поджимая спусковой крючок. В его масляных глазах плясал огонек изящной Зиппо «Казино», которую Климентьев готовился метнуть следом за трехлитровкой. Все-таки черноусый не выстрелил: то ли побоялся превратиться в факел, то ли его потряс вид мальчишки, из живота которого текла, текла кровь и смешивалась с водой в грязной луже.

— Рванет щас! Рванет! — запаниковал Слон, забыв о крутой, ворочающейся в пахе боли.

Дружок его, стоявший у капота, запрыгнул на водительское сидение. Опель заворчал двигателем. Слон рухнул в салон, рядом с парнем, отскочившим от мичмана.

— Позже увидимся, — оскалился черноусый Климентьеву и отбежал к машине.

«Корса» резво рванула с места, пронеслась между заправочных колонок до рекламного щита. Только на повороте притормозила, и из приоткрывшейся двери высунулась рука со стволом. Денис не успел предупредить Лугина, вытиравшего кровь с лица. Бандитский ПМ выдал прощальные:

— Бум! Бум! Бум!

На этот раз целились не в людей, а в машину Климентьева. Боковое стекло «Лэнд Крузера» рассыпалось крошкой, заднее обзавелось неаккуратной дыркой. Третья пуля прошила металл возле бензобака.

— Бум!

Денис не стал уточнять размер ущерба — поспешил к распростертому на земле мальчишке. Возле Виталика уже склонился Лугин, дядя Володя стоял рядом одной ногой в луже, бледный, немой, потрясенный.

— Жив? — спросил Денис.

— Дышит. От боли вырубило, — отозвался мичман, бережливо расстегивая рубашку на пацане.

— Виталька… — обрел дар речи заправщик. — Что я родителям скажу?!

Его голос походил на шорох, неприятный такой шорох, вот-вот готовый превратиться в крик.

— В Туфаново больница какая есть? — осведомился Климентьев.

— Нет там больницы! Фельдшеро-акушерский пункт. И скорую сюда хрен вызовешь! И!.. — Володя зло глянул на владельца Тойоты. — Все из-за вас! Бензин приспичило! — он потряс кулаками. — Бензин — бабки! Бабки — бензин! А на людей плевать!

— Заткнись, — не поднимая головы, попросил его Лугин.

— И на бабки повелся ты, — заметил Денис. Затем, наклонившись к Сергею, негромко предложил. — Давай его в машину и полным ходом в Ярославль. Дорогу выдержит?

— Ранение сквозное. Думаю, дырка в печени — много крови, — рассуждал мичман. — Наверняка обернется перитонитом. Очень хреново это. В больницу надо по любому. Но так его везти тоже нельзя. Спирт и бинты есть? — он поднял взгляд к заправщику. — Хотя бы чистые тряпки?

— В кафе может быть, — глаза Владимира стали осмысленнее.

— Дуй в кафе, — распорядился Лугин. — Мы следом несем пацана. Если бинтов у них нет, пусть чистую поварскую спецовку рвут на длинные лоскуты.

— Если нет спирта, водка сойдет, — добавил вслед заправщику Климентьев.

До кафе «Аларь» было метров сто. Чтобы меньше тревожить рану, Витальку положили на кусок прочной полиэтиленовой пленки, которую Денис всегда держал в машине, и понесли, взяв за углы с двух сторон. У входа, распахнув пошире двери, их поджидала официантка в цветастом переднике, напуганная и поэтому не в меру разговорчивая.

— Я слышала, как стреляли. Жуть какая! — щебетала она, пропуская вперед мужчин. — Только ни за что не подумала бы, что в Виталика. Как же так?! Мальчишку за что?! Подонки! Они мне сразу не понравились. Коньяк здесь пили, рожи у всех противные. И матерились через слово. Какие подонки!

Кафе было пустым, только буфетчик стоял посреди зала с откупоренной бутылкой водки. Когда раненого положили на стол, появился Владимир и высокий, лысоватый тип, наверное, исполнявший обязанности повара. В левой руке он держал пару вафельных полотенец, в правой ком белой ткани.

— Шторы отдерните — мало света, — бросил Сергей официантке.

Та мигом кинулась к окну.

Над барной стойкой раздражающе громко работал телевизор: транслировали очередной сериал с томными красотками и их нагловатыми искусителями. Кондиционер из ниши в стене гнал струю холодного воздуха. Под его напором трепетали листья карликовой пальмы и календарь на стене. Напротив, в свете ярких ламп лениво плавали рыбы в аквариуме, шевеля хвостами в зеленоватой мути.

Лугин поднял повыше рубашку Виталика и обильно смочил водкой край полотенца. Почти не касаясь живота мальчишки, обтер липкие красные потеки, пока не проступила дырочка-рана с посиневшими краями. Официантка стояла рядом, брезгливо поджав губы и поглядывая с испугом то на Лугина, то на Владимира — на мальчишку она предпочитала не смотреть.

— Режьте длинный лоскут, — попросил Сергей.

Сам плеснул водки на обрывок ткани, сложенный вчетверо, и приложил к ранению. Ткань сразу пропиталась кровью — она вытекала ручейком из пробитого живота. Лугин поморщился не столько от вида разорванной плоти, сколько от воспоминаний: когда-то так же он перевязывал товарища, Сашку Васенцова, получившего ножом в пьяной драке в Североморске. Раны тогда были слишком серьезными, и Сашка скончался в тот же день в серой холодной больнице. А жена его рыдала в коридоре перед операционной, потом кинулась с кулаками на Лугина, будто в смерти Сашки была его вина. Отогнав мучительные воспоминания, мичман сменил еще один тампон. Труднее всего было завести повязку под Витальку — едва его Климентьев приподнял за плечи, тот задышал часто-часто и дернулся.

«Только бы не очнулся! — мысленно произнес Сергей, опутывая тело мальчишки тканевой полосой».

В эту минуту мыльная опера по телевиденью оборвалась, на экране появилась заставка:

«Экстренное сообщение из Штаб-квартиры ООН»

Ее сопровождал прерывистый писк.

Справившись с повязкой, Лугин затянул узел — туго, но так, чтобы ткань не слишком давила на рану, и мельком глянул на телевизор.

— Мы прерываем трансляцию фильма, чтобы передать срочное сообщение из Нью-Йорка, — строго и торжественно огласил диктор. — Включения Штаб-квартиры ожидается через несколько секунд.

Снова появилась прежняя заставка, ее сменило смуглое лицо генерального секретаря.

— Володя, с нами поедешь, — Лугин дернул заправщика за рукав. — Мы несем пацана, ты грузи канистры. Простреленную заткни чем-нибудь.

— Погоди, — отмахнулся тот, ожидая новых подробностей об астероиде.

— Жители планеты Земля, люди всех рас, наций, народов и народностей, — начал человек с экрана. Со стороны казалось, его заостренный подбородок трясется, а пальцы тянутся к стакану с водой у края широкой трибуны. — Уважаемые дамы и господа! Прошу выслушать важное сообщение. Сегодня, двадцать шестого июля в восемь часов сорок три минуты по Гринвичу в атмосферу нашей планеты… — он сглотнул, и кадык на его шее неприятно дернулся, — …вошел инопланетный корабль.

— Идишь твою мать! — вырвалось у Лугина. Он ожидал услышать что угодно, но не этих пронизанных грозовым электричеством слов: «инопланетный корабль». Они прозвучали будто не официальное заявление с международной трибуны, а случайная фраза, оброненная неврастеником. Мичман скорее бы поверил в сообщение о том, что льды Арктики полностью растаяли прошлой ночью или в то, что ему, Лугину, присудили Нобелевскую премию в области химии, которую он ненавидел со школьных лет. Но нет, главное лицо ООН заявляло именно об инопланетном корабле, и пока Сергей привыкал к новости, механически застегивая рубашку Витальки, часть сообщения пролетела мимо его ушей.