История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек - Страница 167

В этот же день прошло голосование по отдельной главе. Как и ожидали сторонники рабства, его противники отказались принять участие в голосовании. Таким образом, они набрали 6226 голосов (треть из которых, по крайней мере, принадлежала «пограничным хулиганам») за включение пункта о полном рабстве в конституцию. 569 человек проголосовали за вариант с сохранением частичного рабства.

Антирабовладельческое законодательное собрание потребовало провести голосование по всей «Лекомптонской конституции» на территории Канзаса. 4 января 1858 года это произошло. 10 226 поселенцев проголосовали против этой конституции, и 162 — за.

Для любого беспристрастного наблюдателя было ясно, что большинство поселенцев хотели конституцию без рабства и что Канзас поэтому должен быть объявлен «свободным штатом», если «скваттерский суверенитет» вообще хоть что-то значил. Бьюкенен, тем не менее, малодушно поддержал «Лекомптонскую конституцию» в конгрессе 2 февраля 1858 года и рекомендовал признать Канзас «рабовладельческим штатом».

Это была последняя капля, которая переполнила чашу терпения Дугласа. 3 февраля он выразил протест по поводу того, что действия Бьюкенена превращают «скваттерский суверенитет» в насмешку. Затем он осудил «Лекомптонскую конституцию», расколов тем самым демократическую партию на две части.

Бьюкенен использовал весь президентский ресурс, чтобы протолкнуть «Лекомптонскую конституцию», и хотя 23 марта она была одобрена в Сенате 33 голосами против 25, с Палатой представителей дело обстояло по-другому. Противники рабства здесь были сильнее, и на них нельзя было надавить. Они отвергли «Лекомптонскую конституцию» и потребовали проведения повторного голосования в Канзасе.

Тогда администрация президента предложила компромисс: «Лекомптонская конституция» пройдет повторную процедуру голосования, но на условиях сторонников рабства. Если за нее проголосуют, то Канзас войдет в состав Союза как «рабовладельческий штат» с предоставлением очень благоприятных условий по приобретению общественных земель. Если же конституцию не примут, то придется навсегда распрощаться с этими льготными условиями по земле и со статусом штата в целом. Канзас останется территорией до тех пор, пока количество его населения не достигнет девяноста тысяч человек (что давало противникам рабства дополнительный шанс увеличить свое влияние там), и только после этого ему будет предоставлена вторая попытка стать штатом.

Дуглас после некоторого колебания отказался от этого компромисса, посчитав его явным продолжением жульничества, но некоторых противников «Лекомптонской конституции» из числа демократов все-таки удалось убедить согласиться с компромиссом, и его одобрили. Голосование по «Лекомптонской конституции» прошло 2 августа 1858 года и, несмотря на влияние сторонников рабства, ее отвергли 11 812 поселенцев; 1916 проголосовали «за». Канзас остался территорией.

Подобострастное поведение администрации президента перед представителями «рабовладельческих штатов» привело к серьезному ослаблению позиций Бьюкенена и расколу демократической партии. К тому же это дало возможность республиканской партии укрепить свои позиции в «свободных штатах». Приближались выборы в конгресс в 1858 году, и республиканцы готовились извлечь из них максимальную пользу.

В середине этой выборной кампании начал свое восхождение к политическим вершинам Авраам Линкольн.

Хотя он родился в «рабовладельческом штате» Кентукки, семья Линкольн переехала в штат Индиана, когда ему было семь лет, а в 1830 году, когда ему был двадцать один год, — в штат Иллинойс. Здесь Линкольн попробовал себя в самых различных видах деятельности: возводил ограду вокруг фермы отца, плавал на лодке в Новый Орлеан, держал лавку и даже попытался стать солдатом (правда, не увидев при этом ни одного сражения) во время войны Черного Ястреба. К 1836 году, в основном благодаря самообразованию, он получил разрешение на ведение адвокатской практики и уже через год стал работать в Спрингфилде, столице штата Иллинойс.

Он постоянно интересовался политикой и был искренним сторонником вигов, мечтая, как и многие жители Запада, об усилении роли федеральной власти в развитии транспорта и других жизненно важных изменениях, так как это могло поднять их на новый уровень развития, который каждый штат отдельно обеспечить себе не мог. Он проработал в законодательном собрании штата Иллинойс с 1834 по 1840 год. Придерживаясь антирабовладельческих взглядов, он, тем не менее, не спешил их проявлять, так как чувствовал, что аболиционисты своими действиями лишь злили представителей «рабовладельческих штатов» и только ухудшали ситуацию. Во времена президента Полка Линкольн избирался на один срок в конгресс тринадцатого созыва, но ничем там не отличился, хотя запомнился тем, что категорично выступил против Мексиканской войны. Еще он предложил законопроект о постепенной эмансипации рабов в округе Колумбия, что, естественно, ни к чему не привело.

Он принимал участие в предвыборной кампании Тайлора в 1848 году и затем покинул политику, посвятив себя целиком частной практике, пока Акт Канзас — Небраска не вывел противостояние по вопросу рабства на новую высоту. Это сильно взволновало антирабовладельческие чувства Линкольна. Он снова решил пойти в политику, энергично и настойчиво, стараясь заявить о себе сначала на территории штата. Он вступил в новую республиканскую партию в 1856 году и взял на себя лидерство в борьбе против Стивена Дугласа, доминировавшего в штате Иллинойс.

Линкольн и Дуглас оба придерживались умеренных взглядов, но самая главная разница между ними заключалась в том, что Дуглас верил в «скваттерский суверенитет», а Линкольн считал, что конгресс обладает властью для уничтожения рабства на всех территориях и должен этой властью воспользоваться. Линкольн не был, как Дуглас, уверен в том, что рабство не пустит корни на новых территориях и поэтому не надо предпринимать против этого никаких мер. Линкольн также считал, что рабство не ограничивается ужасной жизнью рабов и их деградацией. В рабовладельческом обществе труд становится сам по себе постыдным. Белые люди, у которых нет денег и они вынуждены из-за этого сами выполнять разную работу, презрительно именуются «белый мусор». Поэтому уничтожение рабства повысило бы социальный статус и белых, и чернокожих (то, что это было именно так, доказывает тот факт, что иммигранты из Европы в подавляющем большинстве расселялись по «свободным штатам», где не было жесткой кастовой системы распределения труда и не приходилось работать за копейки, конкурируя с дешевым трудом рабов).

В 1858 году, когда съезд республиканской партии штата выбрал его для работы в Сенате, он выступил на этом съезде 16 июня и объяснил свои взгляды на коварные последствия рабства и способность рабства со временем уничтожать любую свободу. Он сказал, цитируя Новый Завет (Мф. 12:25): «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит». И продолжил: «Я уверен, что это правительство не сможет долго продержаться между рабством и свободой. Я не считаю, что Союз должен распасться, я не считаю, что «дом должен упасть», но я искренне верю в то, что он в конце концов прекратит распадаться. Он снова станет единым или каким-либо другим».

Стивен Дуглас баллотировался в Сенат на платформе демократической партии (конечно, люди не голосовали за самого сенатора, они голосовали за законодателей штата, которые, в свою очередь, голосовали уже за сенатора. Таким образом, кандидат был вынужден убеждать людей голосовать за свою партию, надеясь, что потом большинство представителей партии выберут его).

Линкольн понимал, что Дуглас был фигурой национального масштаба, в то время как сам он был относительно неизвестен. Потому 24 июля он вызвал Дугласа на серию дебатов. Дугласу от этого не было никакой пользы, и он мог бы отказаться. Но он был опытный оратор и заядлый спорщик и, вероятно, не ожидал серьезного сопротивления от долговязого и неуклюжего Линкольна. Итак, после недолгого колебания Дуглас принял вызов. В ходе кампании каждый из них по отдельности общался с большим количеством людей, но дополнительно были организованы еще семь дебатов в разных районах штата. Они длились по три часа, и «разрешены были все приемы» — два человека стояли на помосте и обращались друг к другу по очереди.